— Что ж, твои предположения, Виктор, не лишены оснований, — согласился Корначев. — Однако почерковедческую экспертизу в любом случае, следуя букве закона, необходимо провести. Так что, собирайся в МУР к криминалистам. Заодно заскочишь к биологам. Те пару часов, что я был в «Склифе», похоже, в корне изменили ситуацию. Вот ведь как бывает, наш с тобой приятель, Анатолий Анатольевич, самым неожиданным образом превратился в подозреваемого.
После того, как следователь ввел Тропникова в курс дела, крайне удивленный таким поворотом событий криминалист заметил:
— Веселая, однако, шеф, подбирается компания. Этакая тройка нападения. Судите сами, налоговый генерал, подполковник МУРа и вице-президент «Арбата». Люди, казалось бы, с положением, двое из силовых структур, и вдруг — такой расклад.
Пока Тропников оформлял документ для почерковедов, Корначев на компьютере стал набирать постановление о назначении судебно-биологической экспертизы следов крови, обнаруженных под пожарной лестницей дома Лебедянского. В качестве образца для сравнения экспертам предлагался бинт с кровью Журавлева.
«Если кровь под лестницей и на бинте совпадет по своим групповым и индивидуальным свойствам, значит это — бесспорная улика. Она намертво привяжет подполковника к месту происшествия… Неужели он нас с Тропниковым хотел убить? Надо попросить экспертов провести исследование побыстрее. Журавлев явно напряжен, нервничает. Один неверный шаг, и он догадается, что за ним установлено наблюдение, — размышлял следователь, — поэтому вечером, хочешь не хочешь, а придется зайти в «Склиф» и распить с ним бутылку «Старки».
Внутренне Корначев ощущал близость выхода из тупика. Взять те же екатеринбургские пистолеты. Теперь нет смысла интересоваться всеми стволами, попавшими в МУР и хранящими, пусть и символично, тепло Лужковской ладони. Достаточно лишь одного — того, что закреплен за Журавлевым. Есть для сравнения и две пули, извлеченные судмедэкспертом из трупа убитого профессора.
— Значит так, Виктор Сергеевич, — решительно произнес Корначев, — выкуриваем по сигарете на дорожку и разбегаемся в разные стороны. Если сегодня к вечеру будут, хотя бы предварительно, получены результаты по экспертизам, то по существу, выходим на финишную прямую. Почерковедческую экспертизу по Линькову мы с тобой уже обговорили. Попутно прихватишь для биологов постановление о назначении сравнительного исследования следов крови. Его надо исполнить предельно быстро. Умоляй, становись перед врачами на колени, объясняйся в любви, биологи в большинстве женщины, но выдай результат. А я займусь пистолетом Журавлева. Попробую без лишнего шума изъять его у начальника отдела вооружения для баллистической экспертизы.
Подписав у начальства постановление об изъятии пистолета «П-5,45» № 00411 (в наградном списке чиновники указали и номера стволов), Корначев поехал в МУР. Пройдя к заму по оперативной части, он получил его визу на постановлении, после чего направился в кабинет начальника вооружения.
Глава этого серьезного ведомства, невысокий близорукий полковник Захватов, вполне оправдывал свою фамилию. Каждый полученный образец оружия, будь то пистолет Макарова, автомат Калашникова или новейшей марки гранатомет, он рассматривал как свою личную собственность. То есть берег, подобно рачительному пастуху, отвечающему за каждую овцу, считай, тот же ствол, с неохотой отдавая, даже никому не нужные, подлежавшие списанию и уничтожению устаревшие образцы.
Внимательно изучив постановление и удостоверение Корначева, Захватов снял очки, аккуратно протер их специально предназначенной для этого светлой замшей. Затем с полки, висящей сбоку от его стола, тесно уставленной толстыми папками, он вытащил нужную, после чего быстро нашел зарегистрированный пистолет.
— Этот пистолет, Юрий Владимирович, закреплен за управлением расследования заказных убийств. Если его хозяин не на задании, сейчас принесут.
Захватов снял трубку внутреннего телефона, продиктовал кому-то из подчиненных номер и калибр оружия.
— Придется подождать, — сказал он Корначеву. — А вам, полюбопытствую, для каких надобностей этот пистолет? Редкий, замечу, экземпляр, по калибру и боевым качествам. Пока выпускается мелкими партиями с ограниченным использованием.
— Есть одно дело, почти раскрытое, — не называя фамилий, следователь ушел от ответа. — В трупе убитого обнаружены две пули, убийство при задержании преступника, застреленного сотрудниками МУРа. Естественно, необходимо провести баллистическую экспертизу оружия.
— Ох, уж эти баллисты! — вполне искренне, в сердцах воскликнул полковник, — Стволы по разного рода происшествиям уплывают к ним чуть ли ни каждый день. И не по одному, нередко десятками. А кримбаллы, их еще у нас и кримамбалами называют, после экспертиз маринуют их у себя в сейфах. Тогда иду, изымаю, как у преступников, возвращая их, как заблудших овец, в то или иное ведомственное стадо…
Раздавшийся телефонный звонок прервал монолог Захватова.
— Как нет пистолета!? — возмутился полковник. — Тогда позволь узнать, Сергей Сергеевич, куда же он уплыл? Ах, числится за подполковником Журавлевым, а он в больнице со сломанной ногой. Так бы и сказал, нечего меня пугать, стрессы на старика вешать. Но опять вопрос: почему Журавлев не вернул табельное оружие на место его хранения, раз попал в больницу? Ах, хотели забрать, но не отдал, ссылаясь на собственную безопасность. Но ведь существует приказ начальника МУРа, кстати, никем не отмененный! В больницах наших людей охранять, но оружие им не выдавать. Заметь, это грубейшее нарушение. Посему, при всем моем уважении к тебе, милый, пиши объяснительную и неси сюда. А пистолет у Журавлева немедленно отобрать под расписку.
Едва Захватов произнес последнюю фразу, Юрий Владимирович понял, что он оказался в двусмысленном положении. Если из МУРа поедут отбирать у Журавлева пистолет, подполковник сразу же поймет, что относительно него существуют улики, и наверняка попытается скрыться. Допустить этого нельзя. Что ж, придется Захватову сказать правду, тогда он и порядком напуганного Сергея Сергеевича на какое-то время остановит…
Выслушав короткий эмоциональный рассказ Корначева о подозрениях относительно подполковника, Захватов тяжело вздохнул и, протирая и без того идеально чистые очки, заметил:
— Что же вы сразу не сказали правду, Юрий Владимирович? Да таких случаев, как ваш, со связями милиции с бандитами и кримэлементами, у нас в столице да и самом МУРе, что белых грибов в урожайный год. Ствол пока оставляю за ним, максимум — до десяти вечера. Извините, на больший срок не могу, разве что с разрешения начальника МУРа или министра МВД…
Искушенный по части разного рода экспертиз Виктор Тропников не стал ломиться в открытую дверь. Он понимал, что у «биологинь», как называли женщин-биологов прокуроры и милиция, работы всегда непочатый воз и маленькая тележка. Согласно правилам, экспертные исследования в этом отделении становились на очередь, а очереди были всегда. И исполнялись обычно в срок от двух недель до месяца, а то и свыше, что среди следователей считалось делом обычным, вполне приемлемым.
Поэтому, купив коробку дорогих конфет и добавив к ним изящный флакон французских духов, Виктор почувствовал себя увереннее и с надеждой остановился у дверей кабинета заведующей, главной «биологини» — кандидата медицинских наук Нины Алексеевны Ковригиной. Изучив табличку на дверях, он, собравшись с духом, постучал.
И надо же тому случиться, что именно в этот момент нещадно курящей Нине Алексеевне понадобился огонек. Нет, не надежды, что пока тлел в душе криминалиста, а самый что ни есть обыкновенный — из зажигалки или спичечного коробка, даже солнечного зайчика, словно бы в насмешку резвящегося на стене. Но пока этого огонька она так и не смогла отыскать. И, очень кстати, Ковригина, открыв дверь, лицом к лицу столкнулась со слегка растерявшимся Виктором. Увидев интеллигентной внешности моложавую даму с сигаретой в руке, Тропников мгновенно сориентировался и, подобно менту, выхватывающему пистолет в погоне за преступником, быстро извлек из кармана импортный «Ролекс», сработанный в виде футбольного мяча.
— О, огонь! — обрадовано пропела Нина Алексеевна, — входите, молодой человек. Вас ко мне наверняка сам Господь послал.
Затянувшись «Винстоном», Ковригина милостиво разрешила криминалисту закурить. Пока Виктор доставал пачку «Мальборо», размышляя, как начать разговор, заведующая биологией поинтересовалась:
— Какими судьбами вас занесло в наш огород? Небось, очередную экспертизу принесли?
Поперхнувшись дымом от неожиданности, Тропников заискивающе кивнул головой. То ли он действительно приглянулся Ковригиной, чего-чего, а шарма у парня хватало, то ли сама дама после наркотического воздействия никотина пришла в хорошее расположение духа, но, повертев в руках редкую зажигалку-мяч, она загадочно произнесла:
