«Какие странные дела? Не бойся. В этом я тебя не обману. Обманываю только в том, кто я есть. Это моя первая и последняя ложь.)»
«Может, из-за меня вчера человека покалечили… — резко перевел Антон, мажущими движениями пальцев выдавливая из экранной клавиатуры свой грех. — А мне совсем об этом думать не хочется. Меня от переписки с тобой ведет, от мыслей всех этих ведет… Кому-то плохо, а я, как мудила, только о ебле думаю».
«Естественная реакция организма, Антон. Перед страхом смерти иногда и у многих встает. Не переживай. Да и, как видно, не только… Кто покалечил и почему из-за тебя?»
«Я не знаю. Елена сказала, что у вас корпоративная война с кем-то. Но я-то представлял, что в реальной жизни это все цивилизованными методами происходит… Вон, СМИ, пиар, кто умнее… Не лучше, но хоть без крови. А тут молодого парня в больницу. Он, может, едва за территорию выйти успел… А я просто не в том месте, не в то время оказался и, видимо, не с тем человеком его застукал…»
«Это ты про Романа? По официальной версии у него проблемы с желчным, очередной приступ и все. С чего ты взял, что его избили? С кем ты его видел?»
«Я не знаю. Елена покажет мне фотографии, я попытаюсь опознать… Она считает, что это кто-то из охраны.
Но он был в панике. Я, может, тупой и плохо с ним обошелся сначала, но мне кажется, он всерьез боялся за свою судьбу или даже жизнь… Что-то говорил про то, что потеряет такой контракт еще… Что все пропало, и плохо будет не только ему. Кажется, ему угрожали. Ты знаешь, с кем он встречался? В смысле… Секса».
Все зависло. Какое-то время хозяйка не отвечала, но находилась «в сети», словно обдумывала все сказанное и долго смотрела в экран диалога.
«Ну, я знаю, что он гей. И, вроде как, давно находится в отношениях. Поэтому для меня очень странно слышать такое… Его пара у нас не работает».
«Значит, это были какие-то альтернативные отношения, в которых Роман сосет по подсобкам стремным лысым быканам», — неутешительно отписался Антон сразу, заглотив остатки разбавленного рома.
«Ты их застал, и он пропал? Сразу после? Ты не пострадал?»
«Да, он прошел через дом. Поэтому это был кто-то свой… Нет, со мной все в порядке. Он меня оттолкнул, но это со мной происходит на регулярной основе… — Антон стиснул зубы. — Посмотрел бы я на его рыло, если бы мне пришлось защищаться. От болевого-то поди слезки бы выступили…»
«Ты мой герой.) Хорошо, Антон. Ты, главное, не нервничай. Скорее всего, это правда просто чей-то план. Ну а что до „корпоративной войны“, то увы и ах. Когда речь идет о больших деньгах, в ход идут самые грязные методы. Мелочь типа антирекламы и так далее они уже не замечают даже».
Антон прикрыл глаза. От сообщений хозяйки веяло спокойствием. Если Елена еще днем реагировала бурно и явно не знала всего, то она, невидимая, словно держала все под контролем… Ведала, кто и с кем. Это вселяло чувство безопасности и пугало одновременно.
«С тобой тоже все будет хорошо?» — спросил он.
«Более чем.) Главное, чтобы с тобой все было хорошо, Антон. Ты мне расскажешь, если еще что-то узнаешь? И если кто-то будет обижать, тоже мне скажи, хорошо?»
«Хорошо».
На этом разговор можно было бы закончить, но прошла очередная волна переживаний, а Антон совсем не хотел оставаться один. Да и к хозяйке у него всегда было много вопросов… Сегодня, возможно, особенно.
«А откуда ты знаешь об отношениях Романа?» — отправил Горячев спустя минут пятнадцать, нервно перебирая шнурки на спортивных штанах.
«Я все обо всех знаю. В этом суть моей работы.) Искать информацию и применять ее правильно».
«Что же это за работа такая?.. =) И что ты сделаешь с тем, что знаешь обо мне?»
«Крайне важная и нужная.) Ничего. Ты и так уже приносишь много пользы мне лично и фирме. Уже все сделано.)»
Антон, услышав этот ответ, невольно вспомнил загадочную фразу Елены, которая переживала не только за него. Переспросил, как было:
«Может, ты Королева, а? =) Улья. Или чего-то еще… Что может быть нужнее и важнее?»
«Нет, максимум кадровик, ты что.) У этого улья, в котором ты работаешь, Король.) Отпадает вариант, увы».
«Ну, кадровик так кадровик… Как скажешь… =)»
22.02. Среда. Отложенный эффект
Пробуждение Антона ознаменовалось безумным приливом энергии. Сегодня предстоял очередной тяжелый, нежеланный, нервный день — хотелось начать его с чего-то лучшего. Умылся, оделся — завтрак. Пока жевал овсянку с фруктами — внимательно разглядывал на телефоне заранее отфотографированные досье. (Не терять же такую полезную информацию, даже если оригинал пришлось вернуть?) И — параллельно бомбил хозяйку, которая уже сейчас, ни свет ни заря, наверняка была на работе.
«Так, так… Заведующая отдела кадров, Максимова Наталия? А может, Луиза Дмитриевна Рой? Нет, говоришь? А если позвоню? =) У меня есть все номера! Что значит „не звони“? Тогда приеду и буду искать…»
Уже добираясь до окраины города на метро, чтобы перескочить на автобус, Горячев не унимался, живописно рассказывая: вот, мол, найду повод познакомиться со всеми, кого еще не знаю… Чтобы каждой руки целовать, ладони гладить.
«Будешь ревновать? =) — допрашивал он. — Пока достану тебя… Или, может, все-таки раньше признаешься? =)»
Искрило на душе. Вокруг происходило что-то, какая-то катастрофа, но таким солнечным утром, с тяжеловатой после вчерашнего рома головой, Антон все же не думал ни о чем — не мог, — кроме того, что его где-то страстно ждут. Он переставал бояться, когда вспоминал о награде, которую мог получить, когда все проблемы уладятся. А все-таки хотелось верить, что уладятся. Такой был настрой: он приедет, просмотрит фотографии Елениных бугаев, просто покажет нужного, в компании проведут разбирательство, а там и Романа найдут — и все… Все остальное решат как-нибудь сами со своими адвокатами, а Горячев за помощь следствию сразу же запросит себе сладкую дрочку с бужем и массаж ног. План казался просто идеальным, и Антон старательно материализовывал его в воображении.
Вот его вновь встретил знакомый двор и знакомый дом, аристократично-светлый на фоне пробивающейся из-под снега предвесенней грязи… Как обычно, приветливый и обманчиво спокойный. Из прихожей Горячев с тоской заглянул в коридор, куда ему пока была закрыта дорога. Сейчас он снова должен был идти в другую сторону — вверх по лестнице, к Елене. Которая, впрочем, и сама давно стала в восприятии Антона не то участницей, не то свидетельницей его собственных секретов… Однако приблизившись к ее кабинету, он сразу услышал шум, что исходил из-за неплотно прикрытой двери. Звук тот создавался из переплета раздраженных голосов и шуршания бумаг, злых шагов и даже стука ладонями по столешнице. Антон быстро узнал в женском высоком и раздраженном тоне Богданову, а в низком, внешне спокойном, но слишком сдержанном — Льва. Горячев оглянулся; на втором этаже — да и на первом — не было ни единой живой души. Он слышал, как разговаривал кто-то в прихожей и в одном из кабинетов, но вряд ли это помешало бы ему подслушать. А острое желание сделать это возникло вновь, хоть Антон и клял себя за свое параноидальное любопытство… И потому, осторожно подойдя ближе, он прислонился к дверному косяку и стал жадно выхватывать каждое слово, которое мог.
— Лев, ты понимаешь, что это ненормально? Ситуация с Романом — да, странная, да, вызывает вопросы, да, да, да… Но! Это не касается нас лично! Мы не будем ни во что влезать, ибо речь идет не о нас, как личностях, а об интересах компании. Ты забываешь, что мы руководство. И я не собираюсь так рисковать даж…
— Ты понимаешь, насколько это нелепо выглядит? Ты серьезно веришь, что он лег в больницу вот так вот? Роман? Ты в курсе, что он прописан в Питере, как есть, и никакой другой больницы быть не может? Только местные.
— Он так сказал, и у нас нет ни одной весомой причины сопротивляться этому. Ни одной, слышишь? Лев, ты должен научиться судить интересами общественной единицы, которую создал, а не собственными. И уж точно в бизнесе, в финансах, в экономике нет места твоим метаниям! Ты. Должен. Быть. Начеку.
