– Хорек сейчас в Финляндии?
– Угу. Уже почти неделю.
И Клаус гаденько хихикнул, видимо, представляя себе мытарства Хорька, которому никто не мог быстро найти и продать такую большую партию наркотика. Страдания конкурента бальзамом пролились на его подленькую душу. И Клаус совсем не собирался скрывать, насколько выгодной для него самого оказалась эта афера. Помимо солидной партии героина, приобретенного им по дешевке, он еще и умудрился насолить своему давнему врагу. И теперь торжествовал в душе победу над ним.
Разговор с Клаусом не принес друзьям никакой ясности. Клаус явно не врал им. Он к Хорьку с доносом на Олю не ходил. Ведь донести на Олю значило донести и на самого себя. И в первую очередь Хорек наказал бы именно Клауса. До Оли и ее дружков еще нужно было добраться, а как известно, доносчику – первый кнут!
Клаус это прекрасно осознавал. И поэтому затихарился вместе с ворованным герычем, решив, что будет сбывать его маленькими партиями, когда все утихнет. И подозрительный товар станет продавать в других городах, подальше от шпионов вездесущего Хорька.
Разумеется, в такой ситуации привлекать к себе внимание убийствами Клаус ни за что бы не стал. Так кто же убил Вадима и Леву? Следствие зашло в тупик. И друзья уже не знали, на кого и думать.
– Клаус не стал бы высовываться лишний раз. Вадим и Лева были ему не опасны. Они тоже участвовали в деле и должны были сидеть тихо. Хорька, оказывается, вообще в городе не было. Да и занят он сейчас – ищет новую партию герыча подешевле. Тогда кто? Кто убил Вадима? И кто убил Леву?
От Кантемирова, который имел многочисленные связи в кругу своих друзей-следователей, девушки уже знали, что оба убийства были предположительно совершены одним и тем же человеком.
– Удары нанесены с такой силой, что практически пробили грудную клетку. Либо это мужчина, либо очень крупная и физически сильная женщина.
Итак, Оля мигом выбывала из игры. Она была щуплой и тонкокостной. Оля не могла убить ни Вадима, ни Леву и автоматически становилась из подозреваемой – сыщицей. Фима тоже на силачку не слишком тянула. Тем более что рост убийцы должен был быть где-то метр семьдесят восемь – метр восемьдесят. Обут он был в кроссовки сорок четвертого размера и курил сигареты «Ява золотая».
Одним словом, ни на гламурную Олю, ни на домовитую Фиму этот портрет похож не был. Оля если и курила, то исключительно тоненькие дамские сигаретки с практически нулевым содержанием никотина. А Фима не курила вовсе.
– Убийца – это курящий высоченный мужик, который был одновременно знаком и с Вадимом, и с Левой.
И самое удивительное, что ни Оля, ни Фима никак не могли вспомнить такого мужчину в окружении Вадима. А ведь они двое должны были знать Вадима как облупленного. Именно с этими девушками и ни с кем другим он по очереди проводил все свое свободное время. Но удивительным образом Оля и Фима, словно ослепли и одновременно потеряли память, не в силах вспомнить подозреваемого.
– Мы должны были видеть с ним того мужика, который порезал нашего Вадима!
– Они должны были приятельствовать.
– Вадим не открыл бы дверь незнакомцу.
– И Лева не поперся бы на стройку, чтобы встретиться там неизвестно с кем.
Но если в жизни Левы подозрительных лиц мужского пола было хоть завались – его нетрадиционная ориентация и постоянный поиск нового партнера очень этому способствовали, то у тихого Вадима, который имел лишь двух постоянных любовниц – Олю и Фиму – никого похожего не наблюдалось.
– А может быть, это какой-нибудь твой любовник? – неожиданно осенило Фиму, когда она разглядывала Олю, которая в этот момент наносила на лицо очередной слой боевой раскраски.
– Мой? – изумилась в ответ Оля. – А почему именно мой? Может быть, как раз твой?
– Я всегда была верна Вадиму!
– А я... Ну да, я не всегда хранила ему верность. Еще не хватало, чтобы я сидела дома, пока он проводил время с тобой!
– Ну вот! Девушка ты красивая, из себя вся такая привлекательная, вот один из твоих кавалеров Вадима и зарезал!
– Зачем?
– Из ревности!
– А... А Леву?
– Тоже. Из ревности.
– Лева был голубой! Это всем его знакомым было хорошо известно.
– А твой любовник не разобрался. Увидел, что ты с Левой и Вадимом проводишь много времени, а к Леве так еще и в общагу бегаешь, да и порезал сгоряча обоих. Именно, что из ревности.
Версия была неплоха, кабы не одно «но». Чужой в квартиру к Вадиму ни за что бы не вошел. И Лева к чужому на свидание на стройку ночью бы не поперся. Значит, этот человек должен был быть не только любовником Оли, но еще и близким другом или, во всяком случае, приятелем Вадима и Левы.
– Но я никого такого припомнить не могу!
Оля была близка к отчаянию. Узнав, что Клаус и Хорек к смертям ее компаньонов, скорей всего, не причастны, она очень хотела вычислить настоящего убийцу.
– Потому что вы себе не представляете, как меня достало мотаться по чужим углам! – откровенно призналась она Кире. – Раньше я думала на Клауса и Хорька, а теперь уже не знаю, на кого и думать.
– Разве тебе у нас плохо?
– Хорошо. Но знаешь, дома все равно лучше.
Фима в разговоре участия не принимала. Ей как раз в этот момент позвонил Артем, и девушка отошла в сторонку, чтобы спокойно поговорить с возлюбленным. Обратно она вернулась с вытянувшимся лицом.
– Что такое? – встревожилась Кира. – Что еще случилось?
– Не знаю.
– Как не знаешь? А почему лицо такое?
– Вроде бы и ничего не случилось, – развела руками Фима. – Но ощущение такое, что случилось. Или вот-вот случится.
– Это тебе Артем звонил?
– Да. Он.
– И что? Отошел он после вчерашнего?
– А что было вчера?
– Вчера он был какой-то странный.
– Вот! – слегка оживилась Фима. – Вы тоже это заметили?
– Слепыми надо быть, чтобы не заметить!
– Не понимаю, что с ним случилось, – огорченно произнесла Фима. – Но только вчера он был таким хмурым, таким подавленным! Мне он не признался, в чем дело, но я поняла, что у него проблемы.
– Да. Нам всем тоже так показалось.
– А сейчас он зовет меня на свидание. И говорит, что нам необходимо очень серьезно поговорить.
– Поговорить? Да еще серьезно? Может быть, он решил сделать тебе предложение?
– Вы бы слышали, каким похоронным тоном он это сказал! Нет уж! Скорее, тут пахнет не свадьбой, а могилой!
– Ой! – встревожилась еще больше Кира. – Может, тебе лучше не ходить?
– Нет уж, – упрямо помотала головой Фима. – Схожу! Послушаю, что он мне скажет!
И, провожаемая сочувствующими взглядами Киры и Оли, Фима вышла из дома.
На свидание Фима немного опоздала. От волнения у нее все сыпалось из рук. В результате один глаз оказался накрашен больше, чем другой, а рот вообще уехал куда-то вниз и вправо. Пока Фима смывала с себя старую косметику, пока просила Олю наложить ей новую, пока ждала знакомого частника, которого специально для нее вызвала из города Кира, чтобы он в целости и сохранности доставил Фиму на свидание, время и прошло.
Но Артем ни словом не упрекнул Фиму за опоздание. Наоборот, он был с ней подчеркнуто нежен и ласков. И от этой нежности Фиме захотелось вдруг плакать.
– Скажи, ты собираешься меня бросить, да? – дрожащим голосом спросила она, едва они уселись за столик под зонтиком.
Артем даже подпрыгнул на месте.
– Как? Что? – воскликнул он. – С чего ты такое взяла?
– А что? Нет? Я ошиблась?
– Конечно, ошиблась!
– И ты не хочешь меня бросить?
– Что ты! Ни за что на свете! Ты самое чудесное, что случалось со мной в жизни за... Ничего лучше со мной вообще не случалось!
Фима немного приободрилась. Но так как выражение лица Артема продолжало оставаться озабоченным, она снова заволновалась:
– Тогда что случилось? Ты мне скажешь? Ведь я вижу, что что-то случилось!
Фима приготовилась еще долго умолять Артема, но он внезапно остановил ее.
– Фима, – торжественно произнес он. – Фима, я должен тебя спросить одну вещь. То есть я сразу же хочу тебе сказать, что я ни капельки не верю в то, что ты могла так поступить. Но... Но я в замешательстве, Фима. Конечно, я мог бы просто не придать значения этому разговору. Но боюсь, если я тебе этого не передам, то, возможно, совершу страшную ошибку.
– О чем ты говоришь?
– О твоем брате, Фима.
Фима даже рот разинула от изумления. Меньше всего сейчас она ожидала услышать это. Ее брат? При чем тут ее брат? И на всякий случай (вдруг она что-то неправильно услышала) она переспросила:
– О ком ты хочешь поговорить? О Юрке?
– Да. О нем. Ты знаешь, что он мне звонил?
– Звонил? Когда?
– Вчера, – произнес Артем.
Слова он выдавливал из себя с таким трудом, словно у него внутри что-то заржавело и не хотело крутиться.
– Вчера он мне звонил, – с натугой повторил он. – И сказал... Фима, я тебе клянусь, что я ничего не придумываю и не наговариваю на твоего брата. Возможно, это вообще был не твой брат, хотя по телефону он мне именно так и представился, да и голос был похож.
