— Шару, хватит ломать комедию. Если вы не расскажете мне, что сделали с компьютером Бонем, я из вас мозги вышибу.
Он посмотрел на меня насмешливо:
— Вам отлично известно, что вы не можете этого сделать.
— У меня есть более чем достаточные улики, указывающие на то, что вы имеете отношение к исчезновению компьютера. И не забывайте о Бонем. Вы наняли ее для слежки за женой, которую подозревали в измене. Потом девушка пропала, а позже была убита. Любой прокурор заинтересуется этой историей и захочет в ней разобраться.
— Вы мне угрожаете?
— Нет, я прошу вас сказать правду, это в ваших же интересах.
— Хорошо, признаюсь: узнав о смерти Джули Бонем, я уничтожил ее компьютер. Не хотел, чтобы то, что она узнала о моей жене, стало достоянием гласности.
Я навострил уши. Неужели Шару говорит о неверности Лоры Кисс?
— Ваша жена вам изменяла? — спросил я напрямую.
— Да, она мне изменяла. — Писатель сжал челюсти.
— С кем?
— Мне кажется, это не ваше дело. — Шару бросил на меня тяжелый, холодный взгляд.
— Все, что связано с Джули Бонем, — мое дело. Она нашла доказательства измены и, вполне вероятно, знала также, кто любовник вашей жены.
— Роже де Витт.
Это имя мне ни о чем не говорило.
— Кто он такой?
— Один вертопрах, запудривший мозги моей жене всякими любовными глупостями.
Во мне зашевелилась ревность, и я спросил:
— Ваша жена влюблена в него?
— Я у нее не спрашивал.
— Почему?
На губах Шару появилась саркастическая ухмылка.
— Задавать вопросы — ваше ремесло, вот вы и спросите.
«Можешь не сомневаться, так я и сделаю». Мне хотелось узнать все об этом Роже де Витте.
— Вы ведь следите за ней, — возразил я.
— Я не намерен отчитываться перед вами в своих поступках. Но раз уж вам так хочется это выяснить, скажу, что Джули Бонем узнала его имя за несколько дней до своего отъезда в Англию.
— Что вам еще о нем известно?
— Жена встречалась с ним в Женеве, в гостинице, по средам. Мне она говорила, что ездит на массаж в салон красоты. Когда Бонем узнала, что Лора вместо этого снимает номер в гостинице, у нее сразу возникли подозрения. Я же не усмотрел в этом ничего плохого. Она приезжала туда одна и никого не принимала. Я подумал: может быть, ей хочется немного побыть в одиночестве. Теперь я признаю, что был наивен. Ведь она приходила к нему в его номер.
— Ее любовник тоже снимал номер?
— Да, накануне вечером.
— Он останавливался там под именем Роже де Витта?
— Да. Джули Бонем считала, что это вымышленное имя.
— Почему?
— Лора тоже пользовалась псевдонимом.
— Джули Бонем когда-нибудь видела этого человека?
— Один раз. Она сказала мне, что у него черные волосы, он высокий и очень привлекательный.
Я воспринял это известие с раздражением. С меня хватит и того, что Лора Кисс влюблена в другого. Не знаю почему, но если бы этот счастливый смертный оказался горбуном из Нотр-Дама, мне было бы легче. А вот соперника приятной наружности побороть гораздо труднее.
— Вы подозревали, что жена вам изменяет, — продолжал терзать писателя я, — и все же не стали просить объяснений у нее самой.
Шару глубоко вздохнул.
— Я боялся, что она потребует развода.
— Их отношения продолжаются до сих пор?
— Думаю, да.
— Значит, в Лондоне они тоже встречаются.
Писатель не стал возражать. Может, он и не горел желанием узнать побольше о любовнике своей жены, а вот мне было очень любопытно. Вернусь в участок — сразу велю устроить слежку за Лорой Кисс.
— Вернемся к компьютеру Джули Бонем, — сказал я. — им образом вы его уничтожили?
— Это был ноутбук. Я разбил его молотком, а потом выбросил в мусорный бак.
— Какие документы в нем находились?
— Признаюсь, я был разочарован. Ничего, кроме того, что мне уже было известно о любовной интрижке жены. Ну, еще архив с какими-то именами. Я никого из них не знал. И еще несколько электронных писем.
— Вы их прочли?
— Да, некоторые оказались весьма забавными. Они были от человека по имени Тау.
Эврика! Я с трудом сдержался, чтобы не воскликнуть. Так я и думал, Джули Бонем общалась с Тау в чате, и теперь у меня были тому доказательства. Теперь жизненно необходимо, чтобы Ребекка ехала в Шотландию. Только там мы сможем окончательно удостовериться в том, что девушку убил глава секты, подражающей ритуалам средневековых адамитов.
— Вы помните, что говорилось в тех письмах?
Шару какое-то время размышлял, затем ответил:
— Тау предупреждал Бонем, чтобы она остерегалась тщеславия.
— Тщеславия?
— Да, он говорил, что грех тщеславия — самый страшный, поскольку является источником ужасных пороков. Помню, Тау цитировал Библию. И сказал, что именно грех тщеславия стал причиной того, что Бог прогнал Адама из рая.
— Еву Тау тоже упоминал?
— Не думал, что вы интересуетесь Библией. — Писатель взглянул на меня с иронией. — Впрочем, да, он говорил и о Еве. Утверждал, что ее грех разрушил гармонию между мужчиной и женщиной. Эдакий сексист этот Тау.
«Сексизм — наименьший из его недостатков, — подумал я. — Прежде всего он — убийца-психопат, и мы должны как можно скорее остановить его».
— Больше вы ничего не запомнили?
— К сожалению, нет.
Я не стал произносить имя Босха. Не хотел, чтобы теперь, когда я рам рассказал ему о повести Торки, писатель сделал очевидные выводы. Кроме того, если бы художник упоминался в электронных письмах, Шару первый заговорил бы об этом.
Я покинул дом писателя и сразу же вернулся в участок. Нужно было еще многое подготовить перед отъездом Ребекки в Шотландию.
Моя напарница явилась вскоре после полудня.
Я только что отдал приказ о слежке за Лорой Кисс. Не скрою, мне не терпелось узнать имя ее любовника. К счастью, этот человек имел прямое отношение к делу Джули Бонем, так что мой приказ никому не показался странным. Только Ребекка сделала многозначительное лицо. И это меня слегка разозлило. Смеет обвинять меня в том, что я занимаюсь личными делами на работе, а сама готова лететь в мрачный шотландский замок, где окажется во власти безумных фанатиков, только для того, чтобы увидеться с Себастьяном Тусом.
— Вы готовы, сержант? — спросил я резко.
— Да, сэр. — Ребекка взглянула на меня с удивлением: — Что-то не так?
Я покачал головой:
— Нет, все в порядке. Мы вместе поедем до Килмарнока. А потом вы одна отправитесь в Галстон. Так что завтра в семь я за вами заеду. Куда?
Ребекка недавно переехала. Ее новый адрес пока что оставался для меня тайной. Она ограничилась тем, что сообщила мне номер сотового.
— Не беспокойтесь. Я приеду в участок на метро, и мы двинемся в путь отсюда.
Нельзя, чтобы последнее слово оставалось за ней. Кроме того, я хотел выяснить, где мой сержант живет.
Сначала она обитала вместе с тремя весьма странными кумушками в квартире в Брикстоне. Ребекка представила их как своих подружек по учебе — они познакомились на компьютерных курсах. Но несколько недель назад моя напарница оттуда уехала. Бесполезно было спрашивать почему.
— А как же вы дотащите чемодан? — обеспокоенно спросил я.
— Это не проблема. Я привыкла путешествовать налегке, с одним рюкзаком.
— Я бы хотел за вами заехать, даже если у вас нет багажа.
Глаза Ребекки гневно сверкнули. Но она, очевидно, поняла, что я от нее не отстану, и, стиснув зубы, пробормотала свой новый адрес, в Маленькой Венеции.
— Как, вы живете на барже? — спросил я удивленно.
— Да, а что в этом плохого? — парировала она со злостью.
— Ничего, просто я думал, что плавучая жизнь и сопряженные с ней неудобства — не для вас.
— Видно, вы ничего не знаете о плавучей жизни, как вы ее называете, иначе не стали бы говорить о неудобствах.
Судя по всему, Ребекка разозлилась не на шутку. Так что я решил оставить ее в покое. Ни к чему было объяснять ей, что я имел в виду: такая чистюля — и живет на полусгнившей барже, когда-то перевозившей товары из Лондона в Манчестер.
— Хорошо, сержант, — проговорил я сухо, чтобы на корню пресечь нашу очередную ссору. — Будьте готовы ровно в семь часов.
К вечеру пришел Николз, очень взволнованный. Он наконец узнал, что за человек скрывается под именем Себастьяна Туса.
Прежде всего именно так его и звали, но он не был голландцем, вопреки своим заверениям. Родился Тус тридцать пять лет назад в Великом герцогстве Люксембург, там жил и работал врачом-гомеопатом. О его профессиональной деятельности Николз составил обширное досье.
Тус был модным врачом, кем-то вроде очень востребованного гуру, и пользовался особой популярностью у прекрасного пола — мне не составило труда догадаться почему. Женщины благоговели перед ним, словно перед знаменитым киноактером. Тус не только делал вид, что лечит всю эту толпу дурочек, но претендовал также на исповедование определенной философии или чего-то вроде этого. Свои сумасбродные теории он излагал в псевдонаучном журнале, который сам же и издавал.
