Горынин посмотрел в потолок и поднял вверх указательный палец:
– Смотри, Ефим Алексеевич, я тебя предупредил!
Он отхлебнул чай, пожевал узкими губами и сказал:
– Ну, слушай! Руководители «Излучающих приборов» вообще и Денис Сергеевич Баликов, в частности, действительно, идиоты! Да! Я нисколько не преувеличиваю. У Контрибутова нет никакого прибора воздействующего на человеческий мозг. У него нет и формулы частот, позволяющей управлять человеческим мозгом … Все гораздо хуже.
– Хуже? – едва не привстал со стула Мимикьянов.
– Намного хуже. – вздохнул доктор.
– Что это значит? – чувствуя удары своего сердца, спросил майор.
– Он сам стал прибором. – отчетливо произнес доктор Горынин.
– Стал прибором? – изумился Ефим.
– Да. Он сам фактически стал излучающим прибором, воздействующим на окружающих людей! Например, способным лишить человека памяти. Прибором, инстинктивно, на уровне подсознания подбирающим всю необходимую последовательность частот электромагнитного излучения в соответствии со своими желаниями!
– Но, как это может быть? – спросил пораженный майор.
– Оказалось, может. – развел доктор ладони в стороны.
Он помолчал, пожевал тонкими губами. Потянулся к ватрушке, но передумал.
– Случилось так, – продолжил он, – что Вика однажды попал под излучение одной опытной установки… «Гарпия-М», ну, ты знаешь… Установка транслировала короткие волны типа «Б». Как считалось, совершенно безопасные для человека. Все опыты показывали, что они повышают аппетит у мышей, да вызывают ускоренный рост шерсти и все! Попал случайно. Он, как инженер, отвечал за эту установку. Контакт полез прикручивать, а установку не отключил…
Доктор потер лоб.
– И длилось-то это, по его словам, совсем немного… Секунд десять-пятнадцать, максимум… Но потом, уже вечером, дома почувствовал себя плохо и потерял сознание… Пришел в себя под утро. Отправился в институтскую медсанчасть. Те определили какую-то ерунду – ну, обычную усталость там, авитаминоз, что ли… На следующий день неприятные симптомы прошли, нормальное самочувствие вернулось. Все вроде бы обошлось без последствий… Но через пару недель Викул стал замечать за собой странные вещи… Он начал ощущать внутренний мир других людей… По его словам, он как бы свободно входил в их сознание и наблюдал все возникающие в нем мысли. А вскоре понял, что, войдя внутрь сознания, он способен и воздействовать на него изнутри… Сначала, в мелочах. Мог заставить человека без особой причины подняться со стула и выйти на несколько минут из комнаты или, допустим, взять в столовой тарелку борща, вместо окрошки… А потом начали получаться и более сложные вещи… Ему удавалось, например, вызвать у человека непреодолимое желание сесть в поезд и уехать из города, или стереть из сознания все, что с ним присходило накануне… Видимо, после облучения с его мозгом что-то произошло…
Доктор замолчал.
– Что произошло? – не вытерпел Ефим.
– Лично я полагаю, – размышляющее произнес Горынин, – как-то иначе стал работать гипофиз – эта загадочная железа желез, находящаяся у основания мозга… А он, в свою очередь, перестроил весь механизм мозга…
– Невероятно! – потер ладонью щеки майор. – Совершенно невероятно!
– Не так уж и невероятно! – возразил доктор. – Что мы знаем о человеческом мозге? Да, практически, – ни-че-го! Как мозг работает? На что способен? Зачем ему такой огромный резерв мощности? Не знаем ничего, а вообразили, что можем этим мозгом управлять! Словно дети, которые играли с запором клетки, в которой сидел лев. Вот мы и выпустили наружу зверя.
Доктор сцепил пальцы в замок.
– Причем, дальность его воздействия на других людей увеличивается… – словно сам удивляясь своим собственным словам, произнес Горынин. – Сначала он мог воздействовать только на тех людей, что находились непосредственно рядом с ним, а теперь его излучение достигает чужого мозга, находящегося уже за несколько десятков метров… Я боюсь даже предположить, что будет дальше… Надеюсь только, что в мозгу заложен какой-то ограничитель роста мощности излучения по расстоянию… Иначе… Страшно даже представить!
– Случай с Сабаталиным – это его рук дело? Точнее, головы? – тихо спросил Ефим.
Горынин вздохнул, пожевал узкими губами, и молча кивнул.
– Леонид Георгиевич, надеюсь, вы понимаете, что мой долг его задержать… Какими бы мотивами он не руководствовался в своих действиях, пусть и благородными… Допустим, борьбой с алкоголизмом…
– Я понимаю! – согласно кивнул доктор. – Только очень не советую. Да это и невозможно!…
– Почему невозможно? – напрягся майор.
– Почему? А ты сам, Ефим, не догадываешься? Потому, что все твои намерения будут известны ему раньше, чем ты сам их осознаешь! Может быть, они известны ему и сейчас… Возможно, он вообще находиться в этой комнате, а мы его просто не замечаем… Он отводит нам глаза…
– Отводит глаза? – несмотря на чай, во рту у Ефима пересохло.
– Ну, да! Всего-то для этого ему надо передать в наш мозг изображение окружающего мира без того фрагмента, где он сам… И все! Он транслирует в наш мозг ту картинку внешнего мира, какую захочет… Примерно, как это делает передающая станция для нашего телевизора…
– Леонид Георгиевич, но ведь это ужасно! – севшим голосом произнес Мимикьянов.
– Ужасно или нет, – задумчиво произнес Леонид Георгиевич, – теперь говорить поздно… Что случилось, то случилось! Возможно, вот такие ситуации и есть настоящая, страшная плата за научно-технический прогресс… Кто же мог знать, что грубое и простое электромагнитное излучение, предназначенное для мышей, так воздействует на человеческий мозг?… Стечение обстоятельств! Рок!
– Так, что же теперь делать? – растерянно спросил майор.
– Надеяться. – ответил Горынин.
– Надеяться? На что надеяться? – наклонился к доктору Ефим.
– На моральные качества Викула Андреевича Контрибутова… – ответил Горынин. – Надеяться, что он не будет пользоваться своим даром во зло…
На станции кто-то застучал железом о железо. Упорно, гулко и непонятно. Ефим невольно бросил взгляд в ночное окно.
– Но как мы можем быть в этом уверены? – вернулся он в комнату.
Доктор склонил набок голову и задумчиво произнес:
– Да, никак! Никак не можем быть уверены…
Горынин молчал, рисуя пальцем на скатерти то ли детских человечков, то ли загадочные физические формулы.
– Но вообще-то, Вика – человек не плохой… Я бы даже сказал, порядочный… – негромко произнес он.
– Порядочный? – переспросил Ефим.
– Именно так! Порядочный! – вздернул подбородок еж. – Точнее, был порядочным. Был. – с ударением на последнем слове добавил он.
– Почему вы говорите – был? – полный тревоги задал вопрос Ефим.
– Почему? – откинулся доктор на спинку стула. – Потому, что никто не знает, как подействует на него та неограниченная власть, которой он теперь обладает. Никто не знает! И я не знаю! Вот почему!
Майору захотелось встать. Он шевельнулся, но почему-то остался на месте.
– Власть над другими погубила очень многих порядочных и весьма достойных людей… – Горынин наклонил голову и посмотрел на свою университетскую фотографию, висящую на стене. – Обладание формулой власти – это, может быть, самое страшное испытание, которое Создатель приготовил человеку…
Над круглым столом повисла тишина. На это раз она была тяжелой, будто отлитой из тяжелой рельсовой стали.
В приоткрытую створку ворвался ветерок и качнул матерчатый колокол абажура. Ефиму даже показалось, что в комнате запахло озоном. Возможно, над степью готовилась ударить ночная летняя гроза.
Где-то на подходе к станции мощно загудел электровоз, рождая в сыром воздухе длинные тревожные волны. Они словно бы предупреждали о приближении какой-то опасности. Локомотив знал о ней. А люди – нет. Он не умел говорить на их языке, но и молчать не мог.
И гудел.
Мбу-у-у…
И гудел.
Мбу-у-у…
– Леонид Георгиевич, скажите откровенно, вы с ним общаетесь? – нарушил молчание майор.
Горынин едва заметно запнулся, но ответил:
– Да. Только в ваших делах я вам не помощник! Я предавать его не собираюсь!
– Да и не надо! – успокаивающе поднял ладонь Ефим. – Но передать-то ему мою просьбу вы можете?
– Что за просьбу? – искоса взглянул на майора доктор.
– Не вмешиваться больше в жизнь Колосовки таким способом, как с Сабаталиным…
Еж вздернул брови, пожевал тонкими губами.
– Да, передать-то могу… Но, сам понимаешь, Ефим Алексеевич, уж там, как он сам решит… Хозяин-барин… Кто теперь его остановит, если он что-то захочет?
– Понимаю. Но все же передайте. – попросил майор.
– Я передам. – пообещал доктор Горынин.
– Он передаст. – заверила Снежная Королева.
На следующий день майор Мимикьянов вернулся в город.
