Натворила дел Фаина Сидорова. И ничего уже не исправишь.
Хотя… Кое-что можно.
Девушка закрутила краны, высморкалась.
Старший уполномоченный Бах что-то про наследство говорил? Про экспертизу? Если Фая пройдет ее и докажет свое прямое родство, то получит все, чем владела Дора Эленберг.
Неплохая компенсация за долгие страдания? Не узнаешь и не поймешь, пока не получишь.
В клуб они приехали поздно вечером. Зашли в темное фойе «Млечного Пути», быстро заперли за собой дверь.
Ренат хотел включить свет, но Михась остановил его.
– Не будем привлекать внимание прохожих. А то еще ломиться начнут.
– Но я не помню, куда идти.
– Давай руку, я буду твоим поводырем.
– Ты что, в темноте видишь?
– Нет, просто умею правильно выбирать направление и знаю, сколько шагов нужно сделать, чтобы достичь двери, пересечь большой зал и оказаться возле «терракотового». Армейская привычка, все замечать и запоминать на тот случай, если придется отступать вслепую.
Михась взял Рената за руку и повел.
Ручища у него была огромной, но мягкой, как у девушки. И лицо приятное, не тупое. Ренат знал, что Дора Вейдер млела от Аверченко. Да не только она. Многим официанткам Михась нравился. Громила с добрыми глазами, это так необычно и романтично…
– Осторожно, порог, – предупредил Михась.
Ренат аккуратно переступил, и они двинулись дальше.
– Глаза привыкли к темноте? – спросил Аверченко.
– Немного.
– Видишь дверь в «терракотовый» зал?
– Нет.
– Присмотрись, она впереди.
– А, да…
– Иди к ней.
– А ты куда?
– На кухню, возьму инструменты.
– Какие? – Ренату представились кирка и лопата. Ведь именно при помощи этих инструментов в кино кладоискатели добывали из земли сокровища.
– Большие ножи, топорик. Иди, я скоро…
И выпустил его руку.
Если б Ренат знал, что Аверченко подозревает его в убийстве Айгюль, ни за что бы не обратился к нему. Нашел бы другой способ попасть в клуб. Хорошо, что смог убедить Михася в том, что не имеет к смерти официантки никакого отношения. Охранник, видите ли, стал свидетелем, как они вместе заходили в подсобку. И что? Разве это доказательство вины?
– Айгюль подворовывала и приторговывала, – ответил на обвинение Ренат. – Я брал у нее кое-что.
– Я Айгюль за руку ни разу не ловил.
– Конечно. Ведь она была в доле с Коляном. Он, выражаясь древним криминальным языком, который обожает мой отец, ее крышевал. А кто до него, не знаю. Она позвала меня, чтобы показать «товар», я пошел посмотреть. Но не заинтересовался и сразу вернулся в зал.
– А в подсобку так рвался зачем? Я не верю в наркотики. Ты не принимаешь.
– Да план здания я хотел забрать! Именно тот, что сейчас перед нами. Вдруг обыск, его нашли бы, заинтересовались…
Аверченко вроде поверил. Или сделал вид. Главное, согласился на сотрудничество, потому что денег хотел не меньше, чем Ренат.
«Нет, меньше, – самому себе возразил он. – Потому что у него никогда не было денег в таком количестве, как у меня. Ну, обогатится он и что? Ремонт в своей хате сделает? Купит машину. В Паттайе какой-нибудь отдохнет. Может, даже построит там домик. То есть ему много денег не надо. А мне… Мне нужны миллионы! Я не просто хочу вновь окунуться в роскошь, я желаю утонуть в ней…».
Ренат открыл дверь «терракотового» зала, взломанный замок никто не чинил, и включил свет. В этом помещении окон не было. Когда-то да, имелось два, но их заложили еще до того, как зданием завладела госпожа Эленберг. Она же Дора Вейдер.
В зале был бардак. Со столов убрали посуду, но грязные скатерти остались. На полу кроме песка смятые салфетки, зубочистки, обертки от жвачек. Дора Вейдер, если б увидела такое, всех бы покрошила своим световым мечом…
Вспомнив об Эленберг в очередной раз, Ренат подумал: «Интересно, кто-то из наших пойдет на ее похороны? И когда они вообще?».
Явился Михась. В одной руке топорик для рубки мяса, в другой – два ножа и фонарик.
– Слушай, а ты не знаешь, когда похороны Доры? – спросил у него Ренат.
– Нет. И мне, если честно, пофигу когда.
– Плохо умирать вот так… когда тебя и оплакать некому.
– Плохо жить так, что тебя никто оплакать не захочет, когда умрешь, – жестко проговорил Михась. – Давай план, будем ориентироваться.
– Не такой уж плохой она была. Жесткой, да. Но не подлой.
Аверченко хмуро посмотрел на Рената.
– Неужели тебе ее совсем не жаль? – не отставал он.
– Нет, мы будем тайник искать или панихиду устраивать? – вскипел Михась.
– Да ладно, ладно, не нервничай. Ищем тайник. – С этими словами Ренат вынул из сумки план и разложил на столе.
Аверченко склонился над ним.
Лицо сосредоточенное, взгляд цепкий.
– Я понял, где второй тайник. – И ткнул ножом в стену.
– Судя по плану, да, но этого не может быть.
– Почему же?
– Это внешняя стена. За ней ничего.
– Да, но она слишком толстая.
– И что, мы будем ломать стену?
– Придется.
– Этим? – Ренат указал на топорик, комбинированный с отбивалкой для мяса.
– Нужно будет добыть инструмент посерьезнее. Но сначала проверим тот тайник, что ты нашел.
– Ты со своими плечищами туда даже не протиснешься, – усмехнулся Ренат. – Но я покажу, где он.
– Да я помню где… – И сделал шаг по направлению к дереву, но тут же остановился. Резко повернувшись к Ренату, приложил палец к губам. – Там кто-то есть, – проартикулировал он.
Но Ренат уже сам это понял, услышал отдаленные звуки.
– Если менты, нам конец, – едва слышно выдохнул Михась.
– Что будем делать? – спросил Ренат.
Аверченко жестом показал: ты тут остаешься, я иду смотреть, кто там.
Но Рената это не устроило. Он тоже хотел «на разведку». Поэтому, когда Михась выключил свет, двинулся за ним.
Шел Ренат по стеночке. Но все равно умудрился запнуться. Тут же почувствовал, как в его грудь уперлась лапища Аверченко.
– Я же приказал оставаться на месте, – прошипел он.
– А мы не в армии, – ответил Ренат и отбросил его руку.
Михась сквозь зубы выругался, но продолжил свой путь. И Ренат вместе с ним.
Дошли до фойе. Но там никого не было. Тот, кто явился в «Млечный Путь» направился в левое крыло здания. Звуки шагов доносились оттуда. Да еще мелькали огоньки. То есть это не «менты». Те включили бы свет. А раз кто-то тайком пробирается по зданию, имея с собой фонарик, то это такой же «диверсант», как и они.
Вот Ренат уже и видит его. Но со спины. И не может понять, кто это…
– Колян! – воскликнул Аверченко.
«Диверсант» вздрогнул и выронил фонарик. Свет его заметался по помещению.
Михась протянул руку к выключателю и зажег потолочные светильники.
Да, перед ними стоял охранник Коля. Головастый, плечистый и такой тупой, что у Рената возникали сомнения: нормален он или страдает олигофренией, пусть и в легкой форме.
– Ой, ребята, а вы чего тут… – с глупой улыбкой пробормотал он.
Ренат хотел выдать что-то вроде: «А ты чего?», но первым на реплику Коляна отреагировал Михась:
– Да вот, караулим убийцу Айгюль. Как знали, что он вернется.
– А он вернулся?
– Да. И стоит перед нами.
– Ты на что намекаешь, Михась?
– Я открытым текстом говорю, Коленька. Ты задушил официантку. Был у меня еще претендент, – он покосился на Рената, – но я его кандидатуру исключил. Твою только оставил. Именно ты убийца Айгюль.
– С чего ты взял?
Ренат так и хотел повторить за Коляном этот вопрос…
С чего он взял?
Еще несколько часов назад обвинял в убийстве его, Рената. А теперь безапелляционно заявляет, что душитель Коля.
– Я видел тело Айгюль. Эта девочка так просто не сдалась. Она сопротивлялась до последнего. Смогла даже вырваться, как я думаю. И коль она дралась, то на теле убийцы должны быть отметины.
– Я могу раздеться и продемонстрировать свое тело! На нем нет царапин и кровоподтеков.
– Но один синячок, я думаю, имеется. Похожий на засос.
– У каждого молодого, холостого найдется на теле подобная отметина.
– У меня нет, – вставил Ренат автоматически. Он не совсем понимал, что к чему, и пытался, как говорится, въехать в происходящее.
– Айгюль, как я думаю, куснула тебя. Но через рубашку. Да сильно зубами вцепилась. И порвала. Поэтому ты снял рубашку и спрятал в ящик. Я заметил, что ты, когда мы разговаривали ДО убийства, был в белой рубашке, а ПОСЛЕ в голубой.
– Вспотел, переоделся, – пожал плечами Колян. Он старался выглядеть беспечным, но получалось слабо.
– Хорошо, покажи свою потную белую рубашку. Ведь ты за ней пришел?
– Я не обязан тебе ничего показывать.
– Да, конечно, нет. Только полицейским. Я звоню одному из них… Как, Ренат, зовут старшего оперуполномоченного Баха?
– Андрей Геннадьевич, – подсказал Ренат.
– Угу… – Аверченко достал из кармана телефон. – Кстати, ты еще подельник Айгюль. Вы были в преступном сговоре и воровали продукты и алкоголь.
