Карпов наморщил лоб:
– Люда? Разве она знала больше меня?
– Она вычислила ваших завистников, – заявил Тимощук, придя на помощь приятелю. – Но давайте об этом не будем. Вы вспомнили еще что-нибудь?
Георгий чуть не ответил утвердительно, но вовремя спохватился:
– Нет. Я бы сразу вам сказал.
– Послушайте, – обратился к нему журналист, – нам с Андреем нужно уехать в командировку. Дня три самое большее мы не будем вас навещать. Однако Валентин остается. Не знаю, станет ли приходить он к вам каждый день, но один раз появится точно. Еды у вас достаточно. Справитесь?
Карпов кивнул:
– Разумеется.
– Вы не должны показываться на улице. Никуда не выходите, – предупредил его Клим. – Возможно, после нашего приезда все встанет на свои места и вы выйдете отсюда свободным человеком.
Георгий усмехнулся:
– Мне кажется, это уже невозможно.
Панфилов положил руку ему на плечо:
– Мы не можем вам все рассказать. Однако все идет к тому, что многодневный кошмар для вас закончится.
Георгий так и впился в него взглядом:
– Вы не обманываете?
– А зачем мне это делать?
Карпов с чувством пожал его холодную ладонь:
– Спасибо. Я ваш должник на всю оставшуюся жизнь.
Как и предвидел журналист, главный редактор без проблем отпустил его в Крым, дав задание посетить Севастополь и наведаться к его приятелю в редакцию газеты «Флаг Родины». Мысли насчет Тимощука также оказались верными. Лапиков для виду немного поупирался, но разрешил Андрею взять отпуск за свой счет. Андрей чуть не выложил начальнику всю правду, но в последний момент решил этого не делать. Всему отделу был известен упрямый характер Владислава, и Тимощук побоялся рассказать ему о продолжавшемся расследовании обстоятельств похищения Димы Карпова.
Уладив все вопросы, друзья рванули на автовокзал и вскоре сидели в автобусе, направлявшемся в Крым. К вечеру автобус прибыл на автовокзал Симферополя, приятели пересели в микроавтобус, домчавший их до Судака за два часа. Выйдя на маленьком вокзале, друзья первым делом занялись поисками жилья и подошли к симпатичной бабушке с жесткой химией на седых волосах, державшей перед собой листок с надписью: «Сдам жилье».
– Сдаете? – осведомился у нее журналист с деловым видом.
Старушка расплылась в улыбке:
– Условия прекрасные, мальчики. Во времянке в это время года уже тепло. Кроватки мягкие, есть маленький телевизор, до моря десять шагов.
– И сколько стоит такое счастье? – поинтересовался Тимощук.
– Двадцать пять долларов в день, – не моргнув глазом, ответила старушка.
Андрей чуть не присел:
– Двадцать пять долларов?
Его возглас не смутил хозяйку:
– А что вы найдете дешевле с такими условиями? Сезон еще не начался. А впрочем, – ее разозлила недовольная физиономия полицейского, – ищите, молодые люди. Вероятно, вам и попадутся варианты подешевле, однако до моря будете ездить тремя транспортами.
Клим толкнул приятеля локтем:
– Я согласен.
Старший лейтенант тяжело вздохнул:
– Мы не должны поощрять такую наживу. Она ведь наверняка не платит налог государству.
– А ты поинтересуйся, какая у нее пенсия, – бросил Панфилов. – Наверняка нищенская. Возникает вопрос: почему бабушка должна в таком случае делиться с государством?
Полицейский задумался:
– Может, ты и прав.
Клим повернулся к старушке:
– Ваш вариант нас вроде устраивает. Только, сами понимаете, нужно посмотреть.
Хозяйка расплылась в улыбке:
– А это пожалуйста.
Она засеменила по дороге в гору, и друзья поспешили за ней. Бабушка привела их в дачный поселок, раскинувшийся на берегу бухты, с прекрасным галечным пляжем, окаймленным невысокими горами.
– Место прекрасное, – заметил Тимощук. – Впрочем, морем нас не удивишь. Нам бы что поудобнее да подешевле.
– В эту сумму я включу и горячую пищу, – решила хозяйка. – Располагайтесь пока. Чаю горяченького с булочками принести?
– Да, – кивнул журналист. – Кстати, я Клим, а он – Андрей. Мы к вам ненадолго. Командировка через два дня заканчивается.
– Жаль, – огорчилась бабушка. – А я Ксения Петровна.
Во времянке действительно было уютно. На тумбочке, как в гостинице, стояли два граненых стакана и графин с водой. Маленький платяной шкаф еле вместил вещи двоих человек. По экрану телевизора бегали помехи.
– На море пойдем? – поинтересовался Клим. – Судя по всему, с банькой тут туговато. А нам не помешало бы освежиться.
– Пойдем, – согласился старший лейтенант. Друзья надели плавки и отправились на пляж. Несмотря на позднее время, берег кишел людьми. Вода оказалась неожиданно холодной и бодрящей.
– Ух, хорошо! – Андрей вынырнул, отфыркиваясь, как морж. – Вот тебе и банька.
– Вернее, второй ее этап, – кивнул Клим. – Горяченький чай был бы очень кстати. Хватит на первый раз. Пойдем домой.
Старушка насчет булочек не обманула. Она пригласила их в свой небольшой двухэтажный коттеджик.
– Чай травяной, травы сама собираю, – пояснила она. – А булочки только из духовки. С утра тесто замесила. Словно предвидела, что постояльцы найдутся.
– Бабушка, а где улица Цветочная? – полюбопытствовал полицейский.
– Вы сядете на маршрутку номер семнадцать, – заговорила словоохотливая старушка, – да остановок шесть проедете. А что вам там нужно? Вроде тоже частный сектор, как у меня.
– Посылочку надо отнести, – чтобы отмести дальнейшие вопросы, вставил Панфилов.
– Ясненько. В общем, семнадцатый номер.
Немного перекусив, друзья умылись и завалились на действительно мягкие постели. Белье пахло лавандой. Парни немного поворочались и дружно засопели, проснулись только в десятом часу. Солнце уже вовсю согревало землю. Панфилов соскочил с кровати и схватил часы.
– Вставай, соня, – обратился он к полицейскому. – Позавтракаем – и в путь. Сегодня у нас тяжелый день.
Тимощук разомкнул веки:
– Который час?
– Уже десятый.
Услышав голоса, хозяйка появилась на пороге:
– А завтрак я давно приготовила. Покушаете? И чаек, и кофеек, и булочки, и колбаса домашняя – все на столе.
– С удовольствием, Ксения Петровна! – откликнулись парни. – Свежий воздух – лучшее лекарство для аппетита.
Плотно позавтракав, друзья отправились на остановку. Белый микроавтобус не заставил себя ждать, и вскоре они оказались в другом дачном секторе.
– Нам нужен дом десять, – Андрей наизусть запомнил адрес. – Похоже, искать его долго не придется. Вот и он.
Нужный им дом, симпатичный, беленький, с красной черепичной крышей и увитой виноградом верандой, радовал глаз. Из сада доносились несколько голосов, один принадлежал ребенку.
– Димочка, сходи к бабушке в комнату, спроси, не нужно ли ей чего, – произнесла женщина. Судя по всему, это и была биологическая мать ребенка Карповых Тамара Петрова. Клим подмигнул Андрею и постучал в калитку.
– Кто еще там? – откликнулся мужчина.
– Постояльцев принимаете? – спросил журналист. Послышались тяжелые шаги, и дверь отворилась. Перед ними предстал здоровенный молодой мужик с красной физиономией, мутным взглядом и жидкими темными волосами. От него исходил сильный запах спиртного.
– Не принимаем. И впредь тоже здесь не появляйтесь.
– Почему? – осведомился Андрей. – Хозяйка, Клавдия Ивановна, нас постоянно приглашала.
Мужик осклабился, показав пустое пространство между верхними зубами:
– Она, считай, больше не хозяйка. Заболела твоя Клавдия Ивановна. Я, между прочим, ее сын. Вот приехал с семьей, мать к себе забираю. Курортный бизнес нас не интересует. Так что дом продаем. И передайте это своим друзьям, если их это интересует. Новые хозяева, возможно, вас и приютят, а Клавдия Ивановна уезжает.
Мужик подался назад, и высунувшийся из дома мальчик крикнул:
– Там бабушка… Она тебя зовет…
Панфилов внимательно посмотрел на ребенка. Он полностью соответствовал описанию Карпова. Журналист пожалел, что не захватил с собой его фотографию.
– А нам можно пройти к вашей матери?
Мужик хрюкнул и вылупил глаза:
– А на кой вы нам сдались? Некогда нам гостей принимать. Сборы у нас, что тут не ясно?
Тимощук протянул руку и схватил мужика за майку:
– А что, если я силой ворвусь к вашей матери и расскажу ей всю правду?
Краснота отхлынула от лоснящегося лица.
Мужик стал заикаться:
– Ты о какой правде говоришь?
– О самой натуральной, – пояснил Клим. – Например, как ты продал ребенка некоей Людмиле Карповой.
Мужик прерывисто задышал:
– Кто вы?
– Считай, из полиции, но можем договориться, – процедил Панфилов. – Сейчас без крика ты возвращаешь нам Димку, и мы уезжаем. Матери вы что-нибудь наплетете. Наверное, не впервой вешать лапшу на уши старушке. Хотя мне ее и жалко, вы все же имеете полное право на это наследство. Так что возврати ребенка и катись на все четыре стороны. Хотелось бы, чтобы все обошлось без лишней крови.
