Перед тем как уехать в университет, девушка еще раз заглянула к Жене, напомнила про банковский счет, который переслала ночью, и отдала пленку с автоответчика. Ту, которую Арчи нашел в саду. Женя обещал сделать, что сможет — он был умным парнем, и разбирался во многих вещах. А значит, если кто и сможет восстановить записи — это он. Прослушать можно будет позже, на том же телефоне, в доме Крымовых.
— Да, у меня есть еще одна просьба, — напоследок сказала Лера. — Можешь открыть эту флэшку?
Она не обмолвилась, что достала её из шкатулки, но Женя и не спрашивал.
— Сделаем. Только я сегодня буду на парах, а после обеда в общаге. Приходи туда, покумекаем.
К концу второй пары Лера потихоньку смылась. Она регулярно поглядывала на свои часы-талисман, подаренные отцом. Обвитые цепочками и сцепленными стальными кругами, они символизировали ее мировоззрение. Все связано со всем, вокруг — множество переплетающихся цепей и ниточек событий. Взявшись за кончик одной из них, можно оказаться в нужном месте в нужное время.
Теперь девушке было необходимо, чтобы виварий оказался пуст. Лаборант, работающий на полставки, приходил только в двенадцать, а завкафедрой до половины двенадцатого проводил там опыты. Потом он шел обедать.
Вторая пара заканчивалась без пятнадцати двенадцать, и Лера ушла с английского на десять минут раньше.
Она прекрасно знала короткий путь к виварию — через узкую лестницу в левом крыле, по коридору с портретами советских вождей, и — направо. Если идти через главную лестницу, нужно обойти почти все здание, а на это нет времени.
За пять минут миновав три этажа, Лера очутилась в подвале. Огромное помещение, в виде коридоров и небольших примыкающих к нему кабинетов, протянулось под всем зданием университета, образуя своего рода лабиринт, в котором нередко блуждали студенты-первокурсники. В основном здесь проходил занятия у химиков, биологов и физиков — всех тех, кто по призванию или по глупости обязан проводить опыты. А в самом конце коридора-лабиринта расположился просторный спортзал.
В воскресенье мало кто учится, поэтому Лера оказалась в полнейшей тишине полутемного коридора. Очное отделение уже отпустили с миром, заочников же мучили семь дней в неделю, чтобы успеть спровадить их до начала конференции. Но при такой сжатой программе лабораторных работ не проводили.
Однако виварий работал ежедневно, у лаборанта не бывает выходных — животные не станут ждать, пока он отоспится. Они хотят есть каждый день.
Лера направилась по полутемному коридору к свету — туда, где горели новые лампы. Видимо, завхоз решил, что нет нужды освещать весь коридор, когда и так все видно. Поэтому местами студентке приходилось идти почти в полной темноте, ориентируясь на мигающий впереди огонёк.
Повернув в третий раз, Валерия остановилась и настороженно прислушалась. За спиной почудились шаги, но она замерла, и все стихло.
Сердце екнуло, а рука на всякий случай легла на банку с пауком. «Если что, всегда можно бросить ее в убийцу», — решила девушка, и сделала пару шагов. Прислушалась.
В ушах звенела тишина.
— Параноик, — отругала себя Лера, и ускорила шаг. Почему она подумала про убийцу, про какого убийцу и зачем какой-то убийца станет преследовать ее, да еще в университете, она не знала. Видимо, сдали нервы. Ведь даже если это были шаги, наверняка они принадлежали заведующему кафедрой, или какому-нибудь заплутавшему студенту.
До вивария она дошла уже спокойно. Ключ нашелся в стенном шкафчике под журналом с отметками лаборанта о посещении рабочего места. Все сотрудники биофака знали, где он лежит, а Лере ничего не стоило это вычислить.
Дверь открылась бесшумно, и в лицо пахнуло прелой травой, опилками и яблоками. В воздухе сразу же послышалось шебуршание, скрежетание, писк и тявканье.
Лера приходила в виварий только в начале первого курса, но уже тогда он впечатлил ее разнообразием. Чем-чем, а своим «зверинцем» университет мог гордиться по праву — благодаря стараниям некоторых сотрудников здесь были и африканские улитки, и богомолы, и птицееды, и гекконы, хамелеоны и агамы, пара ужиков, десять морских свинок, лабораторные мыши, тритоны, и даже — пустынная лисичка фенек по кличке Фонарик, которую привез один из сотрудников. А не так давно Семен Денисович Полонез привез из Сиднея лейкопаутинных пауков — всего пару, самца и самку. У Леры в банке находилась самка, не смотря на то, что «Белый слон» называл ее Адольфом. Как определить пол паука Лера узнала из интернета.
В темноте горели только глаза Фонарика; он затявкал, приветствуя вошедшего человека.
Девушка нащупала слева выключатель, и включила свет — совсем как настоящий, солнечный, потому что окон в виварии мало, а кроме животных здесь есть и растения.
Фенек закружился по вольеру, опрокинув миску с водой. Огромные уши-лопухи настороженно поворачивались в стороны, как локаторы.
— Привет дружище, — с сочувствием сказала Лера, просовывая палец в клетку. Фонарик ткнулся в него холодным носом, совсем как собачка. — Моя бы воля, вернула бы тебя на родину.
Потом она прошла мимо шкафа-террариума с рептилиями и амфибиями. Одна пучеглазая жаба-пиппа не сводила с нее глаз — так показалось Лере. Изумрудный питон свесил кольца с коряги, и дремал, положив голову на самую верхнюю веточку.
За ними, отгороженные непрозрачной перегородкой, следовали клетки с мышами, крысами и морскими свинками. Они бегали, пищали, свистели и грызли лакомства, оставленные заведующим кафедрой эмбриологии.
Лера отыскала стеллаж, на котором стояли террариумы с пауками разных мастей.
— Привет, друг, — она постучала огромному птицееду с огненно-рыжими лапками и мохнатым брюшком. Паук не сдвинулся с места, пригревшись под лампочкой.
Лера пробежалась взглядом по каждому террариуму, и увидела то, чего опасалась. На столике рядом с фикусом стоял небольшой террариум, разделенный стеклянной перегородкой. В одной его половине из трубки, оплетенной паутиной, выглядывал точно такой же черно-коричневый паук.
Лера достала банку из сумки, посмотрела на Адольфа, который уже успел заплести паутиной всю коробочку, и со вздохом сказала:
— Ну вот ты и дома, дорогуша.
Паук сидел на коробке и махал передними лапами. С крупных хелицер стекла капелька яда.
— Ну-ну, не злись.
Осторожно отвинтив крышку, Лера быстро перевернула банку, и Адольф выпал, точнее, выпала в свою половину террариума. Коробочка осталась в банке, крепко приклеенная к ней паутиной.
Адольф тут же бросился на стеклянную стенку, чтобы впиться в свою «обидчицу», но Лера погрозила ему пальцем и накрыла террариум крышкой.
В эту самую минуту раздался душераздирающий крик.
Лера едва не выронила банку и чуть не уронила со столика террариум с пауками.
Фонарик метнулся по клетке и отчаянно затявкал, а попугай ара, сидящий в высоком вольере в дальнем конце вивария, забил крыльями и хриплым голосом пронзительно закричал что-то на своем языке.
Лера нащупала в кармане телефон, но сеть оказалась недоступна. Тогда ей ничего не осталось, как выключить в виварии свет, выйти в коридор, запереть дверь и осторожно пойти в направлении звука. Кричали где-то неподалеку, и, выглянув из-за угла, девушка увидела Вику.
Звёздная студентка вжалась в стенку и с ужасом смотрела на что-то, что находилось за распахнутой дверью лаборатории.
— Вик… Вика, что с тобой? — Лера немного перевела дух, но все еще не понимала, что происходит. Виктория не могла произнести ни слова. Трясущимся пальцем она указала в лабораторию, и, вся дрожа, опустилась на пол.
Лера медленно подошла к двери. Она уговаривала себя, что там нет ничего страшного, что у Вики сдали нервы, или она испугалась крысу, или…
От легкого прикосновения дверь открылась шире. Освещение было выключено, но в лаборатории всегда горят светодиоды, мигают огоньки приборов, красным светится сигнализация над дверью, синим — энергосберегающие лампы над реактивами и баллонами с жидким азотом.
Все три баллона были перевернуты и открыты. По полу еще струился туман испаряющегося азота, обволакивая ножки стола, основания приборных панелей, и тело, лежащее на полу.
Лера отшатнулась, подавив рвотный позыв, и едва не присоединилась к дрожащей на полу Вике. Но все-таки сделала шаг вперед и с ужасом рассмотрела то, от чего по коже не просто пошли мурашки — она покрылась инеем, а сердце отказалось биться.
— Ира… — побелевшими губами выдохнула Валерия. Первое впечатление прошло, ужас уступил место одной единственной мысли: «а вдруг ее еще можно спасти?».
Лера бросилась к телу однокурсницы, и дотронулась до ледяной руки. Ледяной — в буквальном смысле. Мысль тут же улетучилась, и снова нахлынул ужас. Лера села на пол и одними руками отодвинулась от замороженного безжизненного тела.
