— Я член разведгруппы Р/КУ, двадцать шестой МЕУ (СОК), — сказал Мор ясным, свободным от мокроты голосом диск-жокея.
Сантьяго, привыкший за годы службы в полиции к аббревиатурам, ничего не понял.
— Расшифруй.
Они прислонялись к стеклянной стене толщиной шесть дюймов, образующей одну сторону цистерны площадью около квадратного акра. Наполненная холодной темной морской водой цистерна стояла в дальнем углу Нью-Йоркской аквариумной площадки на Кони-Айленд. Мор наконец согласился поговорить, после того как попросил Сантьяго выписать для него из арсенала карабин М4, а Сантьяго целую минуту честил его по-английски, по-испански и, в меру знания языка, по-креольски. Потом он выписал карабин. По внутреннему побуждению выписал и «бенелли». Оружие лежало в запертом багажнике «виктории».
— Р/КУ — разведка и координация ударов. Это моя работа. Кое-кто называет это глубокой разведкой. Я пробираюсь в труднодоступные места и собираю сведения. Если получаю приказ, координирую удары.
— Только где-то появляешься, как туда начинают палить пушки?
— Я вызываю налет авиации, затем моя группа производит зачистку.
Сантьяго задумался над услышанным. Кто-то в Вашингтоне счел нужным внедрить психа, вызывавшего авианалеты, в ОАБ Нью-Йоркского управления полиции… зачем?
— Для чего ты здесь?
— Секрет.
— О нет. Нет, нет, cabrón, этот номер не пройдет. Я не командос. Я полицейский. Я преследую тварей, убивающих таксистов, и возьму их, чтобы получить вторую ступень, очки, перейти в ОСИОП с настоящими полицейскими и навсегда проститься с вашими грязными делами. Comprende?[48] Не нужен мне какой-то морской пехотинец, мысли которого все еще в Ираке…
— Я служил в Афганистане.
— …или где бы то ни было, который, черт возьми, считает, что может обрушить дождь бомб и ракет на Нью-Йорк, будто это его артиллерийский полигон…
— Я авиационный наводчик, не корректировщик артогня.
— …который молчит неделями, а когда начинает говорить, голос его звучит как неисправное радио, который ждет полгода, чтобы сказать мне, что, черт возьми, происходит, и то лишь после того, как половина начальства с Полис-плаза, один, напустилась на меня, который заставляет Маккьютчена играть мной как рыбой на крючке… На кой черт нам этот аквариум?
Сантьяго пришлось перевести дыхание после этой тирады.
Мор указал подбородком.
— Познакомься с Карлом.
Сантьяго повернулся и едва не схватился за пистолет. Дыхание перехватило, он закашлялся. На лбу, шее, запястьях, в подмышках выступил пот. По спине прошел холодок, из кишечника непроизвольно вырвались газы.
— Cono… — прошептал он.
Акула была молодой, в длину всего шесть-семь футов, но уже широкой в жабрах, зубы ее виднелись даже при закрытой пасти. Белизна ее живота резко оттенялась бронзовым цветом боков и спины; Сантьяго едва мог разглядеть ее спинной и хвостовой плавники, хотя большой хвост был виден в темной воде. Акула лениво проплыла по часовой стрелке мимо стены, где стояли люди, ее бездонный черный глаз обратился в их сторону. Сантьяго старался не терять ее из виду, когда она отплыла, но примерно через двадцать ярдов рыбина скрылась в темноте.
Сантьяго снова повернулся к Мору, — тот не сделал ни единого движения, но лицо его стало несколько более юным, оживленным. Ему нравится здесь, осознал Сантьяго; может быть, он приезжал сюда по окончании смен в ОАБ. О Господи, после этого он больше не сядет в такси с Мором, нет уж.
— Я не видел океана до семнадцати лет, — сказал Мор, еще больше напугав Сантьяго. Non sequitur[49] были не в стиле Мора. — Но провел там много времени во время обучения.
— Повезло тебе, — прошептал Сантьяго.
— Не спрашивай, какого, — прохрипел Мор. — Все равно не скажу. Однако нам нужно работать вместе. Мы должны доверять друг другу. Если тебя это успокоит, скажу, что я так и делаю.
Сантьяго взял себя в руки.
— Что у тебя с голосом?
— Я находился в дальнем дозоре со своей группой, и мы попали в засаду. Осколок гранаты задел мне горло. Хирурги не могли добраться до него из-за спинного мозга. Иногда рубцовые ткани давят на гортань, и приходится делать усилие, чтобы говорить ясно.
Сантьяго захлопал глазами.
— Тебе больно говорить?
— Нет. Только требуется больше усилий. Каждое слово дается с трудом.
— Где это произошло?
Мор колебался несколько секунд.
— В Баджауре.
— Черт возьми, где это?
— Северо-Западный Пакистан.
Сантьяго почувствовал головокружение, как в тот раз, когда Маккьютчен раскрыл для него шлюзы правды.
— Мы ведь не входили в Пакистан.
— Верно, — подтвердил Мор.
— Когда это было?
— Секрет.
Сантьяго сделал еще попытку.
— Почему ты был в Паки…
— Секрет.
Сантьяго изменил подход.
— Говоришь, ты Р/КУ. Как это понимать, солдат ты или шпион?
Мор задумался, ища взглядом акулу.
— Формально я войсковой разведчик, но по характеру операций, которые проводил, не только. Так что, можно сказать, то и другое.
У Сантьяго появилось ощущение, будто он плывет.
— Так ты что, ищешь зону высадки? Морская пехота высадится в Нью-Йорке?
Ему не верилось, что эта чушь исходит из его уст.
— Нет, здесь я один. Это операция ДПА.
Опять непонятная аббревиатура.
— ДПА?
— Другое правительственное агентство.
— Какое?
Мор неторопливо подмигнул ему.
— А, — произнес Сантьяго, чувствуя себя так, словно вновь оказался в детском саду. — Эта публика.
Они немного помолчали, ища взглядами акулу.
— Послушай, — неожиданно пробулькал Мор, — не спрашивай, зачем внедрили в управление полиции такого специалиста, как я. Я не определяю политику, я просто один из людей, осуществляющих ее. Боссов беспокоит, что часть денег, поступающих в страну, может оказаться грязной, и судя по тому, что мы обнаружили, они правы. Кто-то создал здесь сеть, возможно, за долгий период времени, и она распространяет наркотики через точки, связанные такси, эти люди отмывают деньги через иную часть сети, которой мы еще не обнаружили. Министерство финансов, должно быть, занимается этой проблемой с другой стороны, и мы столкнулись друг с другом.
— С какой стати министерству финансов интересоваться расследованием убийств, которое проводит управление, тем более делом ОАБ?
— Я не говорю, что оно этим интересуется, просто мы привлекли их внимание, занимаясь поставками, и, видимо, им стало любопытно. Думаю, это все одно и то же дело. Они, как и мы, искали деньги, но вместо этого нашли в такси наркотики. Видимо, это дело ведет и ФБР, а может быть, и полиция штата. Возможно, причастен даже ОСИОП, который так тебе нравится.
Сантьяго с каждой минутой недоумевал все больше.
— Почему столько разных органов ведут свои расследования? Почему не организовать совместную операцию? Это дало результаты…
— Потому что, — перебил его Мор, снова напрягая горло, правительство во многом похоже на «Урбанк». Множество людей во множестве мест занимаются множеством разных дел, и общая картина не слишком ясна, особенно в том, что касается разведки. Один из боссов, знающий, что я здесь, должен все это координировать, но не все главы агентств сообщают ему о происходящем Иногда причиной тому соперничество, иногда неведение Когда дело касается больших денег, получается что-то вроде кипячения раствора — разные молекулы ускоряют движение. Иногда они сталкиваются, как мы с командой министерства финансов.
Сантьяго все еще пребывал в недоумении; правда, оно уменьшилось с тез пор, как они въехали на автостоянку аквариума. Но вопросы копились.
— И сколько людей на Полис-плаза, один, знают, что ты здесь делаешь?
Мор пожал плечами:
— Комиссар. Может быть, прокурор федерального судебного округа или министр юстиции. Точно сказать не могу. Но им велено помалкивать.
Сантьяго вспомнился недавний эпизод.
— А Деррикс?
— Да. Как руководитель контртеррористических операций он должен быть в курсе.
— О чем вы говорили в участке Центрального парка?
— Он любопытствовал. Сказал, что слышал обо мне из разговоров в силах специального назначения. Спрашивал, единственный ли я.
— Единственный кто?
— Специалист из ССН, внедренный в управление полиции.
Сантьяго почувствовал, как опускается желудок.
— И ты единственный?
Мор снова стал Рыбьей мордой, это совпало с появлением акулы. Глядя на них, разделенных несколькими футами воды и стекла, Сантьяго подумал, что ошибался. Мор не походил на тех существ, которых он ловил в море. Мор не та рыба, которая попадается на удочку. Мор был опаснейшим хищником, как акула, скользящая в холодной темной воде возле него.
