- Какие новости? - переспросил Юферев. - Фронтовые, естественно. Сегодня утром убит Кандауров.
- Да-а-а? - протянул Апыхтин дурным голосом, но, видимо, его удивление было не столь сильным, как ожидал Юферев. - Как это произошло? - Апыхтин и сам понял, что удивился не слишком убедительно.
- При ясном свете дня, у ресторана «Пуп Земли», в собственном «мерседесе» вместе с водителем и директором ресторана… Расстреляны из автоматов.
- Естественно, убийцы ушли безнаказанными?
- Они действительно скрылись, но это противоестественно, Владимир Николаевич.
- Простите… На южном солнце я потерял стройность мышления и теперь произношу иногда нечто совершенно некстати. Еще раз простите.
- Да ладно, чего уж там, - отмахнулся Юферев от апыхтинских извинений. - Они ведь и в самом деле скрылись.
- Это те самые?
- Вполне возможно… Судя по предыдущим событиям, они давно подбирались к Кандаурову.
- И что за этим стоит?
- Передел собственности, - усмехнулся Юферев. - Отстреливают владельцев автозаправочных станций, ресторанов, химчисток, магазинов. Созрело новое поколение отморозков, а поскольку все было расхватано раньше, им это показалось несправедливым.
- А что с моим делом? Глухо? - Апыхтин продуманно и сознательно произнес слово «глухо», надеясь подзадорить Юферева, вынудить его броситься доказывать, что все не так уж и глухо. И не ошибся, Юферев клюнул на эту наживку.
- Почему же глухо! - возразил он. - Совсем даже не глухо. У нас есть прекрасные отпечатки пальцев этих людей, есть их словесные портреты, мы составили фотороботы и уже показали их по телевидению.
- Есть люди, которые их видели?
- Есть такие люди. Бармен из ресторана, официанты…
- Кандауровские?
- Да. Из ресторана «Пуп Земли». Нам удалось выйти даже на их хорошую знакомую… Но они опередили нас… Она погибла. Однако осталась еще одна женщина, которая знает их в лицо.
- Тоже официантка?
- Нет, товаровед Центрального универмага. - Юферев прекрасно сознавал, что говорит лишнее, что не надо бы по телефону выкладывать сведения, которые дались ему с таким трудом, но что делать, что делать, он разговаривал с человеком, который до сих пор не решается даже появиться в своем городе, настолько кошмарны его воспоминания. И ему хотелось утешить Апыхтина, внушить ему хоть какую-то надежду на то, что убийцы все-таки будут пойманы.
- Кажется, я ее знаю, - сказал Апыхтин. - Света Малинина, - брякнул он наугад.
- Нет, ее фамилия Серкова. Надежда Серкова, - и опять Юферев произнес запретное.
- Она вам помогает?
- Послала нас ко всем чертям! - И здесь Юферев вполне владел собой. Его раздражал столь настойчивый интерес Апыхтина к подробностям следствия.
- Почему?
- Говорит, жить хочется.
- Она права, - заметил Апыхтин. - На это трудно что-либо возразить. Я объясню, почему интересуюсь этими мелочами…
- Не такие уж это и мелочи.
- Вот видите, опять промахнулся. Теряю форму, теряю форму… Но ничего, я восстановлюсь.
- Нисколько в этом не сомневаюсь.
- Дело в том, что по возвращении мне, очевидно, придется строить отношения с новой «крышей», которая пожелает наложить лапу на «Феникс». И, вполне возможно, это будут те самые убийцы… Те ли самые или нет - это для меня важно, согласитесь.
- Я об этом не думал. - Юферев должен был признать, что Апыхтин прав. Если к нему придут отморозки, убившие его жену, сына, и предложат помощь… - Тут уже я должен просить у вас прошения.
- Саша, вы говорили, что составлен фоторобот… У них есть какие-то отличительные признаки, особенности, приметы?
- Вам-то это зачем? - не выдержал столь бесцеремонного любопытства Юферев.
- Говорю же - вдруг ко мне заявятся!
- Ах да! У женщины, которая погибла… Была на щечке родинка. А что касается человека, которого мы ищем… У него просвет между верхними зубами… Этакая щербинка.
- Рост?
- Среднего роста, не слишком высокий и совершенно неприметный. Десять раз на день встретишь и не обратишь внимания.
- Счастливая внешность.
- Не знаю, не знаю, насколько она счастливая. Что у них еще есть, так это уже по вашей части, по банковской…
- Интересно! - Апыхтин голосом попытался подбодрить Юферева к новым подробностям.
- Расплачиваются совершенно новыми сотнями, не бывшими еще в употреблении. Представляете, о чем я говорю?
- Вполне, - Апыхтин почему-то заволновался, словно наконец-то Юферев сказал ему главное. - Вообще-то, я подозревал нечто похожее, но мысль не сложилась…
- А теперь? Сложилась?
- Вполне, - повторил Апыхтин. - У вас есть такие сотни в деле?
- И не одна. Что-то около десятка… Есть даже пробитые пулями. Они были в нагрудном кармане у Кандаурова, когда его расстреляли сегодня утром.
- Значит, он тоже вышел на них?
- Получается, что вышел.
- С вашей помощью?
- Конечно.
- И все эти сотни одной серии? - задал вопрос Апыхтин, вроде бы совершенно невинный, но оба поняли - вопрос важный, а для Апыхтина вообще едва ли не самый главный.
- Да, - сказал Юферев. - Одной серии.
- А номер?
- Владимир Николаевич, сжальтесь… Номер состоит из десятка цифр!
- Но хотя бы первую! - взмолился Апыхтин.
- Все номера начинаются с цифр «семь», «девять»… Дальше не помню.
- Достаточно.
- Вам эти цифры что-то говорят?
- У меня такое ощущение, что вышли они из банка «Феникс». Мы получали такие деньги.
- Могу успокоить - они наверняка из вашего банка. А получены два месяца назад.
- За месяц до убийства Кати и Вовки, - вырвалось у Апыхтина.
- Да, примерно, - согласился Юферев. - Когда вас ждать? - спросил он, предлагая закончить разговор.
- Как только приеду - буду у вас в тот же день. А накануне позвоню.
- Ну что ж, - проговорил Юферев с явным облегчением, - тогда до скорой встречи.
- Всего доброго! Желаю удачи!
Апыхтин еще некоторое время постоял в железной, нагретой за день телефонной будке, а выйдя из нее, медленно направился к своему дому, в новую свою квартиру.
А Юферев, положив трубку, тут же поднял ее снова и позвонил по хорошо знакомому ему номеру. Трубку долго не поднимали - то ли заснули где-то на том конце провода, то ли слишком уж были чем-то заняты. Но наконец подняли.
- Юферев звонит, - сказал следователь.
- Слушаю вас.
- Только что ко мне был междугородний звонок… Вы можете сказать, откуда звонили?
- Подождите минутку. Не кладите трубку.
- Жду.
Юферев опустился в низкое кресло, вытянул перед собой ноги и, откинувшись на спинку, приготовился ждать. Однако голос в трубке послышался гораздо быстрее, чем он ожидал.
- Алло, Александр Леонидович!
- Да, слушаю.
- Вам звонили из автомата, с улицы Пржевальского.
- Из Москвы?
- Нет, звонок был местный.
- Это точно?
- Вне всякого сомнения.
- Спасибо. - Юферев медленно положил трубку и еще некоторое время держал на ней руку, собираясь еще куда-то позвонить, но передумал. Подойдя к окну, он долго рассматривал круглую луну, которая болталась в небе прямо перед его окном, потом задернул штору и вернулся к креслу.
- Как же понимать вас, Владимир Николаевич? От кого прячетесь? Что затеваете? Ну что ж, в любом случае вам есть от чего оттолкнуться.
Для всех любопытных Апыхтин занимался частным извозом. Новенькая «шестерка», которую он купил на третий день пребывания в городе, позволяла ему перемещаться объяснимо и вполне легально. А если учесть, что он вовсе и не стремился к заработкам, то Апыхтин мог все свое время, силы и деньги бросить на главное, что его интересовало больше всего.
Отморозки его интересовали, чего уж темнить.
Только они и больше никто.
В какой-то момент он вдруг ясно понял, что пока он сам, лично, с ними не разберется, жить нормально не сможет, да и не захочет. Никогда не будет у него жены, детей, а деньги, деньги уже сейчас нисколько его не радовали. Нет, Апыхтин не собирался от них отказываться, но и ощущения счастья они не давали. Да, он будет ездить в разные страны, посещать дорогие рестораны, он будет громко смеяться с друзьями, но… Если уж откровенно, то это будет вовсе даже и не смех, так, громкие звуки, вылетающие из горла.
И не более того.
Надежду Серкову, старшего товароведа Центрального универмага, Апыхтин нашел быстро, наутро после ночного разговора со следователем Юферевым. Он подошел к кассе и некоторое время рассматривал молоденькую девчушку с невероятно длинными ногтями, настолько длинными, что они мешали ей работать, но девчушка мужественно терпела муки и выбивала чеки, страдая и маясь.
- Ищу Надежду Серкову, - сказал он, показывая маленькую коробочку, перетянутую ленточкой.
