И принялась сердито греметь посудой. А Калинкин рухнул без сил на диван, тут же забыл, о чем с напором кричала Александра, и начал все же вполголоса проговаривать то, что не так давно пришло ему в голову.
Если предположить, что Быков встретился с Черешневым не в тот же день, а чуть позже, то где они могли встретиться? Разумнее было бы предположить, что в этом городе или в его пригородах, поскольку перегонять ворованную машину очень опасно. По трассе встречаются два блокпоста и…
Так, стоп! На одном из этих блокпостов, Калинкин это точно знал, имелась камера наружного наблюдения! Если послать запрос, назвав предположительную дату визита Быкова в их город, а ехать сюда он мог либо в этот же день, либо днем позже и никак иначе, то можно получить видеоподтверждение его версии. То есть Быкова заманили сюда, убили, присвоив его транспорт и деньги.
Если такого подтверждения не найдется, значит…
А что это может значить?
Только одно: Быкова убили где-то далеко и, спрятав труп, каким-то образом перегнали машину сюда. При таком раскладе Александра права на все сто. Убийство совершил Черешнев совместно с Теминым, поскольку под рукой у него больше никого не было. Опасно привлекать новых людей. Так же, как и опасно после преступления избавляться от Темина. Лучше повязать его кровью, зная о его прошлом и стойком отвращении к тюремным застенкам. А верные люди Черешневу в тот момент были очень нужны. А где их брать? По объявлению? Так не бывает…
Если же склоняться к его версии, то тут могли быть варианты.
Вариант первый: соучастником преступления, а впоследствии и убийцей Черешнева и его домработницы и в самом деле был Темин.
Вариант второй: соучастником преступления Черешнева стала его домработница, пользующаяся стопроцентным доверием и любовью хозяина. Жила у них не первый год. Выучка и хватка были, как у добермана. И за женой соглядатай надежный, и услуги особенно оплачивать не нужно, раз в постель была допущена. И того, пожалуй, хватит.
И вот отсюда вытекает третий вариант…
Если этих двоих убили и искали потом деньги, то был еще кто-то! Был третий соучастник преступления! Кто-то, кто либо ревновал Черешнева к Татьяне, либо был очень жаден и хотел поиметь всю сумму целиком, либо этого человека незаслуженно обидели. То есть эти двое пожелали его кинуть, решив не поделиться.
Кто это мог быть?!
— Вопрос хороший, — буркнула недовольно Александра, сидя напротив него за ужином.
Сыр и крупно нарезанные помидоры она подала к омлету, который, к слову, получился так себе — чуть пригорел и был тощим, как тетрадный листок. Видимо, злость лишила ее кулинарного вдохновения. Таких щей позавчера наварила, что Калинкин съел всю кастрюлю.
— Есть кандидатуры? — Она хмурила брови, морщила лоб и омлет таскала крохотными кусочками с тарелки, наверное, и самой не нравилось.
— Одна есть. — Он сдержанно кивнул.
Калинкин откусил помидор и тут же охнул. Крупная соль, которой Александра щедро обсыпала каждый помидорный ломоть, тут же попала в старую блуждающую пломбу. Давно пора было поменять, да все некогда.
— Визит к стоматологу так проблематичен? — язвительно поинтересовалась она, с ложным сочувствием наблюдая за тем, как он потирает щеку, за которой начал ныть зуб. — Или боишься врачей, как тот бегемот, что боялся прививок? Так кого ты там наметил в жертвы, милый? Если снова начнешь вести разговор о жене Черешнева, я перестану с тобой разговаривать!
С трудом проглотив последний подгорелый кусочек омлета, Дима заел его помидором, предварительно отряхнув тот от соли, и тут же потянулся к стакану с минералкой.
Он нарочно медлил, с веселым азартом наблюдая, как темнеют ее глаза от нетерпения.
Вот тебе! Смеялась над его зубной болью, теперь терпи и жди, пока он соизволит!
— Димочка, ну не томи, милый!!! Это ведь не Влада?
— Нет. — Он рассмеялся, наблюдая за ней поверх стакана. — И не Удальцов, скажу, предваряя твой вопрос.
— А кто же, кто? — Она принялась подпрыгивать на стуле, как маленькая девочка в ожидании долгожданного десерта. — Говори, не томи!
— Помнишь, в тот вечер Владимиру вызвал якобы супруг на окраину города телефонным звонком?
— Ну!
— Так вот Влада утверждала, что звонил сам Черешнев. Тот категорически это отрицал. И Татьяна, между прочим, отрицала. Хотя, со слов Владимиры, сама принесла ей в спальню трубку, где та, между прочим, собирала вещи, чтобы навсегда покинуть негостеприимный дом. Да, говорила Татьяна, звонок был, но звонили ей, а совсем не Владимире. Звонила то ли ее племянница, то ли племянник, точно уже не помню. Мы пробили телефон, и точно, он не принадлежал Черешневу или кому-то из его фирмы. Темину, между прочим, этот номер тоже не принадлежал. Он принадлежал кому-то, кто очень часто звонил домработнице на мобильный, да и на домашний тоже. Так вот… — Калинкин так увлекся, что не заметил, как Александр, мгновенно сменив гнев на милость, смотрит на него теперь с немым обожанием, чуть приоткрыв рот. — Так вот если предположить, что звонивший был участником той нелепой инсценировки ДТП, то…
— То, возможно, этот человек и есть убийца Черешнева и Татьяны! — ахнула Александра и даже кулачки закусила, начав подвывать. — Калинкин, какой же ты умный!!! Какой же, блин, вообще…
— Погоди пока, а то сглазишь, — ухмыльнулся он и так разволновался, что хоть одевайся и беги среди ночи разыскивай того самого телефонного абонента. Жаль, что не он допрашивал этого родственника или родственницу погибшей Татьяны, а то бы точно знал, где ее или его разыскивать.
Влада боялась дышать, лежа с горящим от собственного бесстыдства лицом в темноте спальни. Она сегодня вела себя так… так разнузданно, так раскрепощенно! Поднимись из могилы Черешнев, беды бы не миновать. Он бы точно нашел в чем ее упрекнуть и как наказать посерьезнее.
Они приехали к Удальцову, и прямо с порога тот помчался в ванную, приказав ей тут же распоряжаться его жилищем, как собственным. Она зажгла духовку, засунула туда маринованную утку и пошла гулять по его огромной квартире.
Ей тут определенно нравилось, хотя жилище Удальцова и было заключено в высотную бетонную коробку на десятом, последнем, этаже.
Много света, много разноцветного стекла и очень светлых, почти белых, ковров, никакого мебельного нагромождения и цветы, цветы повсюду. В огромных глиняных горшках широколистные растения стояли в углах, вдоль огромных окон и на балконе. Ей тут же захотелось их полить. Она метнулась на кухню, налила в пустую пластиковую бутылку воды и принялась прохаживаться между цветами, тихонько напевая непонятную, незнакомую ей мелодию. Сама, что ли, придумала тут же, на ходу?..
Удальцов вышел из ванной, когда Влада уже успела нарезать утку порционными кусками, красиво выложить ее на блюде, обнаруженном в одном из его шкафов, и накрыть стол к ужину.
— Ух ты, красиво как! — похвалил он ее старания, почти не глядя на накрытый к ужину стол, взгляд его постоянно смещался на нее. — Будем ужинать?
— Ну да, конечно. — Она улыбнулась, отступила на пару шагов от стола, смиренно сложила ладони на животе, ну как монашка, ей-богу, и с не покидающим ее смущением произнесла: — Вот… Прошу к столу, Женя. Ничего, что я похозяйничала и сделала пару салатов?
— Ничего.
Похозяйничала? Да она могла тут все перевернуть с ног на голову, он и тогда бы не заметил. Он вообще сейчас ничего и никого, кроме нее, не замечал. Надо бы подойти, обнять, а вдруг испугает ее? Вдруг она отпрянет и скажет «не надо» или «не хочу», что тогда? Тогда между ними повиснет неловкость, только и всего. Противная, незамысловатая неловкость, разрешить которую — раз плюнуть, но попробовал бы кто от нее так вот запросто отделаться! Редко у кого случалось.
Они усядутся за этот стол, станут ужинать, старательно избегая смотреть друг на друга. Будут молоть ничего не значащий вздор. А потом она запросится домой, а он останется один в своей квартире. Примется бродить из комнаты в комнату, потягивать что-нибудь крепкое из широкодонного стаканища и ругать себя на чем свет стоит. Что вел себя как пацан, а надо бы по-взрослому. Что не вовремя полез к ней с поцелуями, а надо бы выдержать паузу и что…
— Жень, Женя. — Влада опустила голову, начав рассматривать собственные пальцы, которые ежесекундно меняли между собой переплетение. — Можно я попрошу тебя об одной вещи?
Начинается, чуть не фыркнул Удальцов.
Начинается все даже гораздо раньше, чем он себе только что нарисовал. Ему даже для этого делать ничего не пришлось, она и без его напористой влюбленности сейчас запросится домой.
— Попроси, — кивнул он настороженно, тут же мысленно воссоздав то, как он сейчас выглядит.
Несколько раз ведь смотрелся в зеркало. Вроде все было нормально. Побрился, волосы причесал, как обычно. Одеколон, крем после бритья, все как положено. Домашние брюки чистые из шкафа только что с вешалки достал. Рубашку, правда, не стал надевать, оставшись выше пояса голым. Может, зря? Может, это ее напугало? Выскочил из ванной голышом буквально, кто не напугается! Дурак!
