— Почему ты решила, что это случайность?
— Про аллергию знали всего двое — соседка Антоновой и ее внук. Внук собирался получить наследство от нее, и именно поэтому пришел мириться. Просто так Антонова бы не оставила ему квартиру — по словам соседки, характер у бабушки был не сахар, а с внуком она не общалась довольно давно. Его бабушка отписала все имущество детскому дому. Внук не пришел бы мириться без причины. Возможно, какое-то время назад у него и были деньги, но его уволили с работы из-за употребления наркотиков… — Валерия умолчала, что «работа» его мягко говоря незаконна. — Дорогой пиджак, в котором он пришел, с чужого плеча — он ему великоват, и на нем были кошачьи волоски, а соседка сказала, что у этого парня и тараканы дохнут. У него не может быть кота.
Лера сделала небольшую паузу, на миг вернувшись в реальность. В глаз ей выстрелил солнечный лучик, и вытопил невольную слезу. Девушка прищурилась, прикрыла ладонью глаза, и продолжила.
— Он не знал, что его бабушка умерла, и потому не удивился, когда я сказала, что она в больнице. И пришел он не только помириться, но и поклянчить денег. У него не было мотива ее убивать. По крайней мере, пока. Что касается соседки, я уверена, что она не причастна. Я добралась до квартиры за полчаса, она же была в домашней одежде, от нее пахло луком, а под ногтями осталась мука. Она лепила пельмени или пекла пирожки — в любом случае, не отлучалась из дома последние несколько часов. Соседка снизу — Инна — могла бы желать смерти Антоновой, из-за постоянных нравоучений, которые читала ей старушка. Но она тоже провела несколько часов с любовником, к тому же не знала про аллергию. А если бы и знала — Антонова бы ни за что не приняла от нее никаких подарков, тем более косметики, состав которой неизвестен. Точно так же она не взяла бы подарка ни от кого постороннего, да и знакомого тоже. От неспециалиста, скажем так. Но — она доверяла тому, у кого постоянно покупает косметику. Нина Стефанидовна любила ухаживать за собой, дома у нее куча каталогов, да и соседка подтвердила её любовь к косметическим процедурам. Антонова купила бы крем только у торговки, к которой обращалась не раз. Возможно, она уже брала крем в такой баночке и знала его состав. Но на этот раз внутри оказался другой крем — то ли торговка перепутала, то ли сама Антонова. Но результат от этого не меняется. Несчастный случай с летальным исходом.
Лера замолчала, а Михаил Афанасьевич выпустил последнее колечко дыма, и задумчиво посмотрел на Бонифация.
— Каково, а, Боня?
Потом он сел в кресло, и принялся что-то писать.
— Мы проверим твою версию. Почему ты думаешь, что кому-то была выгодна ее смерть?
Лера замялась, и принялась разглядывать кончики своих ботинок. Рассказать про звонок, поступивший на телефон Антоновой, она не могла. Хотя, скорее всего, Елин еще вернется к этому вопросу — полиция наверняка проверила кто и когда звонил женщине в последнее время.
В конце концов, она произнесла.
— М… считайте это интуицией. Можете просто проверить как одну из версий.
— Хм, — только и ответил Елин, внимательно посмотрев на Леру. Словно пытался рассмотреть, что же творится у нее в голове. Не добившись успеха, он вернулся к своему делу, и продолжил что-то писать.
— Антонова умерла около пяти часов. А в семь ноль пять на ее сотовый телефон поступил звонок, на который кто-то ответил. И кто бы это мог быть? — спросил Михаил Афанасьевич, мельком взглянув на Валерию.
— Я, — Лера ожидала вопроса и ничуть не смутилась. — Это звонила моя однокурсница, которую нашли сегодня утром.
— Да что вы говорите! — иронично отозвался Михаил Афанасьевич, но его взгляд Валерии не понравился. Он был очень сердит. — Тогда скажите на милость, Валерия Леонидовна — почему это ваша однокурсница звонила на телефон погибшей Антоновой, да еще в тот момент, когда вы оказались там?
— Случайность, — Лера пожала плечами. — Если она была знакома с Антоновой, не удивительно, что могла позвонить в любое время.
Елин отбарабанил пальцами по столу и посмотрел на Бонифация.
— Она действительно была знакома. Иванна узнала, что Ирина Глазова подрабатывала в социальной защите, помогала старикам. В том числе — Нине Стефанидовне Антоновой.
— Вот и ответ на ваш вопрос, — улыбнулась Валерия, положив ногу на ногу.
Елин хмуро взглянул на нее, и вернулся к бумагам.
— Ну а что ты можешь рассказать про сегодняшнее убийство?
— Я знаю не больше вас.
— Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. Что ты делала в подвале?
За окошком прыгали синицы. Они высвистывали весеннюю трель, размахивая синими крылышками, и Лера подумала, что хорошо бы сейчас оказаться где-нибудь в лесу. На природе, где нет этих допросов, пауков, ночных звонков и замороженных трупов.
— Я относила в виварий паука, которого брала на пару дней домой. Вот вам доказательство, — Лера вынула из сумки банку, в которой раньше сидел паук. Сейчас осталась только коробочка, сверху донизу оплетенная паутиной.
Михаил Афанасьевич непонятно зачем постучал карандашом по стеклянному боку банки, и сказал:
— Допустим. Но ты общалась с Ириной, и могла бы рассказать что-то, что поможет выйти на верный след. Я не могу положиться на показания твоих однокурсниц. Они не сказали по существу ни одного факта, хотя и дружили с погибшей.
— Дружили, — фыркнула Лера. — Да Ира последние полгода просто ходила за Викой хвостом. И мне кажется, не просто так.
Она не успела договорить — в дверь без стука вошла Иванна. Повесив на левый локоть зонтик-трость, а в правой руке зажав папку с документами, она с порога сообщила:
— Михаил Афанасьевич, похоже, у нас раскрыто одно старое дело! Помните партию поддельных лекарств от гриппа и ОРВи?
— Напомните.
— Вместо лекарств людям продавали слабые наркотические вещества, которые вызывают быстрое привыкание. После чего некоторые подсаживались на настоящие наркотики, и это приносило очень хороший доход торговцу. Самое интересное — преступница всего одна. Действовала без сообщников, работала медсестрой в центральной больнице.
— Да, да, да, помню, как же, — пробормотал следователь, принимая у Иванны папку с документами. — Я посмотрю их чуть погодя. Кто дал наводку?
— Один журналист… Кажется, его зовут Игорь Семерядов.
Лера насторожилась. Она знала, что с Семерядовым работает Даша. И была наслышана о скверном характере ее коллеги.
Но больше ни Елин ни Иванна ни словом не обмолвились об этом деле. Иванна только подбадривающе посмотрела на Леру, и спросила.
— Михаил Афанасьевич, могу я заняться делом Антона Крымова лично?
— А разве оно не у тебя? — вмешалась Лера.
— Рижская, не лезь не в свое дело, — строго сказал Михаил Афанасьевич.
— Его отдали Соловьеву, — шепнула Иванна, но поймала неодобрительный взгляд следователя и замолчала.
— С чего вдруг такое рвение? Ведь вы категорически против того, чтобы держать Антона под стражей.
— Да, и именно поэтому я хочу… снова взять дело под свой контроль.
— Хм. Я подумаю над вашей просьбой. А пока у вас хватает дел. Черт те что творится, три убийства за два дня! Нами скоро заинтересуются в Москве… Поэтому идите, и делайте все, что в ваших силах… нет, даже больше этого, чтобы раскрыть сегодняшнее убийство. Гибель студентки, да еще в университете — это уже переходит все границы! Идите, Иванна.
Иванна развернулась, мотнув забранными в хвост волосами, и молча вышла из кабинета, а Михаил Афанасьевич отложил трубку в сторону и смял какую-то бумажку. На этот раз даже на его лице читалось сильное беспокойство.
— Что странного в дружбе Вики и Иры? — спросил он, вернувшись к старому разговору.
— Не знаю. Всё, — пожала плечами Лера. — Ира — она другая. У нее есть… было достоинство, характер. А Вика… ну, вы сами видели. Такие люди редко сходятся. Мне кажется, Ире что-то нужно было от Вики.
— Хорошо. А что ты думаешь по поводу ее смерти?
Лера ответила не сразу. Почему-то ей не хотелось рассказывать про разговор декана и странного человека в кабинете. А уж тем более про звонок с номера Иры. И она сказала:
— Ее лицо было спокойно. Значит, перед смертью она не испытывала ужаса. Ее убил не азот, а что-то другое. Скорее всего — яд. Раз тело заморозили, значит, хотели скрыть следы. Какое-то вещество, которое разрушается при низкой температуре.
— Возможно. На это же подозрение наводит и рука. Почему она отколота?
— Преступник мог уронить тело, — Лера снова перевела взгляд на вазу, как на нейтральный объект, не мешающий размышлять. — Другой вопрос, специально или нет. Скорее всего, намеренно. Чтобы мы не увидели следа от укола. Но есть еще вариант, о котором мы не догадываемся. Если преступник рассчитывал на то, что полиция будет расследовать случай отравления, то на самом деле Иру убили по-другому.
