– Кукушкин Иван Иванович в какой палате лежит? – осведомился шеф.
– Кукушкин? – переспросил охранник. – Иван Иванович? Нет у нас никакого Кукушкина!
– Не может быть, – мрачный тип взглянул на шефа. – Должен быть тут!
Он снова встряхнул охранника и процедил, играя желваками:
– Знаешь, что мы с тобой сделаем, если ты нам врешь?
– Я не вру! Честное слово, я не вру!
– Он не стал бы нам врать, – примирительно проговорил шеф, – Он же себе не враг. Покажи-ка нам, дружище, список больных на отделении…
– Слышал, что шеф сказал? – рявкнул мрачный тип. – Делай что велено!
– Я… я сейчас… – охранник трясущимися руками выдвинул ящик стола, достал оттуда листок с отпечатанными на нем именами.
– Вот и хорошо, – промурлыкал шеф и пробежал список глазами. – Да, наш друг не соврал, Кукушкина в этом списке нет…
– Как же так? – растерялся его мрачный спутник. – Где же он?
– Если Кукушкина нет в списке, это еще не значит, что его нет в отделении! – нравоучительным тоном произнес шеф. – Он наверняка здесь, только скрывается под псевдонимом!
– Под чем скрывается? – переспросил его спутник.
– Под вымышленным именем, тундра! Ну-ка, посмотрим, что у нас тут… Ну, А. Сельдереева и Б. Редискина сразу отпадают, точно так же, как В. Лукницкая и Д. Петрушевская… дальше, Л. Лимонов тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года рождения, не подходит по возрасту… М. Абрикосов, тысяча девятьсот девяностого года, тоже… Остаются трое более-менее подходящих – Р. Голубец, тысяча девятьсот пятидесятого года, Т. Каменистый, тридцать восьмого года, и П. Крысенко, пятьдесят первого… Каменистый, пожалуй, староват, но проверить нужно…
– Каменистый… вроде какая-то знакомая фамилия…
Запомнив номера палат, в которых находятся подходящие пациенты, шеф повернулся к охраннику, вручил ему купюру и проговорил:
– Возьми свои сребреники, ты их честно заслужил. Только запомни, дорогой друг, для своего же блага: ты нас не видел, здесь ночью вообще никого не было.
– Это я понимаю, – закивал охранник, торопливо пряча деньги. – Я ведь не дурак!
Первым делом ночные гости направились в палату номер два, где, судя по списку, находился пациент Р. Голубец.
Бесшумно войдя в палату, они огляделись.
Больной лежал в постели, укрывшись с головой. Из-под одеяла время от времени вырывался мощный храп.
Шеф неслышными шагами приблизился к кровати и осторожно поднял край одеяла.
Под ним оказалась чрезвычайно полная женщина с огненно-рыжими волосами. Она вздрогнула, открыла глаза и, увидев склонившегося над кроватью мужчину, собралась закричать. Шеф быстро зажал ей рот рукой и проговорил:
– Только без шума, мадам! Я пришел к вам по просьбе одного очень известного кинорежиссера, чтобы предложить главную роль в сериале из жизни головоногих. Говорите сразу – согласны вы или нет?
После такого предисловия он спокойно убрал руку и повторил свой вопрос:
– Так согласны вы или нет?
– Это так неожиданно… – пролепетала женщина, удивленно моргая. – Но я согласна, согласна!
– Очень хорошо, я сообщу режиссеру. Он будет счастлив и перезвонит вам утром…
С этими словами он вышел из палаты, бросив своему спутнику:
– Голубец оказался женщиной, но у нас еще две попытки.
Следующей на очереди была палата номер три, где находился на излечении пациент Т. Каменистый.
– Ну, давай этого старичка ты проверь, – распорядился шеф, входя в палату.
В этой палате было темно. В темноте смутно просматривались очертания кровати, одеяло на ней ровно приподнималось в такт дыханию спящего человека.
– Ну что – тот это или не тот? – вполголоса спросил шеф.
– Сейчас посмотрю… – его подручный подошел к кровати, включил лампу на прикроватной тумбочке…
И в ту же секунду отлетел к двери, отброшенный мощным ударом.
– Еще хочешь? – осведомился, приподнявшись на локте, человек в кровати.
Даже когда он лежал, видно было, что это человек старый, но крепкий и сильный.
– Ижвини, Трофим, обожнался… – мужчина поднялся с пола, держась за челюсть, и нетвердой походкой вышел из палаты.
Лицо у него было перекошено, на скуле расплывался огромный синяк.
– И что это было? – спросил его шеф в коридоре.
– То-то я думаю – фамилия жнакомая… – прошепелявил, морщась от боли, его подручный. – Это ж Трофим Каменистый, чемпион по боксу в полушреднем весе семидесятого года… я про него читал… и фотографии видел… ждоровый штарик!
– Не знал, что ты читать умеешь! – скривился шеф. – Ну как, ты можешь продолжать?
– Могу! – Подручный вправил челюсть и тряхнул головой. – Это он меня своим знаменитым хуком слева угостил… нет, ну и здоров дед! Чуть в нокаут не отправил!
В его голосе прозвучало невольное восхищение.
– Ладно, если вечер воспоминаний закончился – переходим к последнему номеру нашей программы, – он сверился со списком. – У нас остался П. Крысенко. Фамилия многообещающая…
Они вошли в палату номер шесть.
Подручный опасливо приблизился к кровати, наклонился над ней и вполголоса проговорил:
– Это он, точно! Это Кукушкин!
– Если ты так уверен, как же ты прошлый раз обознался? Впрочем, оно даже к лучшему! По крайней мере, мы можем получить от него информацию!
– Он мне сейчас все выложит! – Глаза подручного кровожадно блеснули, он потянулся к спящему человеку…
– Остынь! – одернул его шеф. – Я понимаю, что после встречи с Каменистым тебе не терпится на ком-нибудь отыграться, но здесь – не самое подходящее место для допроса с пристрастием. Если ты уверен, что это – наш человек, нужно его отсюда увезти. Там в коридоре я видел инвалидное кресло…
– Кто здесь? – Кукушкин проснулся, приподнялся в кровати и уставился в темноту.
– Ваша мать пришла, молочка принесла! – дурашливым голосом отозвался шеф и подошел к кровати. – Поднимайтесь, Иван Иванович, мы вас повезем на прогулку!
– Кто вы? – Кукушкин потянулся к кнопке вызова, но шеф перехватил его руку. – А вот этого не нужно. Лишний шум нам ни к чему.
Тем временем его подручный подкатил к кровати кресло на колесиках, и двое мужчин пересадили в него вяло сопротивляющегося Кукушкина. Он попытался закричать, но шеф ловко заклеил его рот липкой лентой.
Кресло выкатили в коридор и повезли к выходу из отделения.
Возле двери навстречу им метнулся охранник:
– Эй, мужики, куда вы его везете?
– На семейное торжество! – жизнерадостно ответил шеф. – На день рождения любимой племянницы!
– Посреди ночи?
– Он очень хочет лично ее поздравить! А что посреди ночи – так он желает сделать девушке сюрприз!
– А почему у него рот заклеен?
– Так громко кричал от радости, вот мы ему и заклеили рот, а то всех больных перебудит.
– Мы так не договаривались! – возмущенно перебил его охранник. – Чтобы больного вывозить – такого уговора не было! Это только через администратора можно… мужики, нельзя же так – у меня неприятности будут!
– Это точно, – согласился шеф, – неприятности у тебя будут, это я тебе гарантирую.
Охранник попытался остановить кресло, но мрачный тип, еще больше помрачневший после встречи с Трофимом Каменистым, шагнул вперед и ударил его в челюсть. Охранник охнул и без чувств растянулся на полу. Лицо подручного посветлело, и он начал считать:
– Один, два, три, четыре…
– Некогда! – Шеф потянул его за руку к выходу.
– Семь, восемь, девять… – считал его подручный, выкатывая кресло на лестничную площадку. – Шеф, я его точно нокаутировал!
Через несколько минут они вывезли инвалидное кресло с Кукушкиным на парковку.
Но здесь их ожидал неприятный сюрприз: серого «Фольксвагена» не было на том месте, где они оставили его час назад.
– Ну и народ! – возмущенно воскликнул мрачный водитель. – Ничего святого нет! От больницы машины угоняют!
– Ты что – не поставил ее на сигнализацию? – раздраженно осведомился шеф.
– Ну, может, забыл… – проворчал подручный. – Мы же с вами спешили очень…
– Забыл! – передразнил его шеф. – Ничего тебе нельзя поручить! Вот на чем мы теперь отсюда поедем?
– Да вон, автобус стоит, – подручный показал на стоявший возле крыльца допотопный автобус с траурной полосой на борту. – Его без ключа завести ничего не стоит!
– Похоронный спецтранспорт? – задумчиво протянул шеф. – А что, в этом что-то есть… это даже символично… и нашего друга очень удобно в нем перевозить…
Водитель без особого труда открыл двери и вошел в автобус.
– Вот черт! – донесся изнутри его голос. – Тут гроб!
– С покойником? – хладнокровно уточнил шеф.
– Да нет, пустой!
– Тогда в чем проблемы?
– Не знаю… примета плохая…
– А я и не знал, что ты такой суеверный! – Шеф заглянул в автобус.
Там действительно стоял гроб, обитый малиновой тканью. Возле него лежало несколько венков.
– Да ничего я не суеверный! – огрызнулся подручный и включил зажигание.
