— Вы уверены, что хотите знать? — спросила она.
— Да! — закричали мы одновременно.
— Это девочка!
Честно говоря, я совсем не задумывалась, кого хочу — мальчика или девочку. Я была бы счастлива и тому, и другому. Но неожиданная возможность представить, как в моем животе растет крохотная дочка, наполнила меня неописуемым блаженством. Я понимаю желание до последнего не знать пол ребенка — волнующий сюрприз, романтика неизвестного. Но мне всегда нравилось знать заранее, я хотела знать, кто будет, потому что только тогда начинала представлять настоящего ребенка, а не бесформенный иллюзорный комочек Сейчас я видела рыжеволосое существо, розовощекое и прелестное, с моими зелеными глазами и пухлыми губами отца. И дай бог, не с таким характером, как у старшей сестры.
Медсестра еще раз поздравила нас и повесила трубку. Я сразу же перезвонила Питеру.
— Видишь, я же говорил, — сказал он.
— Я люблю тебя, — ответила я.
— Я тоже. Приезжай скорее домой, ладно?
Его слова вернули меня к делам, и хотя радость никуда не исчезла, она заняла свое место в том уголке мозга, который был свободен от новостей о смертях и трагедиях. Мне кажется, именно так и происходит в жизни многих людей — постоянная борьба рождения и смерти, счастья и отчаяния. Мои две обязанности — матери и следователя — ярко отражали это противостояние.
Мне с большим трудом удалось въехать во двор Центра. Дорога была запружена фургонами со спутниковыми антеннами на крышах, везде сновали журналисты, которые пили кофе и периодически пытались пробраться за ворота. На их пути стояла непреодолимая преграда в виде полицейской машины и в лице двух полицейских округа Вентура. Мне понадобилось двадцать минут, чтобы убедить их позвонить в центр и назвать мое имя, и еще пять, чтобы они согласились пропустить меня. Однако доктора Блэкмора там не оказалось. По словам Молли, он поехал искать убежища в доме своего друга в Малибу, а ее оставил здесь разруливать все дела. Скорее всего, мы разминулась с ним на шоссе.
Я решила воспользоваться этой ситуацией. Вряд ли бы мне удалось разговорить доктора, но я была уверена, что смогу выудить что-нибудь из его помощницы.
Молли предложила мне чай на террасе.
— Какой кошмар, — сказала она, передавая чашку. — Бедный Юпитер. Он очень старается продолжать свое лечение, но вы же представляете — это настолько выбивает из колеи.
— Не сомневаюсь, — согласилась я. — А вас всех это не шокировало? Вы знали Лили?
Молли покачала головой:
— Я не знакома с ней. Но, конечно, я в курсе ее проблемы, потому что работаю с Ризом. Мы очень тесно связаны.
Я кивнула.
— Она, должно быть, так страдает, что все стало известно.
— И для центра это тоже очень плохо, — сказала я.
Молли нахмурилась:
— Почему вы так говорите? Наоборот, это подтверждает нашу теорию. Подавленные воспоминания провоцируют серьезный эмоциональный и психологический стресс. Случай с Лили еще больше подчеркивает важность восстановления памяти.
Я наморщила лоб:
— Возможно.
Если не считать, что ее воспоминания являются неоспоримым мотивом для убийства Хло Джонс.
— Я увольняюсь, — сообщила она. — Через несколько месяцев. До начала осеннего набора.
— Правда? — я удивилась. — Так неожиданно? Я помню, вы рассказывали мне, что уже давно здесь.
— Семь лет. Я больше нигде не работала после того, как выздоровела.
Я ободряюще улыбнулась ей:
— У вас все будет хорошо.
— Да, я чувствую себя вполне уверенно.
— Чем собираетесь заниматься?
Она пожала плечами:
— Риз договорился, что я буду преподавать в колледже в Санта-Аните. На кафедре психологии. Введение в психологию и семинары по наркомании и восстановлению памяти. Там хотели, чтобы преподавал он, но доктор убедил их, что я лучший кандидат на эту должность.
— Это замечательно! — порадовалась я. — Видимо, доктор Блэкмор уверен в ваших силах.
— Он прекрасный человек. На самом деле. Вы знаете, что он назвал меня соавтором тринадцати своих статей? Вы не представляете, насколько это редко. Он мог бы просто поблагодарить меня где-нибудь в предисловии. Нам обоим будет очень трудно, когда я уволюсь. Я была бы рада продолжать заниматься с ним наукой.
Вдруг она вспомнила о цели моего визита:
— У Юпитера через полчаса закончатся занятия в группе.
— Прекрасно. Я бы хотела поговорить с ним.
— Я думаю, что разоблачение Лили усложнит задачу обвинения.
Я кивнула:
— Вещи принимают интересный оборот. Молли, я буду признательна вам, если вы немного расскажете о докторе Блэкморе и Хло.
Она нервно прикусила губу:
— О чем, например?
— Вы знаете, какие отношения их связывали? К примеру, вам известно, что именно он помог Хло оказаться здесь?
— Почему вы так думаете?
— Мать Хло рассказала, что ее дочь не платила за лечение в центре. Знаете ли вы, по какой причине?
Я не была готова рассказать Молли больше. Пока.
— Вам рассказала об этом ее мать?
Я кивнула.
— Как она себя чувствует?
— Мать Хло? Можно сказать, нормально, учитывая случившееся. Они были очень близки. Ванде будет тяжело без нее.
Молли печально покачала головой:
— Мне так стыдно. Никогда не думала, что у Хло вообще были родители, хотя, конечно, были. Нужно хотя бы выразить ей соболезнования. Как бы я ни относилась к Хло, ее родители очень горюют сейчас.
— Только мама, и позвонить еще не поздно, — произнесла я. — Наверняка она будет признательна вам. Она очень переживает о Хло.
Молли с надеждой посмотрела на меня:
— Вы так думаете?
— Уверена. Так почему Хло не платила за свое лечение?
Некоторое время Молли молчала. Затем произнесла:
— Извините. Я правда не могу говорить об этом.
Я наклонилась вперед и решительно сказала:
— Послушайте, Молли. Рано или поздно все выяснится. Самое трудное — убедить адвокатов Юпитера получить ордер. У них будет доступ ко всем материалам, и они заставят вас дать показания под присягой. Если вы расскажете мне, мы сможем оставить все, как есть. А вы поможете Юпитеру.
Она нервно сцепила руки на коленях:
— Я сделаю для него все, что в моих силах. Это действительно так. Но я хочу, чтобы вы поняли — Риз замечательный человек. Я была наркоманкой, когда попала сюда, а теперь я абсолютно здорова. Я ему многим обязана.
— Вы себе многим обязаны. Это ваше достижение.
— Но без его помощи ничего бы не вышло. Он меня многому научил. Помог понять, почему я начала употреблять героин. Помог вспомнить, что делал со мной отец, когда я была маленькой.
Нет, на эту тему я не буду говорить. И нужно остановить ее до того, как она решит, что обязана доктору по гроб жизни.
— То есть доктор Блэкмор заплатил за лечение Хло?
— Не совсем так. То есть я не знаю, как проводился платеж, но вряд ли кто-нибудь другой платил за нее. Однажды она появилась, и Риз велел зарегистрировать ее как специального пациента и не беспокоиться с заполнением бумаг.
— То есть она попала сюда бесплатно?
— Да.
— Доктор Блэкмор что-нибудь говорил вам об их отношениях?
— Ничего, — тихо сказала Молли.
Она совсем не удивилась вопросу с конкретным подтекстом.
— Вы никогда не подозревали их? Не думали, что их могли связывать… м-м-м… романтические отношения?
Я не могла сообщить молодой женщине, что врач и начальник, которого она боготворила, платил юным особам за то, что они с ним спали.
— Это же нелепо. Сама Хло могла так себя вести. Я практически силком отрывала ее от доктора и тащила в комнату. Но, во-первых, Риз никогда бы не сделал этого. А во-вторых, очень скоро стало ясно, что у Хло на уме другое.
— Что именно?
— То, что случилось с Юпитером, конечно.
— Вы имеете в виду их отношения? — спросила я.
— Через пару дней стало ясно, что между Юпитером и Хло что-то происходит. Они все делали вместе. Однажды на групповом занятии она даже массировала ему ступни. Это очень бросалось в глаза.
Молли сердито нахмурилась, снова выдавая свои чувства к молодому человеку.
— Вы говорили об этом доктору Блэкмору?
— Говорила. Сказала, что если они еще не спят, то это обязательно скоро случится. Юпитер не был готов к таким отношениям. Они отвлекали его от лечения. Попросту мешали. А также это было против правил.
— Доктор Блэкмор заставил их разорвать отношения?
Она недовольно повела носом:
— Пытался. Он вызвал их к себе, и, наверное, они обещали все прекратить. Сначала мне так казалось. Но в любом случае, Юпитер завершил курс лечения, и теперь ясно, что произошло.
— То есть они продолжали в том же духе?
— Очевидно, да.
Сын Полариса Джонса, непомерно богатого религиозного лидера, мог показаться прекрасной добычей стриптизерше, страдающей от наркомании. Я могла понять, почему Хло закрутила отношения с Юпитером и могла также представить, что, осознав его зависимость от отца, она переключилась на истинную дойную корову — Полариса. Но что бы ни говорила помощница Блэкмора, я была уверена, что Хло спала с Блэкмором, удачливым доктором, который сходил по ней с ума. Но почему ей понадобилось заняться поисками другого объекта?
