Я выехала из дома заранее, в самом начале седьмого. Погода стояла просто изумительная. Солнышко еще не зашло, температура была плюсовая. Снег таял уже вовсю, по дорогам бежали ручьи. Сугробы осели, почернели и выглядели уродливыми наростами на тротуарах. Зато птицы заливались так, словно устроили соревнование – кто кого перещебечет.
Я ехала по улицам и радовалась наступлению весны. Весна – это всегда праздник, ожидание чего-то нового, чистого и светлого. Перед моими глазами почему-то опять встало лицо Шигонцева Сергея. Меня вдруг посетило жгучее желание послать все к черту – Алену, ее магазин… Свернуть бы сейчас на соседнюю улицу и отправиться в частную клинику, где работает этот симпатичный врач-андролог с умным и открытым лицом! И такими прекрасными серо-голубыми глазами, взглянувшими на меня спокойно и с достоинством. Неужели мне – наконец-то! – кто-то действительно понравился? Неужели этот высокий стройный молодой человек вошел в мое сердце? Честно говоря, я поражалась самой себе.
Не думать, не думать о нем! Я приказывала себе забыть его хотя бы на время, но у меня это плохо получалось. Мысли против моего желания снова и снова возвращались к высокому открытому лбу и зачесанным назад светлым, чуть вьющимся волосам. Так и хотелось запустить в них руку и перебирать их пальцами, и гладить, и смотреть в эти бездонные серо-голубые глаза…
Противный визг вывел меня из сладкого забытья. Я автоматически надавила на педаль тормоза. Мой «Мини Купер» резко остановился, меня по инерции дернуло вперед, и я едва не стукнулась лбом о стекло. Черт! Оказывается, я выехала на перекресток на желтый свет светофора и едва не столкнулась с ехавшей влево машиной. Да… Любовь любовью, но авария – дело серьезное. Водитель высунулся в окно и успел крикнуть мне пару нелестных эпитетов. Что ж, обижаться на него нельзя. Ему вообще спасибо надо сказать за то, что он успел увернуться и все закончилось для нас обоих благополучно…
На двери висела табличка «Открыто». Странно, уже без одной минуты семь. Или мадам Дьяченко такая пунктуальная?
– Может, она хочет восполнить недобор денег? Позавчера-то магазин не работал, Алена на похоронах была, – Алина внимательно смотрела из открытого окна машины на дверь.
– Может, магазин теперь до восьми работает? А что, сейчас уже светло, да и народу на улицах больше в связи с хорошей погодой, – предположила Надежда, – в нашем доме салон дорогого белья с первого марта начал так работать.
В это время мы увидели, как из магазина вышла пожилая женщина в зеленом драповом пальто, и Алена, появившаяся на крыльце следом за ней, перевернула табличку. Теперь она извещала всех о том, что магазин закрыт.
– Ну, что, девочки, пора, – я поправила свой кудрявый черный парик и добавила уже с акцентом: – Будем немножко доставать госпожа Дьяченко! Рашель – очень коварный жинщин!
Мы вышли из машины.
На крыльце Алина вынула из кармана ключ и, оглядевшись по сторонам и убедившись, что на нас никто не обращает внимания, вставила его в замочную скважину. Она пыталась повернуть его, но замок не желал поддаваться.
– Неужели она его сменила? Черт!.. Не получается…
– Придется постучать, – подытожила Надежда.
– Не откроет! – уверенно сказала я. – Она же не дура.
– Тогда ломаем дверь? – Алина вынула ключ из замка.
– Чем? Своими хрупкими женскими плечами? – Надежда усмехнулась, пристально осмотрев металлическую дверь со вставленным в нее зарешеченным стеклом. Дверь выглядела весьма внушительно.
– Попробуй еще раз, – попросила я Алину.
Она опять вставила ключ в скважину, снова пыталась повернуть его, но все ее попытки не увенчались успехом.
– Ну-ка, дай сюда, – я забрала у Алины ключ и повертела его в руке, рассматривая со всех сторон, – а это что?
На ушке было нацарапано гвоздиком имя – «Паша».
– Что это еще за Паша? – спросила я.
– Ой! Это же Пашкин, я ему забыла отдать, когда выгоняла его из дома! – спохватилась Алина.
Она выхватила из моих рук ключ и бросила его в свою сумочку, потом долго шарила в ней, чертыхаясь, пока не извлекла на свет другой – почти такой же. Немудрено, что она их перепутала.
– Вот, этот – точно магазинный, – заверила нас Алина.
Она торжественно вставила ключ в замок и повернула его – один раз, потом другой…
Дверь скрипнула и приоткрылась.
– А! Что я говорила?! – Нечаева победно оглядела нас. – А вы во мне сомневались!
– Тише, – шепнула я, – заходим…
В торговом зале было пусто и сумрачно. В дальнем углу виднелась дверь, ведущая в подсобку, она тоже была закрыта. Мы вошли на цыпочках, стараясь не шуметь. Запираться изнутри не стали: кому придет в голову дергать за ручку дверь магазина с табличкой «Закрыто»?
Я осторожно заглянула в комнатку. Там горел свет. Алина сидела за столом своего мужа. Перед ней лежали деньги. Она считала их, раскладывала кучками и тихо бормотала:
– Еще тысяча… Пятьсот, шестьсот, восемьсот, девятьсот – еще тысяча… Итого… девятнадцать тысяч шестьсот восемьдесят пять рублей.
Алена быстро записала что-то в блокнот, лежавший рядом с пачками денег. Взяла из коробочки с цветными резинками одну и начала перетягивать резинкой первую пачку денег.
– Даже до двадцати не дотянули… Это что, блин, выручка называется?!
Она потянулась за другой резинкой и тут заметила меня. У нее от удивления отвисла челюсть. Она бледнела прямо на глазах, застыв как статуя. Так прошло несколько мгновений, пока я не поняла, что надо что-то срочно предпринять, иначе немая сцена затянется до утра.
– Здравствуйте, госпожа Дьяченко, – сказала я с акцентом, – я вас немножко отвлекать от ваш очень полезный занятий. Как ваши дела? Надеюсь, у вас все в порядке?
Алена наконец вышла из ступора, глаза ее гневно засверкали, брови сошлись над переносицей. Она злобно закричала:
– Ты как сюда попала, блин? Кто тебя впустил?!
– О, госпожа Дьяченко, вы изволять напрасно так кричать. Дверь была открыта, можете убеждаться в этом. – Я сделала широкий жест в сторону двери. – Я проходить мимо, я видеть, что магазин открыт, и я заходить сюда делать вам привет.
– Шла бы ты со своим приветом знаешь куда?! Выметайся отсюда, сестренка, мать твою…
– Я не хочу выметайся, я хочу говорить с вами.
– Что?! Говорить со мной?! Да ты знаешь, израильская твоя морда, что мой муж погиб из-за тебя?!
– Почему из-за меня? – крайне удивилась я.
– Потому! Он поехал к тебе в гостиницу, поговорить хотел, а его там убили!
– О! Я ничего этого не знать! Я уехать по делам в другой город, я не слышать такой беда! Как это случаться, госпожа Дьяченко?
– Его расстреляли телохранители какой-то крутой тетки из Москвы. Весь живот ему изрешетили… Девять пуль… Кишки наружу!.. Бедный мой Толик!..
Алена вдруг разрыдалась. Впрочем, это не помешало ей продолжать собирать деньги со стола, перетягивать пачки резинками и складывать их аккуратными стопочками в сейф.
– Ай-яй-яй! – покачала я головой. – Девять пуль!.. Живот изрешетили… Какой ужас! Какой несчастий!.. Мне говорить, что еще один ваш родственник умирать такой же страшной смертью. Под Новый год.
Алена резко перестала плакать и повернулась ко мне. Она быстро закрыла сейф на ключ и положила его в карман.
– Кто говорит? – насторожилась она. – Ты о чем?
– Как?! – изумилась я. – Вы не знать? Вы не слышать такой страшный событий? Это быть с вашим родственником.
– Нет, я ничего не слышала, – отрезала Алена, вытирая следы слез с лица, – нет у нас никаких родственников, и вообще, мне некогда с тобой… Давай выметайся, мне магазин закрывать надо. Ну, чего уставилась? Пошла вон, тебе говорят!
Разыгрывать спектакль дальше не было смысла. Да и коверкать слова мне порядком надоело, и я сказала уже без всякого акцента:
– В таком случае поговорим серьезно, мадам. Финита ля комедия!
У Алены вторично отвисла челюсть. Снова она застыла как изваяние, глядя на меня широко раскрытыми глазами, а ее рука «зависла» над столом. Должно быть, до нее просто долго доходит, решила я.
– Итак, Алена Дмитриевна, я знаю все. О том, как вы с мужем убили Валентина Виноградова, двоюродного брата вашего мужа. Конечно, Анатолию очень пригодились знания из области химии, которые он приобрел, работая в фотолаборатории, да и химические препараты тоже. Вам даже не пришлось поджигать ту петарду, которую вы дали подержать Валентину, ведь так? Она рванула сама, как только специальный состав, приготовленный вашим мужем, которым он смочил петарду, высох. Вам, конечно, пришлось отойти подальше, а гостей вообще выставить на балкон, чтобы, кроме вас, свидетелей не было…
– Откуда ты все знаешь?! Ты кто такая?! – завизжала Алена.
Она вдруг из белой мгновенно стала красной, мало того, ее лицо пошло пятнами. Она часто задышала.
– Что, мадам, не ожидали? Вы думали, все так и останется в тайне и умрет вместе с Валентином? Но это еще не все. Второго двоюродного брата вашего мужа, Валерия, вы с ним тоже убили. И здесь уже постарались лично вы! Ваша подруга, Ольшанская Тамара, лаборантка городской больницы…
