вздохнула.
– Ты выглядишь бледной, – констатировала Нэнси. – Не приболела часом?
– Я хотела сначала рассказать Дэнни, но раз уж мы почти семья, думаю, он не обидится. Я не заболела, я беременна, – бледное лицо Ульрики озарилось счастливой улыбкой, будто засияли тысячи солнц.
– Ну надо же, – Нэнси постаралась изобразить радость, но у нее плохо вышло. – Прости, я еще немного не в себе. Какой срок?
– Думаю, около трех месяцев, – ответила Ульрика.
Нэнси прикинула в голове сроки. Месяц назад она приняла токсикоз Ульрики за симптомы отравления и перестала ее травить, а теперь выходило, что она потеряла целый месяц напрасно.
– Послушай, мы должны это отметить. Устроим праздничный ужин? – предложила Нэнси.
– Может, лучше дождемся, пока Дэнни вернется? – нерешительно предложила Ульрика, ей не хотелось расстраивать будущую свекровь, но и торопить события было ни к чему. Срок совсем маленький, что угодно могло пойти не так.
– Да брось. Это будет что-то вроде девичника, – настаивала Нэнси.
– Ну, ладно, если вы настаиваете, – сдалась Ульрика. – Я что-нибудь приготовлю.
– О, нет, милая, отдыхай. Я обо всем позабочусь.
И Нэнси обо всем позаботилась. Ульрика умирала мучительно, ее несколько часов выворачивало наизнанку. Нэнси все время была рядом и держала девушку за руку. Ульрика поняла, что с ней случилось, но ни противостоять, ни спросить за что, у нее не было сил. Из глаз катились немые слезы. Она просто хотела быть счастливой и была, но слишком недолго.
К тому моменту, когда исповедь Нэнси закончилась, Тайлеру на почту пришли результаты почерковедческой экспертизы. Почерк с записки не принадлежал Дэннису. А девяностопятипроцентное совпадение по ДНК не исключало родства с истинным убийцей. Доводы Нэнси звучали вполне обосновано, хотя и были далеки от мотивов психически здорового человека, но заключение о ее здоровье предстояло сделать специалистам.
Результаты исследования на полиграфе показали, что Дэннис говорил правду. О том, что случилось с девушками, он узнал от полиции. После этого адвокат слегка ослабил хватку. У Нэнси взяли образцы ДНК и передали специалистам ее рукописный текст для сравнения с запиской. Через несколько часов детективы получили подтверждение: совпадение ДНК Нэнси с ДНК, оставленной на теле Ульрики, – сто процентов. Совпадение почерка – девяносто девять процентов.
В тот же день Дэнниса выпустили под подписку о невыезде, так как его свидетельские показания нужны были в суде. Когда адвокат сообщил Дэну о том, что его отпускают, он вздохнул с облегчением, но когда узнал причину, то не поверил. Он пытался убедить адвоката и детективов в том, что это не может быть правдой. Скорее всего мать испугалась, что его осудят, и решила взять вину на себя. После того, как ему предъявили неопровержимые доказательства, сомнений у Дэнниса не осталось, как и сил жить дальше. Он плакал, как мальчишка, на глазах у полицейских.
Мать лишила его всех, кого он любил. Сначала отца, затем девушек, а потом и матери. «Лучше бы она сама умерла», – в сердцах подумал Дэн.
И только после того, как ему стали известны все факты, он начал замечать странности. Записка Гунты была написана слишком грамотно, сама девушка в их переписках допускала кучу ошибок. В тексте Эвы было написано о том, что она мечтала оказаться в лоне природы, хотя на самом деле ею двигало желание привлечь внимание к надвигающейся экологической катастрофе. Когда он думал об Ульрике, его сердце обрывалось и внутри образовывалась зияющая пропасть. Ничем и, казалось, никогда не было возможным заполнить это звенящую пустоту.
Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми.
Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?
“Над пропастью во ржи” Д. Д. Сэлинджер
На негнущихся ногах Дэннис вышел из отделения. На пороге его ждали Мэлвин и Карла. С двух сторон они сжали его в объятиях.
– Чувак, мы с тобой. Как бы хреново ни было сейчас, однажды станет легче, – Мэлвин потрепал Дэна по плечу. – Поехали, мы отвезём тебя домой.
– Не хочу домой, – еле слышно проговорил Дэннис.
– Хорошо, тогда поехали к нам, – согласился Мэл.
Сразу после того, как Карла узнала о непричастности Мэлвина к исчезновению Гунты, она отправилась к нему. Она чувствовала себя виноватой за то, что позволила себе усомниться в Мэлвине. Он впустил ее в свой дом, а затем и в свое сердце, и вот чем она ему отплатила: подозрениями и бегством. Ей даже не хватило смелости объясниться с ним. Чувство вины смешалось с безграничной радостью, ведь теперь Карле больше не нужно было избегать Мэлвина, она могла вернуться к нему. Хотела вернуться.
Только съехав от него, Карла поняла, что нигде и никогда ей не было так хорошо и так спокойно, как рядом с ним. С Мэлвином ей не приходилось притворяться, она могла быть самой собой: смешной, сумасбродной, непричесанной, в растянутой пижаме, и при этом чувствовать себя комфортно. Да что там, именно в доме Мэлвина и именно в таком виде Карла чувствовала себя лучше всего. Он видел и ценил в ней то, что не замечала даже она сама. И ей безумно хотелось вернуть все это, вернуться к Мэлвину. Карла, не задумываясь ни на секунду, отправилась к нему.
В дом она вошла без стука, как в прежние времена, и встретилась с удивленным взглядом Мэлвина, который намазывал бутерброд мягким сыром на кухне.
– Будешь? – Мэл приподнял кусочек тоста.
– Угу, – согласилась Карла и, бросив сумку у порога, подошла к Мэлвину. – Прости меня, – прошептала она ему в самые губы.
– Уже простил, – хрипловато ответил Мэлвин.
Он отодвинул тарелку с тостами, одним рывком поднял Карлу и усадил на стол перед собой. Их лица поравнялись. Карла запустила руку в его короткие волосы и погладила.
– Я скучала, – прошептала она.
– Я до сих пор скучаю, – Мэл коснулся лбом Карлы.
– Можно мне вернуться? – Карла жалобно посмотрела на него.
– Я думал, ты уже вернулась.
– Да, – Карла притянула Мэлвина к себе, оставила легкий поцелуй на его мягких губах. – Как же я скучала.
Робкие поцелуи сменились жадными, горячими, они будто стремились наверстать все то время, что были вдалеке друг от друга, и то время, что были рядом, но не вместе. Руки Карлы блуждали по телу Мэлвина, но когда она попыталась снять с него футболку, Мэл остановил ее.
– Сначала я отведу тебя на свидание, – осипшим от возбуждения голосом сказал он.
– Мы три года прожили вместе, зачем нам идти на свидание? – недоумевала разгоряченная Карла.
– Затем, что ты заслуживаешь самого лучшего, и я хочу тебе это
