Серега на долю мгновения задумался, спокойно посмотрел в глаза Владимира.
– Почему, слабо? – Не повышая голоса, спросил он. – Нет, не слабо. – Он поднял автомат и направил его в грудь Степы. Степа замер, как будто наткнулся на навидимую, но прочную стену. Быков надавил на курок. В автомате что-то сухо щелкнуло. Осечка. Степа мгновенно вышел из ступора, стал правой рукой шарить у себя за спиной. Быков дернул на себя затвор автомата, на песок выпал патрон с пробитым капсюлем. Степа резко дернул рукой из-за спины. В руке у него темнел какой-то предмет. Он стал быстро поднимать его на уровень груди Быкова… Рука у Владимира не дрожала, она двигалась мощно и неотвратимо.
Серега повел стволом вслед за рукой бывшего борца, "поймал" ее движение, "вписался" в него, плавно нажал на спусковой крючок. Одинокая пуля со свистом выскочила из глушителя, отсекла палец на руке Степы и напрочь выбила оружие из его руки.
Владимир даже не глянул на раненную руку. Он взревел, как медведь, и бросился на Быкова всем телом, намереваясь одним движением смять ненавистного "зайца", прижать его к песку, добраться, наконец, до его горла.
Серега даже не успел выстрелить – настолько стремительной была атака бывшего борца. Степа ударил его своими могучими плечами в грудь, да так, что Быков отлетел от него на несколько метров. Оружие упало в стороне, Серега свалился на спину. Он быстро вскочил, принял оборонительную стойку. В этот момент Степа напал снова. Он навалился всем своим богатырским телом на противника, намереваясь свалить его на спину и придавить своей тушей сверху. Быков быстро сгруппировался, согнулся, упал на спину назад, перекатываясь, словно колобок. Падая, он выставил правую ногу вверх, Степа по инерции налетел на нее, как на рычаг, и перелетел через голову Сереги дальше. Быков продолжил кувырок назад и через долю секунды оказался сидящим сверху на Степе. Навыки, намертво вбитые Михаилом Файвовичем, не подвели в самую критическую минуту.
Но Степа был все же намного сильнее. Он ухватил Серегу за плечи, легко перевернулся, подмяв противника под себя. Он навалился на него весом всего своего могучего тела, левой, здоровой рукой сжал горло ненавистного "сайгака", стал душить его. Быков сначала пытался обеими руками оторвать могучую лапищу, сжимавшую его шею, но не смог. Вдруг вспомнил о ноже, кожаными ремешками пристегнутом к голени. Он изогнулся, пытаясь достать клинок, но тоже не смог. Тогда он, уже теряя сознание, с трудом набрал в легкие немного воздуха, смачно плюнул кровавую слюну в лицо своего душителя. Степа вытерся предплечьем правой руки, на мгновение ослабил давление на Серегу. Быков изловчился, согнул правую ногу. Дотянулся кончиками пальцев до ножа…
Клинок вошел в плоть бывшего борца неожиданно легко. Степа взревел, но хватку на шее Сереги не ослабил. Быков, чувствуя, что слабеет с каждой секундой, ударил еще… Степа опять заревел, но видно было, что этот удар тоже не доставил ему серьезных неприятностей. Тогда Быков, понимая, что у него остался шанс на один-единственный, последний удар, догадался, что пока он попадал Степе в его большой, покрытый толстым сальником живот, котором нет жизненно важных органов и крупных кровеносных сосудов.
Теряя сознание, он согнул руку и, что есть силы, ткнул Степу ножом в левую сторону груди, напротив того места, где у обычного человека находиться сердце. Владимир вырвал нож из руки Быкова, полоснул его по груди… Потом он как-то странно хрюкнул, вздрогнул, стал заваливаться на бок.
Серега с большим трудом сдвинул с себя тяжелое тело. Степа был еще жив. Он что-то пытался сказать, с ненавистью смотрел на своего противника. Быков подошел к автомату, поднял его. Бывший борец увидел, как темный кружок в центре глушителя поднимается в сторону его лица…
Наступила темнота.
…Невыносимо болела грудь. Она быстро окрасилась алой бахромой, тоненькие струйки крови медленно стекали по груди и застревали где-то под одеждой. "Наверняка этот бугай еще и повредил в горле что-то!" – Подумал Серега, растирая шею и подбирая автомат Аркадия. Он отщелкнул рожок с патронами – двойной, перемотанный грязным лейкопластырем, быстро глянул в него. Быков качнул обоймами в руке, пытаясь определить на вес, как много патронов осталось в них. Решил, что вполне хватит для продолжения "войны" на Волчьем острове. – "Пока "братва" не высадилась на острове, преимущество – на моей стороне" – Думал Серега. – "Но как только Степина подмога окажется на берегу и рассредоточиться, то мое дело – швах. Одно хорошо – семью я уже защитил. Теперь неплохо было бы выбраться с этого уголка природы хотя бы живым, коль не получилось – живым и здоровым".
Он прилег на бугорок, с которого хорошо были видны обе лодки, но особенно – та, в которой сидело много людей. Скорость у катеров была примерно одинакова. Серая моторка, по расчетам Быкова, должна была доплыть до острова примерно через минуту, белая – через две, две с половиной.
"Сначала "сниму" тех, которых меньше!" – Решил Серега, для устойчивости продавливая неглубокую ямку в мягком грунте локтем левой руки. Он лег, преодолел мгновенную вспышку боли, навалился грудью на песчаный холм, расставил для устойчивости ноги. Прижал пятки к земле. "Стрелять придется в цель, до которой около пятисот метров. К тому же расстояние между мной и лодкой все время сокращается!" – Думал Быков, ловя в прицел очертания того человека, который стоял впереди и пристально всматривался в надвигающийся кусок суши посреди Обского моря. – "Ничего, сволочь, не пировать и тебе на моих похоронах!".
Фигура на серой лодке все время размазывалась, расплывалась перед окуляром снайперского прицела. Серега сообразил, что это он сам себе напортачил, когда настроил прицел для ближнего боя, перед тем, как подкрадываться и выцеливать Аркадия и Степу. Теперь расстояние до цели было в десять раз больше; естественно, что любой предмет на таком расстоянии будет нечетким. "Ничего страшного! Справлюсь!" – Решил Быков, повторно наводя тоненький крестик оптики в грудь мощного парня, наверное – борца, который никак не хотел понимать, что в полукилометре от него точно в его сердце сейчас смотрела смерть. Серега зафиксировал, наконец, фигуру в прицеле, затаил дыхание, выбрал свободный ход спусковой скобы, дожидаясь благоприятной паузы между ударами сердца…
Неожиданно с его правой брови на глаз скатилось тягучее темное пятно. Быков отпустил курок, левой рукой вытер глаз. Рука оказалась в крови. Серега потрогал лоб, волосы… Ничего похожего на повреждение не нашел. Тогда он сжал пальцами ту прядь волос, с которой в глаз скатилась капля крови. Прядь оказалась влажной. Быков посмотрел на кончики пальцев – они испачкались в крови.
"Да это же кровь Степы!" – Догадался Серега. – "Из отстреленного пальца на правой руке!".
Он вновь поймал в перекрестье оптики большую фигуру незнакомца, зачем-то в такую рань пожаловавшего на остров, на котором Степа организовывал свои "сафари". Не иначе, как хотел поохотиться сам. За то время, пока он вытирал капли Степиной крови, серая лодка приблизилась к острову еще метров на сто. Быков с сожалением глянул через прицел на парня, которого ему сейчас придется убить. Неожиданно он обратил внимание, что могучий пассажир серого катера сделал какое-то движение рукой, очевидно, предлагая напарнику, не мешкая, причаливать к какому-то конкретному участку побережья Волчьего острова. Движение показалось очень знакомым. Так махать рукой, похожей на медвежью лапу, во всем двухмиллионном Новосибирске могли только два человека – Михаил Файвович Певзнер, или его сын Миша.
Серега быстро снял палец с курка, не вставая, быстро настроил на нужное расстояние оптику прицела. Когда контуры человека-медведя с лодки перестали расплываться, Быков узнал его. Это был… Миша Певзнер. Адвокат и его старый друг.
"Что здесь может делать Миша, в это время?" – Мелькнула мысль у бывшего тренера. – "Уж не поохотиться ли он приехал – тоже? Интересно, а кто это с ним второй?" – Он перевел дуло автомата на человека, сидевшего на корме, у лодочного мотора. Когда Серега увидел, КТО этот второй, который сидит в серой лодке, у него едва не остановилось сердце. Вторым был – ни много, ни мало – Игорь Касюк, его лучший друг!
"Ни хрена себе, поворотик!" – Полезли на лоб брови бывшего тренера. – "А если я так и не настроил бы прицел? Что бы было тогда? Убил бы обоих?" – У него от ужаса, который он мог сотворить, вспотели ладони, зачесалось под мышкой. – "Интересно будет узнать, как они нашли меня? Я и сам-то до сих пор не знаю, где находится этот остров, и не понимаю, как я оказался в плену!
Надо им показать, что я здесь, чтобы забрали меня отсюда до того, как на остров пожалуют те, другие!" – Быков прицелился перед носом катера, тщательно соблюдая расстояние до судна, дал короткую очередь по воде. Миша сразу вскинул голову, полез под мышку за пистолетом. Серега поднялся во весь рост, замахал руками.
