будешь переходить нам дорогу, то властвуй, сколько тебе хочется.
— Как я понял, ты пришел ко мне с ультиматумом, — заострил разговор Сарафан, подморгнув соседу по
койке, который, поняв сигнал, пошел предупреждать сторонников Сарафана о назревающем конфликте.
— Понимай, как хочешь, — беспечно произнес Боксер, повернувшись к Сарафану спиной и собираясь
удалиться.
Схватив Боксера за одежду на спине, Сарафан дернул его, разворачивая к себе лицом:
— Постой, дорогой, разговор не окончен, и я еще тебя не отпускал.
— Мне с тобой больше не о чем бакланить. Что надо, я уже сказал, — ответил Боксер, который, чтобы
освободиться от захвата, попытался ударить своей рукой по руке Сарафана, но его удар пришелся ему в плечо, что было равносильно оскорблению и вызову.
Сарафан не знал спортивных способностей противника, но то, что он был здоров, как бык, видно было и
дураку. Терпеть поражение Сарафан даже и в мыслях допустить не мог.
Он решил не просто начать драку с Боксером путем обмена ударами, как было с Филей, что было тактически
оправдано, а взять Боксера на прием, так как в драке с ним не рассчитывал на успех.
— Ты что, паскуда, себе позволяешь? — выставив локти рук параллельно своей груди и наступая на Боксера, возмутился Сарафан.
Боксер, чтобы избавиться от Сарафана, попытался оттолкнуть от себя его, схватившись рукой за
приготовленный блок.
Сарафан кистью свободной правой руки зафиксировал на запястье левой своей руки кисть правой руки
противника, заблокировал ее. Теперь Боксер был в капкане, из которого вырваться не мог, тогда как Сарафан мог
сломать ему руку в двух местах или сделать растяжение. Он решил сделать последнее. Боксер позорно
повалился на пол.
Сторонники Боксера попытались наброситься на Сарафана с целью защиты чести товарища, но момент был
ими упущен.
У Сарафана и подоспевших его сторонников в руках были колющие предметы, да и соотношение было в его
пользу. Он с ножом в руках во главе своей кодлы уверенно зажал их в угол.
— Кто из вас хочет еще поболтать со мной?
Ответом было гробовое молчание. Сарафан знал из бесед с Серым, с какой группировкой имел дело, а
поэтому без вступления начал:
— Я знаю, вы — шустрые ребята, но, дорогие мои рэкетиры, у нас в зоне свои законы, и если вы на воле их
подзабыли, то не моя вина. Навести порядок в нашей хате я уполномочен паханом. Ему, конечно, виднее, кому
можно поручать такую деликатную миссию. Ваш горе-Боксер подошел ко мне, нахамил, угрожал, а когда я
попытался продолжить с ним беседу, ударил. Вы видели? — потребовал он ответа от каждого противника, не
сводя с него глаз до тех пор, пока не получал от него утвердительного ответа. — То-то же! — успокаиваясь, сказал Сарафан. — За такое неуважение и вам не мешало бы ребра помять, но, честно говоря, вы меня сегодня
подутомили, ограничусь беседой. У нас, у воров, существует один закон, как в зоне, так и на воле. Мне ли
говорить полосатикам такую истину? Оказывается, ее надо не втолковывать, а вталкивать в дырявые чердаки
насильно.
Его слова потонули в общем одобрительном гуле. Они были поддержаны даже недавними противниками.
— От всех требовать соблюдения воровского закона бесполезно, — продолжал Сарафан. — У нас, как на
городской свалке, можно найти золото, серебро и разную погань типа Фили и ему подобных козлов, петухов, красных шапочек, «голубых», но мы не должны им уподобляться. Некоторые сейчас думают, вот раздухарился, все равно обломается. Я же говорю раз и больше повторяться не буду: такой порядок будет не только в нашей
бригаде, но и во всем отряде.
Подойдя к Боксеру, который потирал поврежденную правую руку, Сарафан примирительно сказал:
— Сделай вывод для себя, если в голове у тебя есть стержень, возможно, в будущем мы еще и подружимся.
Боксер ничего ему не ответил, а обиженно отвернулся.
«Ничего, дорогой, обортую, будешь еще в моей стае летать», — уверенно подумал Сарафан.
Не все зеки, находившиеся в бараке, были согласны с его рассуждениями. Многие могли в пользу
противоположного мнения привести свои убедительные аргументы, но они были разобщены, были не так
агрессивны, а поэтому свою точку зрения на жизнь не высказывали, а предпочитали отмалчиваться до поры до
времени.
Ложась спать, Сарафан понял, почему Тихий уполномочил его навести порядок в бараке.
Глава 34
Работа заведующим баней оказалась несложной, но хлопотной.
Вновь подобранный коллектив — операторы котельных установок, работники прачечной — имели по
нескольку профессий, а сантехником работал бывший инженер, поэтому они в Сарафановой практической
помощи не нуждались, так как знали свою работу лучше него.
По указанию шефа Сарафан должен был своими силами пристроить к бане сауну. Администрация лагеря
брала на себя обязательство обеспечить стройку необходимыми материалами.
Среди операторов котельных установок у Сарафана был бывший прораб-строитель. С ним и бывшим
инженером Сарафан обговорил фронт предполагаемых работ.
Сидя в своей каморке, служившей ему кабинетом, Сарафан думал, как и с чего начать выполнение указания
шефа.
Телефонный звонок прервал его размышления.
Подняв телефонную трубку, он услышал и узнал голос начальника отряда.
— Слушаю, гражданин начальник, — представился Сарафан.
— У нашего кассира потерялся ключ от сейфа. Ты не сможешь открыть нам сейф?
— Гражданин начальник, меня сюда упрятали ни за что. Я сейфы вскрывать не умею.
— А если я тебя сильно попрошу.
— С удовольствием бы выручил вас, но такому ремеслу не обучен.
— Жаль! — услышал Сарафан слово шефа, прежде чем между ними прервалась связь.
«Волчара, хотел меня на мякине провести, — самодовольно подумал Сарафан, покидая каморку. — Пойду с
Валетом поделюсь последней новостью», — решил он, направляясь в котельную.
Часа через два в котельной Сарафана разыскал Тихий. Обменявшись рукопожатиями как старые знакомые, они прошли в «кабинет» Сарафана, где пахан поведал ему:
— Наш хозяин любит поволочиться за смазливыми бабенками. Вчера прихватил он кассиршу на природу, а
она там ключи от сейфа потеряла. Сейчас ребята меняют замки в дверях кассы, а сейфу никто ума не даст.
— Скажи им, пускай автогеном режут, — предложил Сарафан.
— Документы боятся уничтожить и повредить.
— Игорь Николаевич, вы меня приехали фаловать?
Тихий утвердительно кивнул головой.
— Ты же знаешь, я не в признанке, и вдруг ты меня на такое дело толкаешь!
— Хозяин сказал, что будет нашим должником и ловить тебя ни на чем не собирается.
— Ему верить можно?
— Какие они между собой скоты, нас не касается. У хозяина тяжело добиться согласия, но если обещал, то
слово всегда сдерживал. Сам понимаешь, сильно за него ручаться не могу, но давай поможем.
— У меня инструмента нет, — сдаваясь, сообщил он Тихому.
— Хозяин имеет в своем музее целый арсенал воровского инструмента, там все найдешь.
Выходя из бани, Тихий пояснил Сарафану:
— Если мы в пустяках, не затрагивающих наши интересы, не будем с ними контачить, то причиним себе
только вред.
На оперативном УАЗике кум доставил Сарафана в контору, где полковник Долгошеев предоставил Сарафану
необходимый ему инструмент и, выпроводив посторонних из кассы, предложил Валету приступить к работе.
— Петр Алексеевич, вы знаете, что медвежатники народ суеверный, а поэтому в присутствии посторонних не
работаем.
— Я же не посторонний, — грубо возразил Долгошеев.
— При вас у меня работа не получится, — осторожно, но вместе тем настойчиво повторил Сарафан свою
просьбу.
— Ну черт с тобой, пускай будет по-твоему, — покидая помещение кассы, недовольно пробурчал он.
Оставшись в кассе один, Сарафан закурил и не спеша стал осматривать сейф. Внешне сейф был похож на
деревянный шкаф с разными узорами и канделябрами по его краям.
Сейф был немецкий, старинной работы знаменитой фабрики «Братья Шульц».
Минут через сорок Сарафан позвал Долгошеева, который, увидев открытую дверку сейфа, воскликнул
удивленно:
— Уже готово!
— Механизм замка заржавел, не мешает смазать маслом.
Похлопав по дверке сейфа ладонью, Долгошеев предположил:
— Сантиметров двенадцать будет толщина.
— Не меньше, — согласился с ним Сарафан.
— А все же добрые вещи раньше делали, не то, что сейчас, — резюмировал он.
— Сейчас делают лучше, — возразил Сарафан.
— Ты так думаешь? — улыбнувшись, пошутил Долгошеев.
— Мне можете верить.
