— Я тоже так думала, пока не вспомнила, что Боккаччо убили в Москве, а покойный Лола был моим соседом. Так что заявиться ко мне в дом для них, похоже, сущие пустяки. Равно, как и найти меня, где бы я ни спряталась.
— Что же им от тебя нужно?
Я с трудом пожала плечами:
— Вот и я думаю. Сначала мне казалось, что им нужно то, что я вытащила из сейфа. Но, кроме дискеты, там ничего не было. Потом я думала, что они ждут, что я найду своего отца, на которого они имеют больной зуб размером с гору Арарат. Но посудите сами, как я могу найти своего отца? Я о нем ничего не знаю.
— А ты дискету в компьютер вставляла? — спросил Илья.
Я отрицательно покачала головой.
— Ха! — он хлопнул ладонью по краю стола. — Женщины!
— Надеюсь, дискета при вас? — Свиридов вскинул бровь.
Я опять отрицательно покачала головой:
— Не хочу таскать с собой то, о чем понятия не имею. Если мне объяснят, что там, я ее выну из сейфа. А до той поры пусть себе лежит.
— Вполне логично, не находите? — следователь с профессиональной подозрительностью глянул на Илью.
Тот хмыкнул: мол, думайте, как хотите, и обратился ко мне:
— И что же, ты так и будешь ждать, пока к тебе нагрянет посвященный, чтобы объяснить, что к чему?
— А вот и нет! Завтра поеду к Исааку. Пусть отведет меня к нему.
— Ты с ума сошла! — взревели оба мои сотрапезника.
На нас заоборачивались посетители кафе.
— Это безумие!
— Ничуть не бывало. Сейчас, сидя в спокойной обстановке, я все взвесила. От его предложения не исходило угрозы. Он действительно хотел отвести меня к посвященному. Ведь кто, если не он, сможет мне все объяснить? Согласитесь, в моем положении лучше уж с ним встретиться.
— А «коричневые пиджаки»? — Илья округлил глаза.
— Надеюсь, они ему не друзья.
— Надеюсь! — передразнил он. — А если ты ошибаешься? Слушай, они нас чуть не прикончили. И если учесть историю с адвокатом…
— Рано или поздно они меня найдут. Я успела заметить и оценить их настойчивость. Это черта всех одержимых. Словом, они не отстанут. У меня нет идей, как выпутаться другим способом.
— Но ведь существует полиция… — как-то обреченно заметил Свиридов.
— Вы сами-то верите в то, что мне может помочь полиция?
— Ну…
— Вот и я о том говорю.
— Если бы ты достала дискету, — разозлился Илья, — возможно, ты бы не сидела здесь с переломанным ребром.
— Нельзя быть в этом уверенной, находясь рядом с тобой, — улыбнулась я ему со всем возможным очарованием. — Но я тебе очень благодарна, что не лежу на дне, разорванная на кусочки.
— Угу, — он смутился.
* * *
Утром мы двинулись в Венецию. Надо заметить, что предыдущая ночь, похоже, не только мне, но и остальным показалась сущим адом. Все мы откровенно боялись. Этого даже бравый Илья не скрывал. Не знаю, о чем думали мужчины, я лично — о «коричневых пиджаках». Но защитники мои все-таки уснули, а вот я не сомкнула глаз. Ночью в Местре царит мертвая тишина, от которой мурашки по коже бегают. Как только небо посерело, мужчины вскочили как по команде и ринулись вон из номера с криками: «Как мы могли проспать!» Я потянулась вслед за ними. А у меня был выбор? По дороге опять заехали в магазин одежды. На сей раз на конспирации настоял Илья.
— От греха подальше, — буркнул он, протягивая мне что-то серо-молодежное. — Вчера ты выступала в роли отбившейся от стаи ночной бабочки, сегодня, ради всего святого, попробуй исполнить роль серой мыши.
— Мне это тридцать лет с успехом удавалось, — недовольно ответила я, скептически рассматривая мешковатые штаны на веревках.
— Тем сильнее тяга к переменам, — он усмехнулся и нахлобучил мне на голову бейсболку.
— Господи! — я обернулась к зеркалу. — Я не хочу походить на перезрелую школьницу.
— Быстро в примерочную, — он легонько подтолкнул меня в спину. — Или тебе не терпится встретиться с «коричневыми пиджаками»?
Я пожала плечами.
— А я, пожалуй, возьму вот этот свитер. Холодновато, знаете ли, — не слишком уверенно провозгласил Свиридов.
— Это не ваш цвет, — Илья хмыкнул. — Вам идет все зеленое и с погонами.
— А вам все хлопчатобумажное в продольную полоску, — хмуро парировал следователь.
У меня заболели все зубы разом — после бессонной ночи женщине особенно неприятна бессмысленная перепалка двух взвинченных мужиков, которые ходят вокруг друг друга, как два петуха, готовые клюнуть соперника в любую минуту.
Я укрылась в примерочной, стараясь не слушать их шипения.
— Амалия, — через секунду жарко зашептал Свиридов, — Амалия, вы меня слышите?
Я отодвинула штору между примерочными кабинками и удивленно уставилась на следователя. Он сжимал в кулаке сиреневый свитер. Я отметила для себя, что цвет он выбрал действительно неудачно. Но развить мысль в этом направлении он мне не позволил, приложил палец к губам, призывая к молчанию, и продолжил так тихо, что я едва могла разобрать слова:
— Мне нужно с вами поговорить наедине.
Я округлила глаза и развела руками, показывая, что одна в кабинке и большего уединения вряд ли смогу добиться.
— Нет, — он резко мотнул головой. — Вы не понимаете, дело серьезное.
Я пожала плечами в доказательство, что действительно его не понимаю.
— Вы давно знаете Илью? Только честно.
— Хм-м… Полгода.
— Я просил честно.
— Три месяца.
— Честно, Амалия.
— Идите к черту. Мы собираемся пожениться.
— Не думаю.
— Это почему же?!
— Может быть, вы собираетесь выйти замуж, но не он женится на вас.
— Послушайте, — гневно зашептала я в ответ, — вам так и не удалось скрыть, что вы терпеть не можете моего жениха. Прошу вас больше не усердствовать.
— Как вы думаете, почему мне, в сущности, постороннему человеку, которого ваша личная жизнь волновать не должна, так не нравится ваш спутник?
— Я не психоаналитик, — проворчала я.
— Не нужно быть психоаналитиком, чтобы понять, что следователю не нравится преступник, который рядом с вами.
— Преступник?! — у меня перехватило дыхание.
— Вы думаете, я сидел в номере трехзвездочного римского отеля и плевал в потолок? Я наводил справки. Хотите знать, что я выяснил?
— Нет.
— Отчего же, боитесь узнать правду? Где был ваш Илья в момент убийства адвоката?
— Послушайте… — Наверное, у меня поднялась температура. Во всяком случае, мне стало и жарко и холодно одновременно. — На кой черт Илье убивать адвоката, которого он видел впервые в жизни?!
— Только если он знал его очень хорошо и не желал вашей с ним повторной встречи. Припомните, так ли уж серьезны были его обвинения, когда вы с ним расстались перед банком. Да и вообще, была ли ссора? Может, он просто пошел попить воды и пропал?
— Что за чушь вы городите!
— Амалия, я приехал сюда защищать вас. А вы никак не можете это понять. Прекратите ставить меня на одну ступень с человеком, с которым у вас недолгий, но страстный роман. Заметьте, у вас с ним, а не у него с вами.
— Но он меня спас от людей в коричневых пиджаках!
— Или сделал вид, что спас? Что он особенного сделал? Уволок вас от Исаака, который намеревался познакомить вас с посвященным? Ведь, здраво рассудив, вы пришли к выводу, что Исаак не желал вам зла. Да что я говорю, вы же сами к нему сегодня едете.
— Но люди в коричневых пиджаках…
— Итальянцы не смогли настигнуть вас в Венеции? Не смешите меня. Скорее, они не пожелали вас догнать. Они вас просто напугали.
— А Илье-то эти гонки зачем нужны? Что вы такого о нем узнали?
— Гонки? — он усмехнулся. — Вы так и не поняли? Он не хочет, чтобы вы встречались с посвященным, потому что он сам из их числа.
— Что?!
— Нет, не из числа посвященных, а из числа «коричневых пиджаков». Ему нужна дискета. И он не желает, чтобы она попала в руки посвященному.
— Но, во-первых, он везет меня к нему, а во-вторых, при мне нет дискеты.
Свиридов скорчил пренебрежительную гримасу:
— Прекратите. Во-первых, он вас еще никуда не привез, во-вторых, у него в кармане пистолет, а в-третьих, один бог знает, что произойдет дальше.
— Что вы узнали об Илье? — я сунула руки в карманы новых штанов, благо они к этому располагали.
— Начнем с того, что его зовут не Илья.
— А как же?
— Больше ему подходит имя Луиджи.
— Ну разумеется… — Я хотела скептически рассмеяться, но смешок застрял в горле. Я поперхнулась. — Лу-луиджи?
— Вы знаете его фамилию? Мизини!
— Но… Он же не мог убить своего отца!
— Я иного мнения.
— Перестаньте нести чушь! — Я хотела было задвинуть шторку, только теперь сообразив, что в пылу разговора успела переодеть штаны у него на глазах.
Свиридов схватил меня за руку:
— Амалия, не забывайте, что я следователь и веду дело о нескольких убийствах. Я никогда не горожу, как вы выражаетесь, чушь. Моя работа — раскрывать преступления. И уж можете мне поверить, у меня внушительный послужной список. Если я вам говорю, не нужно глупо хихикать мне в лицо, как вы сейчас пытаетесь. Не нужно шипеть и шикать, а нужно мне верить и меня слушаться, как бы неприятно вам это ни было. Понятно? Иначе вы станете соучастницей в убийствах и вернетесь домой в наручниках. Вы этого хотите?
