– Не велика добыча, а всё же лучше, чем ничего, – рассуждал полушепотом Колчинский. – Смотри Андрюха вроде ручка, как ручка, а следок нам дать может. Конечно, он будет не явным, не четким, сразу преступника по нему не вычислишь, но на безрыбье и рак рыба. Обрати внимание на самое ценное в этой ручечки, на логотип рекламный фирмы «Пантера» да ещё номер телефонный оной организации. Конечно, шансов один к тысячи, но чем черт не шутит?
Следователь набрал на клавиатуре своего карманного аппарата нужную комбинацию цифр и тут же в тесный салон нашей колымаги ворвался профессионально вежливый голос:
– Добрый день. Вас приветствует головной офис концерна по реализации бытовой техники «Пантера». Сообщите, пожалуйста, цель Вашего звонка.
– А деловая у меня цель, – откликнулся на призыв Альбертыч. – Мне бы милочка адресочек вашей конторки услышать, а уж дальше и поподробней определимся.
– А для какой цели Вам наш адрес? – слегка опешил невидимый мне сотрудник женского пола.
– Что ты всё заладила: цель да цель. Не зенитчица ведь, – стал тоже слегка сердиться следователь. – К руководству мне вашему надо по делу.
– Вы мне, пожалуйста, сообщите цель встречи с нашим руководством, – не унималась дама из «Пантеры».
– Опять ты своё заладила, – уже не на шутку вскипел Колчинский. – Сказано, с руководством надо переговорить, значит надо. Бизнесмены мы с Чукотки. Желаем в конторе вашей сто пятьдесят холодильников приобрести для сети интернатов по восточному побережью. Местным детишкам уж очень молочко холодное по вкусу. А если ты мне еще раз про цель заикнешься, мы плюнем в харю вашей «Пантере» и пойдем счастье другим дарить. Понял?!
Телефон недоверчиво хрюкнул, поперхнулся, помолчал чуть-чуть и вновь ожил, но уже мужским голосом.
– Господа, Вас приветствует заместитель генерального директора, и сразу же прошу извинений за нечеткую работу своих сотрудников. Что Вам угодно господа в настоящий момент?
– Адрес нам ваш угоден, – заорал в трубку практически благим матом, а потом чуть добавил туда же и не благим.
Трубка адрес сразу же сообщила.
По адресу нас встретили настороженно, но вроде как радостно. Только радость эта недолгой была, как раз до того момента, когда Альбертыч свой орластый документ показал. После этого действия персонал фирмы сник и, наверное, озлобился. Почему я так решил, не знаю, но решил твердо, что местных работников мы чем-то обидели. Во всяком случае, чаю с кофеем нам не предлагали. Выслушав расспросы Альбертыча о том, к кому могли попасть ручки с логотипом «Пантера» все присутствующие, включая меня, дружно рассмеялись.
– Да вы знаете, со сколькими мы клиентами работаем? – утирая веселую слезу и прощая нас за наглость, спрашивал местный заместитель директора. – Больше тысячи у нас клиентов, много больше тысячи и всем мы ручки дарим. А бывает даже, на предприятии каком-нибудь десятками их раздаем. Российские производители любят мелкие подарки, они от них добрее и сговорчивее становятся, вот мы и раздаем сувениры. Нет, по этой ручке вам человека не найти, это однозначно.
– А может все-таки, припомнит кто чего? – не унимался следователь, насильно всовывая сувенирную ручку в руку руководителя. – Видный такой парень, да ещё и со шрамом на щеке.
– Да как же тут припомнишь? – отдавал назад сувенир заместитель директора. – тут со столькими за день навстречаешься, что себя в зеркале к вечеру с трудом узнаешь. А со шрамами наши клиенты если не через одного, то через десяток точно.
– Значит, не припомнить? – зачесал лоб Альбертыч и засобирался к выходу. – Жаль.
Уже за порогом своего кабинета руководство теперь уже без всяких оговорок радостно пожало нам руки и предложило секретарше одарить нас чем-нибудь. Секретарша понимающе улыбнулась и выдала нам по календарю за прошлый год. Альбертыч, видимо в благодарность за столь дорогой презент одарил секретаршу вещественным доказательством местного производства. Совсем, наверное, следователь веру в успех операции потерял, раз стал вещдоками направо и налево разбрасываться. Секретарша в ответ на эту любезность слегка изменила тон своей улыбки и вдруг изумленно приподняла брови.
– А откуда у Вас моя ручка?
– Вы что Оленька? – искренне изумился данному вопросу заместитель директора. – Да как вы её признать-то могли?
– Очень просто, – замахала руками секретарша. – Таких-то всего пять было. Помните, мы образцы заказывали?
– Помню.
– А помните, что Вы первую партию ручек забраковали, сказав, что пантера на ручке, больше на дохлую кошку смахивает?
– Правда?
– Правда. Так я все эти ручки себе взяла, а художнику Ваши пожелания передалиа, и он зверю мускулов побольше подрисовал. Помните.
– Да так, смутно чего-то, – потер подбородок руководитель. – Значит, говоришь, забраковал?
– Точно забраковал. Все пять ручек. Вот четыре у меня до сих пор лежат, а пятую товарищи откуда-то принесли. Я ведь её одному своему знакомому подарила.
– Опаньки, – вцепился взглядом в секретаршу Колчинский и отвел её в сторону.
Пока следователь умело добивался нужных показаний, я размышлял о том, как много на свете зависит от случайностей. Как бы без них наша жизнь развивалась, скорее всего, совсем бы не в ту сторону, куда надо, а в следственной работе без них вообще бы кирдык был. Не схалтурь художник со зверем, где бы мы сейчас были? Наверное, где-то в пути и в неведении, а тут Колчинский в момент все раскрутит по горячим следам. Вон он уже и секретаршу со стороны ведет к нашей машине.
– Вот это славненько, – радостно тер руками Альбертыч, добившись видимо того, чего добивался. – Короче, он позвонит, а ты нам Оленька место встречи вашей поведаешь, и всё тогда окейно пройдет. Славненько, молодец девонька, был бы у меня сейчас орден, я бы точно тебя им наградил. Вот этими бы руками на грудь твою прелестную его прилепил. Молодец, вот тебе мой телефон и я с нетерпением жду твоего сообщения, как карась голодный в тине, наживки жду.
– Еще чего, буду я вам сообщать, больно надо, – забунтовала вдруг ни с того ни с сего девица. – Может вы бандиты, какие и Жене что-нибудь, плохо сделаете. Может и ксива у вас не настоящая совсем. Сейчас ведь всё подделывают, и все врут напропалую. Не собираюсь я вам ничего говорить, больно мне надо. Я вот дура была, что ручку свою опознала. Больно надо мне дальше неприятностей искать.
– Больно не больно, а скажешь, – грохнул рукой по баранке своего автомобиля следователь и стал нагло фантазировать. – Не скажешь, с фирмой этой попрощаешься, пойдешь работать на птицефабрику в нашем городе сортировщицей яиц, и будешь целыми днями с них помет смывать и дату выпуска зеленкой ставить. Всё в наших силах. Я тебе в момент увольнение по нехорошей статье устрою, и никакой директор местный тебе тогда не поможет. Не то что не поможет, а спасибо мне ещё скажет. У меня знаешь в министерстве связи какие? Ты ещё не представляешь, с кем связалась? Поняла?
Оленька почему-то столь фантастической угрозы испугалась и дала согласие на сотрудничество, правда без подписки. Наверное, потому, что писать у нас в машине не на чем было. Если бы бумага с пером под рукой была, то Альбертыч наверняка бы словами не ограничился, уж больно в крепкий запал он вошел. Прямо-таки дрожал от запала этого.
Сообщения о месте свидания мы ждали у Григорича и дождались его часов в пять вечера.
– Встречаемся мы с ним сегодня в восемь часов в метро на кольцевой станции «Площадь революции», – кратко сообщила Ольга и хотела сразу прервать связь.
Только не вышло у неё это, Колчинский её сразу взял в оборот и настойчиво проинструктировал, чтобы значит она своего, но нужного нам кавалера, в ресторан повела, причем в нужный нам ресторан, а какой, следователь пообещал ей сказать через час и строго велел перезвонить к этому сроку. Ждали мы следующего звонка, советуясь с Григоричем, в общем, стала его квартира на эти дни настоящим штабом, и всем от этого хорошо стало и нам и Григоричу. Нам хорошо тем, что думать не надо, где приютиться в этом на редкость суетливом мегаполисе, а Григоричу веселее с нами было. У него, как у настоящего пролетария умственного труда ничего не было, кроме квартиры, жены с детишками и ощущения своей непригодности к жизни в мире рвачей и жуликов. Все сбережения, которые пролетарий сделал за год почти честного труда ушли на отдых семьи, а уж самому ему приходилось маяться в душной столице. Сбережений на свой отдых он не собрал и потому намеревался скучать в столичном граде. Вот скучать-то мы ему своим вторжением и не давали, за что он нам был несказанно благодарен, а когда мы посвятили его в основную суть операции, Афанасий Григорьевич вообще растаял, как айсберг в Гольфстриме и стал предлагать такие планы, которым позавидовали бы все мозговые центры мировых разведслужб, вместе взятые. Во-первых, Григорич мгновенно сориентировался по поводу ресторана, расположенного рядом с нужной нам станцией метро да не просто сориентировался, а позвонил туда и договорился со своим очередным студентом заочником о месте засады в одном из подсобных помещений. Во-вторых, решил вопрос с неким частным охранным предприятием об оказании нам совершенно бесплатной, для нас помощи в слежке за нашим подозреваемым. Тем, кто удивился такой щедрости частных охранников, следует успокоиться, за нас платил Афанасий Григорьевич зачетом по курсовой работе о принципах римского права и истории его развития в какой-то там провинции. Позвонившая в свой срок Оля получила четкие инструкции и отеческие назидания Альбертыча.
