«Странные все-таки существа, люди. Вот эта тетка, например – ну зачем она бежала? Я еще понимаю, на трамвай там торопилась бы, или на автобус. Так нет ведь, ничего подобного. Или она думала, что это последние секунды, что зеленого никогда больше не будет? И останется она, со своими кошелками, навсегда, стоять на тротуаре и с тоской глядеть на другую сторону дороги? Да нет, скорее всего, она вообще ничего она не думала. Тут, наверное, условный рефлекс какой-то срабатывает – надо успеть на зеленый и все.»
– Эй, Наташа! Ты о чем так задумалась? Я тебя зову, зову, а ты нулем!
– Леша? Ты откуда взялся?
– Машину на техобслуживание поставил. Здесь неподалеку один мужичок живет. Умелец, я только ему свою красавицу доверяю. А ты, я смотрю, на работу не торопишься.
– Было бы куда бежать, – улыбнулась она. – Да нет, просто вышла рано, вот и гуляю. Погода хорошая.
– Да, погода, – Алексей вздохнул, покачал головой. – Вот смотрю я на тебя, Наталья, и удивляюсь. Ну что я в тебе нашел? Ничего ведь особенного нет. Даже не в моем вкусе. Симпатичная, но не больше. До фотомодели тебе далеко. И в смысле мозгов… ты, конечно, не дура, но и не Софья Ковалевская. С другой стороны, зачем женщине мозги?
– Леш, я не поняла, – немного принужденно засмеялась Наташа, – это ты мне комплименты так говоришь или, наоборот, обзываешься?
– Да я сам не понимаю, – с досадой ответил он. – А ты чего остановилась?
– Мне на ту сторону надо, – Наташа махнула рукой. – Видишь, вон та десятиэтажка, голубенькими плитками выложенная? Там моя контора.
– Ну так пошли.
– Красный свет, ты что, не видишь?
– И вся-то ты такая правильная, – почти с отвращением выговорил Алексей. – Запросто могли перед этим джипом перебежать.
Наташа посмотрела на быстро приближающийся джип.
– Зачем же пере… – от сильного удара в спину она вылетела на дорогу. Нелепо взмахнула руками, пытаясь удержаться на ногах, упала, покатилась по асфальту, еще не понимая, что это все. Конец. Наташу вынесло прямо под колеса – еще полсекунды и тяжелая машина просто размажет ее. Отчаянный визг тормозов, отчаянный крик: «Наташа!», ее отчаянная попытка не то сжаться в комок, не то отползти в сторону – все это слилось в одном, бесконечно длинном мгновении. Что-то огромное и горячее пронеслось мимо в считанных миллиметрах от ее головы. Один удар сердца, второй… жива? Наташа шевельнулась, приоткрыла глаза (оказывается она успела зажмуриться), прошептала: «Мамочка». Что бы это ни было – чудо, везение, божье заступничество или фантастическое мастерство водителя, но она была жива!
Наташа немного приподнялась, огляделась в поисках машины. Джип остановился метрах в тридцати дальше – его раскрутило так, что теперь он стоял почти задом наперед, перегородив две полосы трехполосной дороги. В этот момент водительская дверца распахнулась и из нее вывалился здоровенный мужик: настоящий, прямо-таки, эталонный гоблин. Беззвучно хватая ртом воздух, но очень энергично, при этом, размахивая кулаками, он направился к Наташе. Неизвестно откуда, возник бледно-зеленый от ужаса Андрей, оттолкнул застывшего на бордюре Алексея, тоже бросился к ней. Очнувшийся Алексей заспешил следом. Когда пыхтящий, словно раскаленный чайник, гоблин подошел, они, стоя на коленях, уже ощупывали Наташу трясущимися руками.
Голос у всех трех мужчин прорезался одновременно. И сразу на полную мощность. Это была такая лавина угроз, мата, обвинений, предупреждений и невнятных возмущенных воплей, что Наташа снова зажмурилась.
Но выступали они, явно, в разных весовых категориях. Первым сдался Алексей – по сравнению с криком Андрея, его выступление было беспомощным чириканьем. Гоблин держался несколько дольше – за счет вполне профессионального, очень хорошего качества, солидного мата, но и он не выглядел достаточно убедительным. Победа, и с большим преимуществом, осталась за Андреем. Перемежая ругань заботливым: «Здесь болит? А здесь?», он продемонстрировал такое виртуозное владение языком, что гоблин заинтересованно заслушался, потом заржал и хлопнул Андрея по плечу:
– Так ее, братан, правильно! Бабу в строгости держать надо!
Андрей поднял к нему разом осунувшееся лицо, сказал неожиданно тихо и прочувствованно:
– Спасибо тебе, братан. Если бы не ты… – он судорожно прижал Наташу к себе, не обращая внимания на ее слабое попискивание. – И как ты умудрился ее объехать? Я ведь думал – все.
– Да ладно, что там, – немного смутился гоблин. – Я пятнадцать лет за рулем, ко мне под колеса фиг кинешься. Ты спасибо скажи, что на машине ни царапинки, а то попали бы вы, ребята, на бабки.
– Спасибо, – серьезно кивнул Андрей.
– Может, в больницу Наташку? – спросил Алексей. – Локоть содран и коленка разбита. Проверить, мало ли что.
– Да не надо меня ни в какую больницу! – Наташа попыталась выбраться из рук Андрея, но безуспешно. – Я просто упала и ничего больше, даже головой не стукнулась! А чтобы локоть йодом смазать мне больница не нужна.
– Ладно, ладно, не дергайся, – Андрей подхватил ее на руки и поднялся. – не хочешь в больницу, не надо. Я сам за тобой присмотрю. И йодом смажу.
– Значит, расходимся без претензий? – деловито уточнил гоблин и взглянул на часы. – Ладно, некогда мне тут с вами, – он махнул рукой направился к своему джипу. На ходу обернулся и, ухмыльнувшись добавил: – Слышь, братан! А дома ты ей еще врежь хорошенько! Чтобы правила знала, как дорогу переходить нужно!
– Врежу, врежу, – пробормотал Андрей, возвращаясь на тротуар. – Ох, Наташка, в гроб ты меня вгонишь!
Наташа опустила голову ему на плечо, покосилась на идущего следом Алексея.
«Интересно, все-таки, как испуг на мужиков действует. Глаза у обоих сразу стали огромные, в пол-лица. Только, у Лешки посветлели – из голубых превратились почти в прозрачные, а у Андрея, наоборот, еще больше потемнели. И щетина на подбородке сразу стала заметна, а ведь он брился утром.»
– Андрюша, а откуда ты взялся? Ты ведь на работу уехал?
– Вернулся. Как чувствовал – дай, думаю, провожу тебя, присмотрю со стороны, чтобы ничего не случилось, – он остановился около большого, старого тополя, озабоченно заглянул Наташе в лицо:
– На ногах-то сможешь удержаться?
– Пока ты меня на землю не поставишь, нет, – улыбнулась она.
– Надо же, какие мы остроумные, – Андрей осторожно, словно хрупкую неустойчивую вазу, поставил Наташу и растопырил руки, готовый поймать, если вдруг она потеряет равновесие.
– Нет, ты скажи, – звонким голосом спросил Алексей, – ты скажи, куда тебя понесло? Сама же сказала – красный свет! Чего ты кинулась?
– Я кинулась? – возмутилась Наташа. – Да я стояла себе спокойно, а меня кто-то, как толкнет! Меня выпихнули… – она прикусила язык.
Едва начавшее приобретать нормальный цвет, лицо Андрея снова побледнело. Но вместо того, чтобы снова заорать, он заговорил почти шепотом:
– Та-а-ак. Значит все-таки… Наташка, я же предупреждал… я же просил тебя! Ты же мне обещала!
Почему-то, этот свистящий шепот, оказался гораздо более страшным, чем вся предыдущая ругань.
– Но я ничего такого не делала, – слабо возразила она.
– Ничего? Лешка, ты слышал, она ничего не делала! Тогда почему же на тебя сезон охоты открыли? Просто так, из спортивного интереса? Нет, милая, вот теперь ты у меня действительно ничего больше не сделаешь. Сейчас отведу тебя домой и запру до вечера.
– Снаружи, на амбарный замок, – поддержал его Алексей.
– Да вы что ребята? Какой дом – мне на работу надо, я и так уже, наверное опоздала.
– На работу? – взвился Андрей. – Мало тебе показалось, да? Хочешь еще раз попробовать через дорогу перейти? – он сердито махнул рукой в сторону перекрестка. – Под какую машину предпочитаешь на этот раз?
Наташа взглянула на дорогу и ей стало нехорошо. Первый шок прошел и теперь страх догнал ее. Настоящий. Липкая, холодная волна ужаса накрыла с головой, так что потемнело в глазах и стало нечем дышать. Наташа качнулась и прислонилась плечом к дереву.
«Да как же можно быть такой идиоткой! Ведь если бы этот славный, милый, чудесный гоблин совсем чуть-чуть не докрутил руль, меня бы уже и на свете не было! И Дашка бы осталась совсем одна, без единого близкого человека! А Андрей… только, кажется, у нас стало получаться что-то настоящее и такой страшный конец, прямо у него на глазах… Бедный Андрей!»
– Ну-ну, Наташенька, не плачь, не надо, – ласково забормотал Андрей и снова обнял ее. – Все уже кончилось, теперь все будет хорошо. Сейчас я отведу тебя домой…
Алексей молча стоял рядом. Смотреть на Андрея с Наташей было мучительно, гадко, невыносимо, но он не мог отвести взгляд. Он никогда не верил в сильные чувства и привык считать, что не способен испытывать ничего подобного. Оказывается, ошибался. Алексей любил, очень любил эту женщину. И почти ненавидел этого мужчину.
Дальше все пошло так, как хотел Андрей. Ребята доставили Наташу домой, в четыре опытные докторские руки привели в порядок все ссадины, и проконтролировали ее звонок на работу. Коротко ругнувшись по поводу отсутствия в доме настоящей аптечки, Андрей заставил Наташу выпить лошадиную дозу валерьянки и потребовал дать клятву, что из дома она носа не высунет. Наташа поклялась, жалко что ли? Все равно никуда не собиралась. Потом Андрей уложил ее на диван, укрыл одеялом (Алексей переждал этот этап на кухне – тошно было смотреть) и приказал проспать, как минимум, три часа. Не привыкшая даже к таким слабым препаратам, как валерьянка, Наташа вяло кивнула – глаза у нее слипались и без посторонних указаний. Напоследок, он присел на диван и неожиданно сменил командирский тон на просительный, почти жалобный:
