— С добрым утром, Карли, — сказал он доброжелательно. — Я нежданный гость. У нас позже намечено совещание, так что Адриан любезно пригласил меня присутствовать на вашей встрече.
Мне вдруг представилось, как Линн целует Уоллингфорда в макушку и ерошит ему волосы — так вчера рассказывала его секретарша. Думаю, подсознательно я всегда знала, что Чарльз Уоллингфорд — человек непоследовательный, и этот мысленный образ лишь усиливал это впечатление. Если Линн им увлеклась, то, без сомнения, потому, что хотела подняться на ступеньку выше.
Нечего и говорить, кабинет Адриана Гарнера был великолепен. Из него открывался вид, охватывающий большую часть делового центра Нью-Йорка — от Ист-Ривер до Гудзона. У меня пристрастие к красивой мебели, и я могла бы поклясться, что возвышающийся в комнате письменный стол — подлинный образец Томаса Чиппендейла. Дизайн соответствовал эпохе Регентства, но головы фигурок египтян, украшающие боковые и центральные опоры, выглядели точно так же, как на столе, который я видела во время поездки по музеям Англии.
Воспользовавшись случаем, спросила Адриана Гарнера, не ошиблась ли я. У него, по крайней мере, хватило такта не выказать удивления по поводу того, что я имею некоторое представление об антикварной мебели, и он сказал:
— Томас Чиппендейл-младший, мисс Декарло.
Лоуэлл Дрексел при этом улыбнулся.
— Вы очень наблюдательны, мисс Декарло.
— Надеюсь, что да. Это моя работа.
Как и большинство современных административных офисов, этот кабинет был устроен как гостиная — с диваном и несколькими клубными креслами, стоящими в дальнем углу. Меня, однако, туда не пригласили. Гарнер сидел за своим письменным столом работы Томаса Чиппендейла-младшего. Когда меня привели в кабинет, Дрексел и Уоллингфорд сидели в кожаных креслах напротив стола. Дрексел жестом пригласил меня сесть в кресло, стоящее между ними.
Адриан Гарнер немедленно приступил к делу. Думаю, едва проснувшись, он сделал бы то же самое.
— Мисс Декарло, мне не хотелось отменять нашу встречу, но вы должны понять, что наше вчерашнее решение закрыть «Джен-стоун» ускорило необходимость принятия ряда других решений, которые нами ранее обсуждались.
Стало понятно, что подробное интервью, на которое я рассчитывала, не состоится.
— Могу узнать, мистер Гарнер, какого рода другие решения вы собираетесь принимать?
Он взглянул прямо на меня, и я вдруг почувствовала грозную силу, исходящую от него. Чарльз Уоллингфорд был в сто раз более привлекательным, но Гарнер в этой комнате просто подавлял всех своей энергетикой. Я это ощутила за обедом на прошлой неделе и вновь почувствовала сейчас с еще большей силой.
Гарнер посмотрел на Лоуэлла Дрексела.
— Позвольте ответить на этот вопрос, мисс Декарло, — сказал Дрексел. — Мистер Гарнер считает себя обязанным тысячам инвесторов, вложивших деньги в «Джен-стоун», поэтому что «Гарнер фармасьютикал» объявила о своем решении вложить в эту компанию миллиард долларов. Мистер Гарнер не связан никаким формальным обязательством откликнуться на их проблемы, но все же сделал предложение, которое, как мы ожидаем, будет с благодарностью принято. «Гарнер фармасьютикал» выплатит всем служащим и акционерам по десять центов на каждый доллар, потерянный ими в результате мошенничества и кражи, совершенных Николасом Спенсером.
Именно такую речь предсказывал Дон Картер, с той только разницей, что Гарнер поручил произнести ее Лоуэллу Дрекселу.
Затем настала очередь Уоллингфорда.
— Заявление будет сделано в понедельник, Карли. Так что вы меня поймете, если я попрошу отложить ваш визит ко мне домой. Несколько позже буду, разумеется, рад с вами встретиться.
«Несколько позже не будет никакой статьи, — подумала я. — Вы все хотите убрать мою статью подальше в стол или как можно скорее засунуть в бумагорезательную машину».
Но не хотелось безропотно исчезнуть во мраке.
— Мистер Гарнер, уверена, что щедрость вашей компании должным образом оценят. Что до меня, то полагаю, в какой-то момент могу ожидать получения чека на две с половиной тысячи долларов в качестве компенсации за утраченные мной двадцать пять тысяч.
— Совершенно верно, мисс Декарло, — сказал Дрексел.
Проигнорировав его, я уставилась на Адриана Гарнера. Он тоже посмотрел на меня и утвердительно кивнул. Потом все-таки открыл рот:
— Если это все, мисс Декарло…
Я перебила его:
— Мистер Гарнер, мне хотелось бы узнать для освещения в печати, верите ли вы лично в то, что Николаса Спенсера видели в Швейцарии.
— Я никогда не даю комментариев «для освещения в печати» без фактов. В данном случае, как вы знаете, прямых фактических данных у меня нет.
— Вам приходилось встречаться с ассистенткой Николаса Спенсера, Вивьен Пауэрс?
— Нет, не приходилось. Мои встречи с Николасом Спенсером происходили в этом офисе, а не в Плезантвиле.
Я повернулась к Дрекселу.
— Но вы, мистер Дрексел, заседали в совете директоров, — настаивала я. — Вивьен Пауэрс была персональной ассистенткой Николаса Спенсера. Вы наверняка видели ее по меньшей мере раз или два. Вы бы ее запомнили. Она очень красивая женщина.
— Мисс Декарло, у каждого известного мне руководителя, по крайней мере, одна помощница, и многие из них весьма привлекательны. У меня не заведено с ними знакомиться.
— Вам даже не интересно узнать, что с ней случилось?
— Насколько я понимаю, она совершила попытку самоубийства. Я слышал, у нее был роман со Спенсером, так что окончание этих отношений, каким бы оно ни было, вызвало у нее сильную депрессию. Это случается. — Он встал. — Мисс Декарло, вы должны нас извинить. Менее чем через пять минут начнется совещание в конференц-зале.
Полагаю, скажи я еще хоть слово, он стащил бы меня с кресла. Гарнер не удосужился приподняться с сиденья, отрывисто сказав:
— До свидания, мисс Декарло.
Уоллингфорд пожал мне руку, говоря что-то о том, что мне скоро следует встретиться с Линн, потому что она нуждается в поддержке.
Затем Лоуэлл Дрексел препроводил меня из святая святых.
На самой большой стене приемной висела карта мира, демонстрирующая глобальное значение «Гарнер фармасьютикал». Крупнейшие страны и города были отмечены знакомыми символами: башни-близнецы, Эйфелева башня, Форум, Тадж-Махал, Букингемский дворец. Превосходные по качеству снимки доводили до сведения любого, кто смотрел на карту, что «Гарнер фармасьютикал» — известная всему миру крупная компания.
Я остановила на карте взгляд.
— По-прежнему больно смотреть на фотографию башен-близнецов. Думаю, так будет всегда, — сказала я Лоуэллу Дрекселу.
— Согласен.
Он придерживал меня рукой за локоть, казалось, говоря: «Отстань!»
На стене у двери висела фотография, как мне показалось, руководителей «Гарнер фармасьютикал». Хотя мне и хотелось рассмотреть их более внимательно, такой возможности мне не дали. Не удалось также захватить бесплатные брошюры, лежащие на столе. Дрексел подтолкнул меня в сторону коридора и даже постоял со мной, чтобы убедиться, что я вошла в лифт.
Нажав кнопку, он стал выказывать нетерпение, поскольку дверь не открылась сразу, словно по волшебству. Потом приехал лифт.
— До свидания, мисс Декарло.
— До свидания, мистер Дрексел.
Лифт был скоростным. Спустившись в вестибюль, я подождала пять минут и на том же лифте поднялась наверх.
На этот раз я пробыла в управлении «Гарнер фармасьютикал» всего несколько секунд.
— Так неудобно, — извиняющимся тоном сказала я секретарше. — Мистер Гарнер просил меня не забыть на обратном пути захватить несколько ваших изданий. — Я свойски ей подмигнула. — Не говорите великому человеку, что я забыла.
Секретарша была молодой.
— Обещаю, — серьезно сказала она, когда я запустила руки в кипу брошюр.
Хотела рассмотреть групповую фотографию руководителей команды Гарнера, но услышала в коридоре голос Чарльза Уоллингфорда и быстро ретировалась. На этот раз, вместо того чтобы пойти прямо к лифту, я забежала за угол и стала ждать.
Минуту спустя осторожно выглянула и увидела, как Уоллингфорд нетерпеливо нажимает на кнопку вызова лифта. «Вот вам и совещание в конференц-зале, Чарльз, — подумала я. — Если оно и состоится, то вас на него не пригласили».
Утро выдалось, мягко говоря, интересным.
Вечер обещал оказаться еще более интересным. В такси, по пути в наш офис, я просмотрела сообщения на сотовом. Одно было от Кейси. Когда он вчера вечером зашел ко мне домой, то понял, что слишком поздно звонить родственникам первой жены Ника Спенсера, супругам Барлоу, в Гринвич. Правда, утром он уже беседовал с ними. Они будут дома к пяти часам. Он спрашивал меня, удобно ли мне приехать в это время. «Сегодня вечером я свободен, — заканчивал сообщение Кейси. — Если хочешь, могу подвезти тебя туда. Пока ты будешь беседовать с Барлоу, мы с Винсом в соседнем доме выпьем по стаканчику. Потом с тобой найдем ресторан, где поужинаем».
