– Да, точно, он! Не сомневайся, командир! – убедительным тоном произнес спиридоновец.
Чечулин прищурил веки. Теперь его глаза напоминали уже не шарикоподшипники, а готовую вылететь в окружающее пространство режущую картечь.
– Ты вижу, доброго отношения не понимаешь! Разбаловал тебя, Спиридон! – сказал он, рассматривая песочнолицего, словно это был музейный экспонат. – Говори, куда Контрибутова спрятал!
На лице бывалого авторитета мелькнула растерянность.
Не услышав ответа, Виктор Иванович направил ствол помпового ружья ему в грудь. – Быстро говори, сука! Сейчас пупок на спине будет!
Хунхуз напрягся, пытаясь понять происходящее.
– Да, ты что, командир? – осторожно произнес он. – Да, зачем бы я стал тебя обманывать! Вон он стоит, Контрибутов! У кого хочешь, спроси!
– У кого я должен спрашивать? Я что Контрибутова не знаю? Ты чего несешь? – щелкнул взводимыми курками Чечулин.
Хунхуз понял, что ситуация становится по-настоящему опасной и решил поставить под оружейные стволы Дениса Сергеевича:
– Ну, вот у него спроси! Он подтвердит, что это Контрибутов. Ему тоже инженер сильно нужен…
Виктор Иванович ничего у Баликова, естественно, спрашивать не стал.
– Ты что, за идиота меня держишь! – даже растерялся от непонятной наглости спиридоновца Чечулин.
По лицу Хунхуза было видно, что он прилагает все имеющиеся умственные усилия, стараясь понять, что происходит.
– Чего ты, сука, в уважаемого человека пальцем тычешь? – зарычал Чечулин. – Ефим Алексеевич, – обратился он к майору, – Вы не будете против, если я врежу этому мудриле, как следует, а? Чтоб знал, над кем можно шутить, а с кем за километр здороваться?
– Не надо, Виктор Михайлович. Он не со зла. – стараясь, чтобы его голос в накаленной, грозящей взорваться выстрелами атмосфере прозвучал, как можно спокойнее, сказал майор. – Он на самом деле обознался!
Чечулин перевел взгляд с Ефима на спиридоновца, потом опять на Ефима.
– Как это обознался? – недоумевающе спросил он.
Майор слегка улыбнулся и развел руками:
– Да, бывает. Он на самом деле думал, что я – Контрибутов. Он же чужак, вот нас и перепутал!
В набитой людьми комнате повисла хрупкая стеклянная тишина. Казалось, скрипни стул и – она лопнет, осыплется на пол тысячами острых режущих осколков.
Первым решился тронуть голосом эту непрочную тишину представитель холдинга «Излучающие приборы».
– Леонид Георгиевич! – обращаясь к Горынину, произнес Денис Сергеевич. – Я что-то ничего не понимаю! Этот человек – не Контрибутов? – он указал на Ефима.
Доктор посмотрел на Баликова, как на живого инопланетянина.
– Да, что это сегодня происходит? – спросил он, устремив взгляд в потолок. – Все сошли с ума! – констатировал Леонид Георгиевич. – Где здесь Контрибутов? Нет здесь Контрибутова, и не было! Вы все русский язык понимаете? Не было! А это – Фима Мимикьянов. Произношу медленно! Ефим Алексеевич Мимикьянов! Мимикьянов, а не Контрибутов! Положительно, все сошли с ума! Решительно, все!
Баликов производил впечатление человека, потерявшего в денежной пирамиде все свои сбережения.
– Да, но, как же это?… – растерянно произнес он. – Вы же сами… – обратился он к майору. – Вы представились…
– Вы забыли. Забыли. Я не представлялся… Вы сами меня назвали Контрибутовым. – возразил Ефим. – Правда, отрицая это, я был не настойчив… – самокритично признал он.
Баликов выдохнул воздух. Кожа на лице из розовой превратилась в серую. Стальная седина потеряла упругость и блеск, став теперь больше похожей на куриные перья.
– Ну, однако, история… – растерянно произнес он. – А, где же тогда Контрибутов?
– Где Контрибутов? – сжимая в руках помповое ружье, поддержал его Чечулин.
– А, правда, где же этот Контрибутов? – осторожно поинтересовался Хунхуз.
– Во всяком случае, здесь его нет! Нет абсолютно! – развел руками доктор Горынин. – И где он, я лично не знаю!
В комнате снова сгустилась тишина. Только теперь она была вязкая и тягучая, как сахарный сироп.
Находящиеся в комнате люди застыли в ней, как мошки, упавшие в таз с вареньем.
Денис Сергеевич выбрался из сиропа первым.
– Леонид Георгиевич! – приложил он руку к груди. – Простите, ради бога! Произошла ошибка! Мы покидаем ваш дом и приносим глубочайшие извинения!
Чечулин спрятал за спину помповое ружье.
– Да уж, не держите зла, доктор! – кашлянув, произнес он. – Какая-то ерунда вышла!… – Виктор Михайлович растерянно переступил с ноги на ногу. – Если, что нужно, – добавил он извиняющимся тоном, – вам или супруге вашей, обращайтесь ко мне. «Флора» всегда поможет!
– Да, отец, ты не серчай! Непонятка нарисовалась… – пожал плечами Хунхуз. Внешне он был спокоен, но не переносице у него двумя пересекающимися морщинами проступало недоумение.
Командиры и сопровождающие их лица группами двинулись на улицу, освобождая докторскую квартиру, совсем не маленькую, но все-таки тесную для такого количества людей.
Из посторонних в комнате остался только Лжеконтрибутов – майор Ефим Алексеевич Мимикьянов.
33. Тайна тихого инженера
В квартире Горыниных стало пусто, как в театральном зале после окончания спектакля.
– Фима, тебе ватрушку с яблоками дать? – спросила Снежная королева.
– Спасибо, Наталья Сергеевна. Дать, – отозвался Ефим.
Они снова втроем сидели под зеленым абажуром.
– Леонид Георгиевич, вы знаете, зачем всем им нужен Контрибутов? – задал вопрос майор.
Еж ничего не ответил, лишь пожал плечами.
– Они считают, что у него есть портативный прибор для воздействия на человеческий мозг. – продолжал Мимикьянов.
– Идиоты! – отвернулся к ночному окну доктор. – Где бы он его взял? Ефим, говорю тебе с полной ответственностью: наши разработки не дошли и до лабораторного образца! Но даже их мы отдали в Новосибирское КБ.
– А, если Контрибутов сам что-то сделал? С тех пор, благодаря микропроцессорам, системы электромагнитного излучения сильно уменьшились в размерах, найти исходные материалы несложно, например, купить обыкновенный автомобильный антирадар… Контрибутов инженер, не только с хорошей теоретической подготовкой, но и с руками… Что, если Контрибутов самостоятельно сконструировал излучающий прибор, способный воздействовать на мозг, а?
– Ефим, ну ты-то ведь человек образованный! – усталым голосом учителя, разговаривающего с туповатым учеником произнес Горынин. – Ты-то должен понимать, что дело не в излучателе, а в том, что он будет транслировать на человеческий мозг! Чтобы управлять человеческим мозгом, например, лишать человека памяти, без потери интеллектуальных способностей, нужен электромагнитный импульс, включающий в себя сочетание нескольких сотен сигналов различной частоты! Сотен! А, возможно, и тысяч! Расположенных в абсолютно строгой последовательности! Если не в свою очередь будет передана хотя бы одна частота, результата не будет! Или, вернее, он будет самым плачевным, вплоть до утраты полной сознания и обращения человека в огородный овощ! Вроде нашего колосовского огурца. Ты-то должен это понимать! Все дело в формуле частот, которые следует передавать на мозг, а совсем не в приборе!
Повторяю, эта формула предположительно состоит из сотен, а, возможно, и тысяч различных частот! А открыта она может быть открыта только опытным путем!
– То есть экспериментами над человеческим мозгом? – неизвестно зачем спросил майор то, что хорошо понимал и сам.
– Ну, да! – взмахнул ладонью доктор. – А это – перебор многих тысяч вариантов воздействия, каждый из которых может окончиться смертью подопытного… Вот в чем все дело! А ты говоришь – прибор!.. Создать волновой передатчик, воздействующий на человеческий мозг – это ерунда! Это – проще пареной репы! А вот какой программой передач этот прибор зарядить, чтобы, управлять мозгом, не разрушая его, – это проблема! И она-то, до сих пор не решена! И никто, насколько я знаю, пока к ее решению даже не приблизился!
Доктор откинулся на спинку стула и поднял глаза к наполненному светом абажуру.
Майор Мимикьянов сосредоточенно отхлебывал чай, не чувствуя его вкуса.
– Так что же, Леонид Георгиевич, вы считаете, «Излучающие приборы» охотятся за Контрибутовым по своей глупости, так?
– Откуда я знаю! Может быть, и по глупости! – буркнул доктор.
– Леонид! – грозно проговорила Наталья Сергеевна. – Расскажи все. Я уверена, Ефим никогда не сделает ничего плохого!
Еж засопел носом.
– Леонид! – добавила мороза в голос Снежная Королева.
– Ну, хорошо! Я расскажу! Но, предупреждаю, Ефим Алексеевич, сообщенные мной сведения лягут на тебя тяжким грузом… Тяжким!
– Ничего! Я выдержу! – майор попытался вложить в свой голос уверенность, которой у него на самом деле не было.
Горынин посмотрел в потолок и поднял вверх указательный палец:
