– Это мое дело, – машинально повторил Артем.
– Поостереглись бы вы его, – услышал он, закрывая дверь. И подергал дверную ручку: как тут у них?
А, ладно! Артем с замком возиться не стал. Очутившись в коридоре, крикнул:
– Грушин! Грушин, ты где?!
Тот вышел из соседней двери. Артем подозрительно спросил:
– Подслушивал?
Бывший друг пожал плечами:
– А смысл? Чего я не знаю или о чем не могу догадаться?
– Ты вроде как караулишь меня. Чего добиваешься?
– По-моему, ты созрел для того, чтобы выяснить со мной отношения. Я к этому подготовился.
– Вот даже как!
– Ты хочешь доказательств того, кто такая Инга. Изволь. Пойдем в мою спальню.
– Хорошо, – кивнул Артем. – Я деловой человек. Эмоции эмоциями, но!.. Без доказательств – это несерьезно. Идем.
И решительно направился к двери в грушинскую спальню. Валентин Борисюк в это время встал с края ванны и прислушался. Знакомого щелчка не послышалось. Значит, дверь санузла не заперта. А в коридоре шаги. Куда они направились?
Он пошевелил за спиной затекшими руками и выругался. Потом направился к двери. Толкнул ее плечом, и дверь открылась. Борисюк вышел в коридор и вновь прислушался. Близится полночь. Какой длинный вечер! И какой сумасшедший!
Он сделал несколько шагов по коридору, а потом начал медленно спускаться по лестнице…
Черви: два, три, четыре, пять…
Очутившись в спальне у Грушина, Артем невольно вздрогнул. Зеркальная дверь шкафа-купе словно расширяет границы комнаты, в которой множатся черно-белые портреты кинозвезд. Он не любитель старых фильмов, тем более американских, но лица вроде бы знакомые.
– Грушин, что это?
– Мои женщины.
– Ты – сумасшедший? Да? – с надеждой спросил Артем.
– А что тебя смущает?
– Их тут слишком много!
– Любви никогда не бывает много. Любовь – это единственное, ради чего стоит жить. Разве не так? – с откровенной иронией спросил Даниил Грушин. – Я позвал тебя сюда, чтобы поговорить о любви.
– Я хотел говорить об Инге. Валентин дал мне кое-какую информацию.
– Например?
– Инга внесла крупную сумму за квартиру в строящемся доме. Нет сомнений в том, что она – шантажистка.
– И продажная девка, – добавил Грушин.
– То, что она спит с тобой, еще не свидетельствует…
– Ты готов узнать правду?
– Правду я готов узнать всегда. Ты же меня знаешь. Я человек сильный. Говори.
– Итак: доказательство номер один. Она была моей любовницей. Как насчет порнухи? Нормально переносишь?
– Давай, – хрипло сказал Артем. И расстегнул еще одну пуговицу на рубашке. Пиджак он давно уже снял и оставил в каминном зале. Очень душно. А он тучен, страдает одышкой. И выпил немало.
Грушин подошел к шкафу, зеркальная дверь поехала в сторону. Артем невольно вздрогнул. Вспомнилось, как отъезжал в сторону стеллаж в каминном зале, а за ним… Нет, трупов в шкафу не было. Аккуратно разложенные вещи, на одной из полок стопочка CD-дисков. Грушин достал один и, задвинув дверцу шкафа, подошел к телевизору.
– Видеокамера – удобная вещь, – усмехнулся он. – В горячке и не сообразишь, что тебя снимают. Если увлечешься.
– Не тяни, – сказал Артем, усаживаясь на кровать.
Он увидел то, что ожидал. Грушин и Инга. В этой самой спальне. На кровати. Единственное, что… Она была загримирована под один из черно-белых портретов и странно одета. В длинное платье. Возникло ощущение, что одна из женщин сошла со стены, чтобы одарить своей любовью преданного поклонника. В ногах у них валялась шляпа. Зеленая шляпа с перьями и вуалью. «Почему зеленая?» – мелькнуло в голове. Портрет черно-белый! А женщина в постели у Грушина – разноцветная!
Артем думал почему-то об этой шляпе. Словно самое захватывающее зрелище – случайно попавшая в кадр шляпа.
Остальное было неинтересно. Ему не интересно, потому что он не хотел знать, как это делает Грушин. Понятно, что лучше. Вон он каков! Без одежды. С такой фигурой на пляж идут победителем. Так, словно тебе принадлежит весь мир. И все женщины мира. Не удивительно, что Инга предпочла его.
– А у тебя богатая фантазия, – хрипло сказал Реутов, не отрывая взгляда от шляпы.
– Надеюсь, ты не думаешь, что это – монтаж?
– Монтаж? Где монтаж? Это?
Он вскочил, подбежал к телевизору и ткнул пальцем в шляпу. В этот момент голая пятка Инги задела ее и столкнула с кровати. Шляпа упала на пол. Его палец оказался на женской голени, и Артем невольно отдернул руку.
– Я ее убью! – мрачно сказал он.
– За что? – усмехнулся Грушин.
– За шляпу!
– Эй! С тобой все в порядке?
– Это все?
– Отнюдь. Это предисловие.
– Мне не интересно… Не интересно, как и сколько раз вы это делали.
– А когда мы это делали? Интересно?
– То есть… Была она только моей или одновременно ездила сюда и вы занимались этим? В шляпе?
– Какая шляпа? Ах, да! Зеленая! Это было всего один раз. То есть в таком гриме. Я люблю разнообразие.
– Зато я не люблю!
Реутов нагнулся и ткнул пальцем в кнопку. Экран погас.
– Довольно, – сказал он, подходя к кровати. Что делать? Душить Грушина? Видимо, выражение его лица соответствовало мыслям, потому что бывший друг с усмешкой спросил:
– Хочешь меня задушить? Тема, Тема… Нельзя же так. Тебя обвела вокруг пальца дешевая шлюха. Вот что обидно! Она пришла в мой дом с таким шлейфом… Потасканная, насквозь больная, лечилась от венерического заболевания, сделала несколько абортов. Вот откуда чепчик в твоем сне. Как знать, не убила ли она твоего ребенка?
– Нет!!!
– А ты спрашивал? Ты вообще наводил справки? Прежде чем увлечься этой женщиной? Она ведь теперь не может иметь детей. Да-да, не смотри на меня так. Ладно я. Я просто ею пользовался. Ольга меня не удовлетворяет, я к ней ничего не чувствую как к женщине. А ведь я мужчина, мне нужно выпускать пар. Инга меня в качестве резиновой куклы устраивала. И я платил согласно тарифу. А потом она нашла тебя, дурачка. И теперь ты сокрушаешься: как же так? За что? Есть хорошая фраза, не мной придуманная: бесплатно – дороже! Это как раз про Ингу и ей подобных. Надо было не китайский зубрить, а по кабакам шататься. По ночным дискотекам. И переболеть этим в юности. Чудила, – почти ласково сказал Грушин. – Здесь, как к кори или свинке, нужен иммунитет.
– Это все? – вновь спросил Артем.
– Нет. А это до кучи.
Сказал Грушин грубовато и вновь подошел к шкафу. Артем невольно сжал зубы. Что там? Еще одна шляпа? Туфли на шпильках? Ее кружевное белье? Грушин достал диктофон. И со вздохом произнес:
– Мне бы хотелось все это озвучить. Любовь любовью, но потом люди, как правило, разговаривают. И порой говорят лишнее. Ей со мной было хорошо. В отличие от тебя, я легко доводил ее до оргазма. А после она, расслабленная, со мной откровенничала. Давай-ка послушаем эту запись.
Он нажал на кнопку. Артем услышал голос Инги:
– Твоя жена догадывается?
– О том, что у меня случаются интрижки на стороне? – (Голос Грушина.) – Не думаю. Ольга – женщина недалекая. Всегда была такой. Она меня безумно любит, а любовь слепа.
– А если вдруг узнает?
– И кто ей расскажет? Ты? Мое слово против твоего? А кто ты такая?
– Я понимаю. Но если бы мы с тобой…
– Что?! – (Смех Грушина.) – Ты рассчитывала, что я в тебя влюблюсь? Брошу богатую жену? Женюсь на тебе? Девочка, ты меня насмешила! Ой, насмешила! Значит, таковы твои планы? И кто вбил тебе это в голову? Удачливая подружка?
– Да. – (В голосе Инги откровенное сожаление.)
– Что, ей повезло? Золушка стала принцессой? Возможно. Только надо знать, с кем играть в эти игры. Я – не тот случай. Таких, как ты, я найду сколько угодно, причем совершенно бесплатно. Тебе же с таким бурным прошлым надо искать особый товар, принц должен быть толстым, некрасивым, страдать одышкой, иметь такую же толстую корову-жену и ничего не понимать в делах постельных. Словом, тебе нужен девственник. Ты понимаешь, о ком я.
– Как Артем Дмитриевич? – (Голос Инги.)
Реутов невольно напрягся.
– А что? – (Зевок Грушина.) – Подходящая кандидатура!
– Я это учту.
– И как ты до него доберешься?
– Ну не знаю. Мне бы только дверцу приоткрыть. Хоть щелочку. Малю-у-сенькую.
– А там уж ты постараешься. Понимаю.
– Расскажи мне о Реутове. Какой он?
– Тема? Он добрый. Но тщательно это скрывает. Вообще в его груди бьется большое горячее сердце. – (С иронией.) – Но он человек осторожный. Тут нельзя пережимать. Ни в коем случае не проси у него денег. Не жадничай. Его надо ловить на любовь. На настоящее чувство. Ха-ха! Шанс есть: он не нагулялся. В институте прилежно учился, на дискотеки не ходил, девочками не увлекался. По-моему, по окончании вуза так и остался девственником. Но тщательно это скрывал. Он вообще скрытный. А скрытные люди – наиболее уязвимы. Как показывает практика.
– Это хорошо, – (задумчиво протянула Инга). – Хороший материал. С таким можно работать.
