Понятно, что ребята из коттеджа, похитившие ее, не будут заявлять в полицию. Но частным порядком купить информацию они могут.
Галина при свете обшарила «Фольксваген». Ей досталась бутылочка сока, мобильный телефон, пачка печенья и пистолет в бардачке. Маленький боевой «Вальтер» с кобурой и двумя обоймами.
С трудом девушка заставила себя выйти из машины и сделать легкую зарядку.
Очень хотелось позвонить по сотовому, но нельзя. Тут уж наверняка засекут. Вся страна опутана сотами, и тебя сразу найдут.
Теперь надо подальше уходить от машины и не выходить на большую дорогу.
Хорошо, если встретится город с многолюдным рынком или привокзальной площадью. Там еще встречаются телефонные будки с бесплатным набором «02».
Если бы соединиться с майором Зябликовым, то всё решилось бы моментально…
Ранним утром трудно идти по лесу. Туман еще не рассеялся, и впереди всё мерцает, кружится и пропадает.
И тишина такая звенящая, что слышишь шелест зеленой травы и звук своего сердца.
Человек, идущий по лесу, плохо ориентируется. Много раз было замечено, что шаг правой ноги чуть больше, чем левой. И за час грибник может сделать полный круг против часовой стрелки.
А Галину все время выводило на тропинку, а потом и на проселочную дорогу. Почему так? Да, тут просто легче идти, чем через лесные кочки, рытвины и кучи валежника.
Если ехать на небольшой скорости, то мотор «Рено» работает тише, чем шаги по асфальту. Когда на дороге из утреннего тумана возникла красная иномарка, Галя уже не могла спрятаться. Она бросилась в чащу, даже не зная, кто едет навстречу.
Спрятавшись за кустом, она заметила, что «Рено», подъехав поближе, остановился. Из него вышли три парня.
Одного из них Галина знала. Это ее тюремщик Кирилл. Тот самый сотрудник фирмы «Титан», у которого болела спина.
Он и сейчас шел, сгибаясь в разные стороны. Но при этом Кирилл протягивал вперед руку в сторону ее куста. Он, как Чапаев у пулемета указывал направление атаки.
Лейтенант Черныш всегда стреляла отлично.
В просвет между деревьями ей хорошо была видна цель – заднее колесо красного «Рено».
Она вытащила из фирменной куртки «Вальтер», аккуратно передернула затвор, взвела курок и прицелилась.
С двадцати пяти метров она в десятку попадала. А тут целая шина.
Уже после первого выстрела раздался шипящий свист, и машина стала оседать на левый бок.
Охранники машинально бросились к машине, и тогда Черныш еще несколько раз выстрелила, пытаясь пробить бензобак и высечь искру.
Получилось!
Это был не мощный взрыв, а сильная вспышка. Охранников отбросило от машины. Кого-то слегка обожгло, кого-то ударило спиной о березу.
Галя видела, что все трое встали, но преследовать ее они уже не могли.
Она повернулась спиной к горящему «Рено» и побежала. Ей сразу стало жаль ребят, которые ударились и обожглись. Но свобода дороже!
Больше она никогда не будет сидеть в подвале…
Через километр Галина остановилась, осмотрелась и позвонила по мобильнику.
– Здравствуйте, Игорь Глебович. Так получилось, что я не могла раньше позвонить.
– Галочка, дорогая, ты жива?
– Жива, только замерзла вся.
– Мы тебя все ищем! Где ты?
– Я в лесу.
– В каком лесу?
– В смешанном. Тут березы, дубы, ели…
* * *
После приезда хакера Марка Угрюмова коттедж Екатерины Смолиной действительно стал штабом по освобождению сотрудника журнала «Зубр» Степана Бойко.
Понятно, что у хакеров системное мышление. Оно на порядок развито лучше, чем у журналистов и майоров полиции. Не говоря уже о хозяйке дома, простой девушке из Минска.
У всех были свои проблемы.
Смолина демонстрировала великую любовь. Она вела себя так, как жена декабриста. Если Степана осудят, то Катя готовилась ехать за ним в глухую Сибирь. Она собиралась весь срок жить рядом с лагерем.
После похищения Галины сыщик Зябликов частично впал в транс. Его тоже волновала судьба Степана, но только в той степени, когда это касалось освобождения лейтенанта Черныш. В таком состоянии Игорь Глебович не мог составлять оперативные комбинации и руководить всей операцией.
Андрей и Татьяна делали очень много, но они всегда думали о предстоящей публикации. Понятно, что Степан был их коллегой, их другом, товарищем и братом! Но одновременно этот парень был основным персонажем. Его арест стал поводом для яркой разгромной статьи на криминальную тему.
И когда в коттедже начал работать хакер Угрюмов, то стали возникать оперативные версии, рабочие планы действий и появился свет в конце тоннеля.
Как только майор Зябликов нашел и привез Галину, появилась возможность составить три фоторобота, троих бандитов, которых Черныш запомнила.
Прежде всего, человек, догнавший ее в коридоре офиса Мураховского рынка. Затем – тот гад, который был за стеклянной дверью и плеснул в лейтенанта чем-то из баллончика. И третий – охранник Кирилл с больной спиной.
Черныш не знала адрес коттеджа, где ее держали. В спешке она уехала от него на десять или пятнадцать километров, петляя по лесным дорогам. Но, поскольку Галина не пересекала железную дорогу и крупные трассы, то район бандитского логова Угрюмов очертил точно.
А кроме того у Марка были номера «Фольксвагена» и пистолета «Вальтер». Хороший хакер мог проследить их историю от изготовления и до сегодняшнего дня.
Запись, которую добыла Татьяна Стругова, была интересной. Марчук снял момент закладки мины под днище «Мерседеса» Бориса Смолина. Взрывник тщательно прятал свое лицо, но был виден номер зеленой «Хонды», в которую сел террорист.
Марк в одно касание определил фамилию и адрес того, на кого была зарегистрирована зеленая иномарка. Конечно, пенсионер Михаил Семенович Фишман мог быть владельцем «Хонды», но он явно не был взрывником. Не тот возраст!
Вероятно, дед давно продал машину по доверенности или передал ее кому-нибудь.
Но это была первая и явная зацепка. И сразу же к гражданину Фишману поехали Андрей и Таня Струговы.
Далее, Марк попросил майора Зябликова взять фотороботы и вместе с Галей Черныш показать их в конторе Мураховского рынка.
И не только показать руководству, а предъявить всем сотрудникам! И прежде всего хозяину этого базара – гражданину Константину Вдовину. Он-то должен знать, кто шатается в его офисе.
Марк Угрюмов решил, что завтра портреты бандитов надо показать в охранной фирме «Титан». Всё это как-то связано с агентством погибшего Бориса Смолина. Даже то, что на Кирилле, тюремщике Галины, была форменная куртка «Титана» уже говорит о многом.
А сегодня вечером хакер Марк Угрюмов решил провести ловушку.
Екатерина Смолина должна была позвонить последовательно всем тем, кого когда-то охранял ее отец.
Четко по списку! Всем тем, чьи фамилии значатся на конвертах, которые были спрятаны в стальном кейсе.
Первым в списке был Виктор Дмитриевич Блудов. Но ему уже не позвонишь, и его ни о чем не спросишь.
Под вторым номером значился директор Мураховского рынка Вдовин…
Ровно в час дня Екатерина начала обзвон.
– Добрый день, Константин Игоревич! Это Катя Смолина. Вы меня помните?
– Конечно, Катюша. Мы мельком виделись на похоронах Бориса. Очень печальное дело.
– Да, это так! Но, Константин Игоревич, мне сказали, что вы были другом отца.
– Конечно, Катя!
– Мне надо посоветоваться. Я нашла в его кабинете стальной кейс вроде сейфа. Он так заперт, что я не знаю, как открыть. Хочу завтра в полицию отнести.
– Правильно, девочка! Пусть сыщики разбираются. Вдруг там бомба. Сама не вскрывай.
– Сама не буду. Я боюсь его.
– Правильно! Но не потеряй кейс до утра. Пусть он у тебя в спальне под кроватью лежит.
Екатерина положила трубку и вопросительно посмотрела на Марка. Сейчас он для нее был самым главным и самым добрым человеком. Хакер Угрюмов единственный, кто обещал, что освободит Степана.
Ей было приятно, что Марк улыбается.
– Нормально, Катюша! Я человек недоверчивый, а поверил тебе. У тебя талант!
– Я стараюсь.
– Поехали дальше! Кто у нас следующий?
– Аслан Алиев, продовольственные склады за МКАД. А офис на Профсоюзной.
– Нормально! Звони Аслану. Только тоже скажи, что кейс в полицию отнесешь завтра, а пока он будет в спальне под кроватью.
Катя настроилась и набрала номер Аслана Алиева…
* * *
По пути к свидетелю Фишману они болтали о всяких пустяках. Андрей с Таней говорили, что их работа похожа на профессию следователей.
И полиция, и журналисты должны вести поиск информации, вести допрос, склоняя людей к откровенности, и фиксировать факты – в протоколах, фотографиях или диктофонных записях.
