Взлетев по лестнице, Артур схватился за свой амбарный замок. Непослушными, будто чужими, руками кое-как открыл и забросил его внутрь, в прихожую. Заскочил и задвинул за собой щеколду.
В дверь глухо ударили с другой стороны, мощно, как будто с разбега. Артур пятился вглубь своей комнаты. Дверь дернулась несколько раз, потом послышался сдержанный вежливый стук в нее. Никакой глуби здесь не было. Если бы Квазимодо решил выстрелить через эту щелястую дверь, пуля смогла бы достать повсюду. Спрятаться от нее было негде. Разве что вот так: встав ногами на диван и забившись в угол. Отсюда, в открытое окно был виден стоящий посреди двора "Москвич" с открытой дверцей.
Дверь комнаты теперь сотрясалась от ударов, ненадежная щеколда прыгала, вот-вот готовая выскочить из скобы. Надо было подойти, как-то подкрасться, чтобы поправить ее, нажать сверху, но такое было совершенно невозможно. Немыслимо.
Артур совсем не ожидал, что ужас окажется таким мощным. Непереносимым.
В кармане вдруг запищал мобильный. Артур взглянул на него — диспетчер из таксопарка. Во двор въехало давно заказанное такси, классическая "Волга", с желтым пластмассовым прямоугольником на крыше. Квазимодо успокоился, перестал биться в дверь. Вот он возник внизу, проскользнул к своей машине и скрылся внутри. Ставшая знакомой фигура, только на этот раз без своего фальшивого горба. На весь двор заскрежетала коробка передач. Артур видел сверху, как "Каблук", качнувшись на ухабистом дворовом асфальте, сдвинулся с места и скрылся в подворотне. В свете фонаря, висящего над ней и зачем-то зажженного в эту белую ночь, мелькнул его задний борт, номер.
"Жаль, что у меня плохое зрение".
— До скорой встречи! — гулко прошелестел в мегафон по-актерски искусно искаженный голос.
Мобильный все пел, будто петух, вспугнувший упыря.
Глава 15
Последний выход Квазимодо
"Костюм защитно-маскировочный "Клякса". "Кикимора". Все это чересчур. А это что? Костюм "Extreme 3 (Norfin). Стиль "Милитари". Цвет: камуфляж (камыш)". — Непонятно, чем этот "Extreme" был лучше других, но он был самым дорогим. На такой ушла бы большая часть жалкого библиотекарского жалования.
Артур бродил в залах нового магазина "Военторга", недавно появившегося недалеко от театра. Выбрался в обеденный перерыв.
"Нужно что-нибудь достойное для спутника самой Регины Табашниковой".
Вчера она внезапно выказала желание ехать за грибами, и Артур спешно готовился к мероприятию.
Ничего особо элегантного он в магазине не нашел, но, по крайней мере, то, что купил, было новым. Вышел на улицу все-таки в пресловутом "Extreme". Может быть, слишком теплом для ранней осени, но впереди теперь ожидались только неизбежные холода. Оно закончилось, странное лето две тысячи десятого года.
Остановился на крыльце магазина, глядя на свои ноги, на блестящие новенькие "берцы". Как, наверное, вытаращит глаза вахтер, когда он пройдет мимо в таком рыбацко-охотничьем виде.
Начинал накрапывать редкий дождь, такой неожиданный после этой летней жары. Теплый, будто душ. Никто на улице не ускорял шаги, не убегал от него.
Артур тоже медленно шел к театру, задумавшись, глядел под ноги. Откуда-то доносилось вездесущее теперь: "И после смерти я не обреку покой. Я душу дьяволу продал за ночь с тобой…"
— Эй, Капитан! — На другой стороне улицы из своей машины выглядывала Регина, приоткрыв дверцу и поставив на тротуар элегантно-длинную ногу в чем-то черном, обтягивающем.
— Случайно тебя увидела, — сказала она подошедшему Артуру. — Гляжу, ты сегодня во всем воинственном.
— Вот, собираюсь к своим грибам, — объяснил Артур. — Жаль, что катер мой сейчас в ремонте.
— Ничего, доедем. Я уже свободна на сегодня. Давай садись, — распорядилась Регина. — Едем прямо сейчас.
— Ну что ж, — пробормотал Артур, забираясь в машину. — Думаю, что переживут в библиотеке. Будем считать, возникла непреодолимая тяга к отдыху. Состояние аффекта, своего рода. А я уж думал, что опять с твоими подругами поедем.
— Осиновое? Знаю, где это. — Регина почему-то замолчала, сосредоточенно глядя на дорогу перед собой. Щетки дворников неторопливо размазывали капли дождя.
Они проехали по площади, мимо театра, остановились за стоящим трамваем. Среди людей, подходивших к нему, Артур увидел Октябрину, в плаще и нелепой шляпке. Такую Артур видел в древней телепередаче "Кабачок "13 стульев". Значит, и она ушла, не дождавшись окончания рабдня. После смерти Великолуцкого дисциплина в театре пала, а старой библиотекарше уже, вообще, нечего было опасаться. До перехода на состояния окончательной пенсии ей оставалось совсем немного. Недели, а может быть, дни. Притяжение театра ослабело даже для нее.
Октябрина села в трамвай, так и не заметив Регины и Артура.
"И куда она уходит?" — подумал тот. Непонятно, какая жизнь ждала старуху вне театра.
По пути они свернули к жилищу Артура, там тот захватил уже приготовленную корзину со всем необходимым.
Регина ехала уверенно и быстро, не обращая внимания ни на какие ограничения. Машина неестественно скоро вырвалась из города и совсем уже стремительно помчалась по шоссе. Словно выпущенная пуля, со свистом рассекая воздух, она так уверено обгоняла другие авто, что дорога казалась пустой.
Регина была непонятно сосредоточенной. Казалось, они ехали не на развлекательную прогулку, очередной пикник, а на какое-то серьезное дело.
"Словно опять Квазимодо ловить", — подумал Артур.
— Смотри, что я нашел, — сказал он и разжал ладонь, показывая лежащий на ней сплющенный кусочек меди и свинца. — Только сегодня утром заметил. Выхожу из подъезда, смотрю, лежит у крыльца. Пуля. Последняя, выпущенная Квазимодо. Та самая, которой он в меня в тот раз целил. Ударилась о газовую трубу рядом с моей головой и отлетела.
Регина, молча, покосилась на его ладонь.
Слева показалось бесконечное серое пространство. Вода, Ладога. Артур тоже замолчал.
Как будто за них говорило радио в машине:
"Двенадцатого июня у Инженерного замка под мостом застрял прогулочный катер. За день до этого наблюдалось редкое для наших мест явление природы — торнадо…"
— Слышал, что в Петербурге ожидаются холодные выходные, — произнес Артур. — А на Ладоге штормовое предупреждение объявили… Ливни и грозы, — уже тише пробормотал он. — Ветер.
С шоссе Регина свернула в сторону Осинового и поехала через лес. Уверенно миновала несколько развилок, будто уже не раз бывала здесь. И тут, на узкой лесной дороге почти не снижала скорости. Впереди над деревьями показалась полосатая башня недействующего маяка в Осиновом.
Остановились они рядом с закрытыми воротами Дома отдыха, который тут, на старинный манер, называли пионерским лагерем, на стоянке, усыпанной опавшими этим летом, скрюченными от зноя листьями. Здесь никого не было, и, кажется, весь этот пионерлагерь сейчас был пустым.
* * *
Они шли в сторону дачи Артура, без тропинок, напрямик через высохший в минувшую засуху лес, по бурой преждевременно опавшей листве. Ненастоящей, не такой, какая бывает осенью. На сгибе локтя Регина несла маленькую, кукольную почти корзиночку. Совсем не грибную, не деревенскую, кажется, в таких в театре подносили цветы.
— Ну, ничего, — по-хозяйски заявил Артур. — Зайдем на дачу, там у меня хорошие корзины есть. Или, хотя бы, сумки холщовые…
На ходу он прикидывал, сохранился ли на этой даче относительный порядок после подготовки к несостоявшемуся там в прошлый раз пикнику. Лучше не думать о том, что стало с продуктами, а шампанское еще стоит на бильярдном когда-то столе и даже прибавило пару месяцев выдержки.
Регина была одета элегантно, но странно для сбора грибов. В коротком, опушенным чем-то ненастоящим, декоративным жилетике поверх тонкого свитера, блестящих сапожках из тонкой кожи. Вроде тех, что Артур видел на ней в детском утреннике "Щелкунчик".
В этом свитере особенно заметно была ее высокая, по-балетному стройная шея. В лесу разносился запах духов.
Глядя на Регину, Артур подумал, что в каждом человеке есть одна основная черта, на которой в этом человеке все крепится, держится. И в ней эта черта — совершенство.
Иногда Регина останавливалась и пыталась отскоблить подошвы от налипшей грязи о пеньки. С раздражением и даже, вроде бы, удивлением. Словно не знала, что земля за городом — это и есть грязь.
— Смотри, какой хороший гриб вон там стоит! — показал Артур. — Настоящий белый. Бери. — Он протянул Регине свой грибной нож, сделанный из финского штыка. — Мы в кооперативе такой грибной кинжал называли.
Регина небрежно опустила его в корзину.
— Вон те тоже хорошие грибы. Моховики, — повел рукой Артур. — Видишь? А вон прямо на открытом месте — груздь. Ценный гриб, первая категория в таблице Василькова, только мы в кооперативе его не брали. Хрупкий он слишком, для складирования не годится.
