«Чушь какая-то. Он мне никто!»
Одернув себя, Марго направилась следом за медсестрой. Та не вошла в палату, только открыла дверь и чуть посторонилась, давая Марго возможность войти.
Алекс, полулежа на боку, с ожиданием смотрел на дверь. Марго буквально приклеилась к полу, настолько ее поразил вид Призрака. Сейчас он на самом деле здорово соответствовал прозвищу, данному Мэри, – похудевший, с ввалившимися глазами и жуткой черной щетиной. Дышал он тяжело, то и дело закрывал глаза и чуть морщился. Марго заплакала.
– Ну что ты, детка? – хриплым голосом проговорил Алекс. – Не все так плохо.
– Господи… я даже не знала… не подумала…
– Не надо, Марго, зачем… иди сюда, мне трудно громко говорить.
Она кое-как заставила себя подойти к кровати и, подвинув ногой стул, села.
– Алекс… а как же…
– Ты не волнуйся. Меня завтра прооперируют, потом я уеду отсюда – как только смогу. Заберу Маргошу и уеду с ней из Англии.
– Тебе же теперь нельзя в Тайбэй, там очень влажно…
– Марго, в мире полно других стран. У меня все еще достаточно денег, чтобы жить там, где я захочу.
– Все еще? Да ты был богат, как царь Мидас! – фыркнула Марго и услышала:
– Уже нет. Я не сказал бы тебе этого, но… ты сама начала. В общем, ты можешь жить спокойно, Марго. Твой Джеф теперь принадлежит самому себе. Я выкупил его контракт.
– Что?! – Марго почувствовала, как под ней закачался пол.
– Ты слышала. Но не смей говорить ему об этом – никогда, слышишь?
– Зачем… зачем ты сделал это?!
– Ты не рада? – усмехнулся Призрак и прикусил губу, скрывая, какую боль испытывает – боль физическую, в груди.
– Да, но…
– Не надо, Марго. Считай, что таким образом я заключил сделку со своей совестью. Это – моя плата за тебя, не за Джефа. Поверь – если бы он не был твоим мужем, я никогда… и все было бы проще…
Оба замолчали. Марго разрывалась внутри – с одной стороны, она понимала, что если все сложится удачно, Алекс уедет и исчезнет из ее жизни хотя бы на какое-то время. А с другой… вдруг что-то пойдет не так? Вдруг…
– Не думай об этом, – вдруг сказал он, испугав Марго. – Я не умру. Сама ведь говорила – даже в аду мне не рады.
– Зачем ты так…
Опять повисла пауза. Неожиданно Алекс взял Марго за руку и уставился ей в глаза:
– Я должен еще кое-что тебе сказать. Я больше не могу носить это в себе – пусть даже ты потом встанешь и уйдешь.
Марго замерла от нехорошего предчувствия – такие вступительные фразы никогда не несли в себе ничего приятного, скорее – наоборот.
– Ты была права, Марго. Мэри не сама умерла.
«Вот оно! Господи, да я ж не сомневалась, я почти на сто процентов была уверена, что это он! Если бы они с Джефом не заморочили мне голову…»
– Я…
– Помолчи, – перебил он. – Возможно, мы с тобой никогда больше не увидимся, и я не хочу, не могу носить это в себе. Понимаешь, у меня не было выхода – она не оставила мне его, обложила красными флажками и гнала туда, куда ей было нужно. – Алекс сглотнул слюну, помолчал и продолжил: – Она лежала вот так же на кровати, только шевелиться не могла. Совсем не могла, Марго – никак. Смотрела на меня и просила – помоги, сделай что-нибудь, я не хочу так жить, не хочу висеть на руках Марго. Она ведь знала, что ты ее не бросишь…
Марго поднесла к глазам платок, не обращая внимания на то, что тушь размазывается по щекам, смытая слезами. Слова Алекса не удивили ее – она и сама понимала, что Мэри никогда не позволила бы себе обременить ее. Вспомнилось время, когда Мэри не могла ходить, сидела в коляске и отчаянно злилась на собственную беспомощность. Конечно, она не желала существовать как растение…
– Ты знаешь, Марго… вот я убивал – не раз, но это… Ты даже не представляешь, что такое лишить жизни женщину, которую… ладно, это все не то… но если бы ты видела, как она на меня смотрела… если бы слышала, как она, умирая уже, читала стихи… стихи, Марго! – Алекс судорожно вздохнул, закрыл глаза. – У меня до сих пор в ушах звучат ее слова. Она благодарила меня за свою смерть… Как ты думаешь – это можно вынести, будучи просто человеком?! Смотреть, как умирает на твоих руках женщина, с которой у тебя был самый странный роман в жизни – от твоей руки умирает?!
– Не кричи… – Марго положила руку ему на грудь, точно пытаясь успокоить, выровнять дыхание. – Я все понимаю, Алекс… Я давно поняла… Ты знаешь, возможно, Мэри умерла счастливой – она любила тебя, хоть никогда не признавалась. Но и понимала, что вы никогда не будете вместе – не сможете. У вас не было общего будущего, а у нее – вообще никакого…
– Ты… не обвиняешь меня? – прохрипел он, не открывая глаз, и Марго, погладив его по щеке, подтвердила:
– Нет. Ты… ты все сделал правильно…
Он удовлетворенно кивнул, как будто услышал что-то очень важное.
– А теперь – уходи, Марго. Уходи и больше никогда не приходи. Никогда – слышишь?
Марго хотела было что-то возразить, но он так сильно сжал ее пальцы, что она, вскрикнув, встала и пошла к двери. Уже на пороге, обернувшись, она увидела, что Алекс улыбается.
Алекс перенес сложную операцию. Через три месяца совершенно неузнаваемый из-за болезни, он возник на пороге дома своей несостоявшейся тещи и сказал ей только три слова:
– Отдай. Она моя.
Та ахнула, отшатнувшись, и мелко-мелко закрестилась, точно отгоняя нечистую силу. Но Алекс, разумеется, никуда не исчез, более того – он отстранил Ашхен и вошел в дом, расположился по-хозяйски в гостиной.
– Она в школе?
Ашхен заплакала. Что-то подсказало ей, что на этот раз она проиграла, и никакие адвокаты не помогут – Алекс увезет девочку и сделает так, чтобы она никогда больше не увидела бабушку. Так не проще ли договориться?
– Ты плохо выглядишь. Что-то случилось?
– Ашхен, не пытайся заговорить мне зубы. Маргоша в школе?
– Да. Водитель привезет ее через полчаса, – сдалась теща. – Может, ты пока выпьешь чаю?
Он согласился.
Девочка появилась в доме ровно через тридцать минут и с визгом бросилась к отцу. Алекс прижал ее к себе, и Ашхен испытала укол ревности – как бы ни старалась она дать внучке все, что та пожелает, Маргоша все равно страдала без отца. Глядя на то, как девочка жмется к Алексу, как трогает пальчиком его ввалившиеся щеки, как старательно разглаживает брови и обнимает за шею, Ашхен понимала – ей с ним будет лучше. Да и ему – с ней…
Маргошу она безропотно отпустила с отцом.
Алекс купил дом в пригороде Зальцбурга и поселился там вдвоем с девочкой. Исподволь, незаметно он сумел заставить Маргошу вновь сесть за инструмент. Они вдвоем часто играли в четыре руки, и Алекс удовлетворенно подмечал, что в дочери проснулся подлинный интерес к музыке, она стала намного серьезнее и вдумчивее относиться к занятиям. Это безмерно радовало его.
Марго оставила попытки заняться бизнесом, здраво рассудив, что голова дороже. Она с увлечением взялась за изучение испанского языка и уроки фламенко. Страсть к Испании с годами снова проснулась в ней. Они с Джефом планировали поездку, как только Маша станет немного взрослее. Джеф окончательно порвал со своим прошлым и окунулся в собственный бизнес – открыл несколько баров в Москве. О том, кто помог ему вырваться из замкнутого круга, он узнал совершенно случайно, встретив в Москве старого приятеля, хорошо знакомого с Большим Боссом. Тот и рассказал ему историю о внезапно свалившемся на Босса богатстве и о том, что один из его подручных встречался в Москве с Алексом. Джеф не был глуп – он моментально прикинул, с какого момента Алекс перестал ему звонить.
Дома Джеф попытался выяснить у Марго подробности, но та сделала удивленные глаза и все отрицала. Настаивать он не стал, но про себя решил, что какую-то часть денег вернет, и с тех пор стал откладывать некие суммы на специально открытый для этого счет. Со временем он собирался передать все реквизиты Алексу и убедить его взять эти деньги для дочери.
Марго так и не решилась опубликовать оставшийся у нее роман Мэри, хотя Джеф настаивал, мотивируя тем, что так самой Марго станет намного легче. Но она решительно отказалась и убрала рукопись в ячейку, где хранились бриллианты Мэри. Дневник ее так и остался у Алекса, который не раз в странном припадке пытался сжечь его в камине, но так и не смог.
С Марго они общаются от случая к случаю, но только как друзья – словно кто-то стер их память и вычеркнул все те годы, что они были вместе и в то же время врозь. Он навсегда останется для Марго ее Призраком – человеком, взявшим на себя роль ангела-хранителя и исполнившим ее с блеском и до финала.
Стихи Динары Шарафутдиновой.
Стихи Светланы Иваненко.
