Я набрал номер отставного полковника.
— Георгий, здравствуйте. Это Саша Лекарев говорит. Помните такого?
— Конечно, помню. Что случилось?
— Вы заказ у Роберта на прослушивание разговоров размещали?
— Ты-то откуда знаешь? Роберт протрепался?
— Узнал случайно.
— Стандартная проверка. Шефу что-то надо было пробить. А почему ты спрашиваешь?
— Георгий, вы понимаете, что это мой телефон?
— Ой, а ведь действительно.
— А сколько там еще было телефонов? Продиктуйте, пожалуйста.
Как ни странно, дядя Жора согласился. Три номера мне ни о чем не говорили. Четвертый принадлежал Юле.
— А он знает, где вы заказ на прослушку размещали?
— Нет.
— Просто мы с вами можем и Роберта в неприятности втянуть. Георгий, нам надо встретиться. Я слышал, вы на дачу поехали.
— Да, у моей жены дача подмосковная, там трубу прорвало, выезжаем обратно. С грузом кабачков и прочего подножного корма.
— А где дача?
— Под Подольском.
— Давайте в пять на Дербеневской набережной, там кафешка в технопарке, а телефон этот я отрублю от греха подальше.
Я постарался назначить встречу в месте, где посторонних ушей быть не могло. После четырех, когда заканчивалось обеденное время, кафе пустело, и только оптимизм директора не давал его сотрудникам уходить. Кроме того, в этом технопарке сидела одна компашка, торгующая всякими прикольными гаджетами. Вроде игрушки, а подслушивающие устройства из них получались — любо-дорого. В смысле недорого, в отличие от профессиональной техники. Появилось ощущение, что если разговор с дядей Жорой пройдет нормально, то стоит прицениться.
Я выключил телефон.
— Юля, нам с тобой надо собираться.
Набрал Свете.
— Света, привет! Найди Роберта. Я оставил ему сообщение. И еще: хочешь заработать немного денег? Я надеюсь, Роберт будет не против.
— А что надо сделать?
— Срочно отвезти одну красивую девушку в Калужскую область.
— Согласна.
— Отлично. Подъезжай ко мне через пару часов. Помнишь, Света, где я живу?
— Помню.
Однажды, во время одного из эпизодов возобновления романа, Роберт со Светой жили у меня несколько дней. Я тогда умотал в какую-то дальнюю командировку.
— Так, Юля, едем ко мне.
— Зачем?
— Повязку на синяке менять будем, черт тебя возьми! Давно я твоих голых ног не видел.
Кстати, чистая правда, давно, два часа. Начинаю переживать.
— Юля, — сказал я, открывая дверь, — проходи, раздевайся.
— В смысле?
— В смысле — снимай свое роскошное пальто, проходи, вот ванная. Давай включим в гостиной камин, нагреется быстро. Принимай душ, держи полотенце, накладывай себе мазь и всячески приводи себя в порядок. Я скоро вернусь.
— По пути нам стоило купить зубную щетку. Твою не возьму. Или от поклонниц остались? Ими я тем более пользоваться не собираюсь. И шампунь странный какой-то.
— Юля, это шампунь для фокстерьеров, на этикетку посмотри. Он не для людей!
Я немножко приврал. Однажды им по рассеянности воспользовался гостивший у меня Сашенька Высоцкий. Получилось пушисто. Съемочная группа телевикторины «Своя игра» долго хвалила его за удачно найденный имидж. Очень переживали, когда он отказался его поддерживать. Лично я понимаю почему. Стоит этот шампунь раз в пять дороже человеческого.
— Вот тебе одноразовая щетка, гель для душа, шампунь. Все одноразовое. Из «Мариотта», кстати. Плохая привычка — из отелей с собой прихватывать то, что входит в стоимость номера. А то потом сидишь где-нибудь в райцентре Тамбовской области и грустно смотришь на мятый пакетик с шампунем, который без пилы и топора еще и вскрыть невозможно. А тут — из «Мариотта».
— Экий ты Плюшкин.
— Ага-ага, слово такое есть — «мшелоимство» — собирание всякой, вообще говоря, бесполезной, а в данном случае — всячины. Слово по мою душу. А это барахло отныне твое, включая повязку на глаза, чтобы лучше спать.
— Ты думаешь, мы с тобой сейчас в прятки будем играть?
— Я с удовольствием.
— И не мечтай.
— Эх, почему я совсем не удивлен? Отдыхай, часа через три вернусь.
Вернулся я через два. Благодаря моему другу Антоше Володину один деликатный вопрос удалось решить быстро. Я загнал в ворота его автоломбарда свой старый добрый «Хендэ», который пробегал подо мной уже лет шесть.
— Не печалься, темно-зеленый бегемотик, я обязательно за тобой вернусь, — я похлопал автомобиль по рулю. И понял, что новый джип — большая игрушка, а «Хендэ» — верный друг.
— Давай-давай, возвращайся, а лучше не возвращайся, — сказал Антоша. — «Хендэ Тусан» — лучшее, что они сделали. Надежная, неприхотливая и служит века. И запчасти недорогие. Для города самое оно. На бордюр не залезает, если не считать ее внедорожником.
— Я и не считаю. Зато на нашу дачу проезжаю неплохо.
— Да, помню я твою дачу, — сказал Антоша. — Ужас, и как ты туда пробираешься?
— Хорошо пробираюсь, на нем. Так что береги, через неделю заберу.
Антоша отсчитал заемные деньги. По дороге домой я успел заехать в знакомую турфирму и положить в конверт две путевки в Турцию. И забежать к родителям. Следовало как-то обеспечить их безопасность. А рассказ о том, что случилось на самом деле, занял бы дня два, с перерывами на ахи-охи, лишние вопросы и сердечные приступы. Они вообще до сих пор считали, что я ушел из компании, потому что продажи шли плохо.
— У меня тут большое счастье случилось…
— У тебя счастье? Что-то не ожидали, в последние месяцы мы ходим облезшие неровно, — сказал папа.
— Я компанию «Осьминог-тур» консультировал.
— Честно говоря, не помним. Ведь ты нам о своих делах не рассказываешь, — вздохнула мама.
Я тоже не помнил. Компанию «Осьминог» я выдумал только что.
— Они мне пару штук баксов остались должны.
— Саша, как ты разговариваешь? Какие баксы?
— Извини, мама, две тысячи долларов.
Любое отступление от строгого литературного языка моя мама считала преступлением. Я не удивлюсь, если вечерами она выходит в интернет под псевдонимом и начинает ругать сеть за ошибки. Впрочем, я ее никогда не слушал, зря, наверное, и пошел по другому пути. Пишу грамотно, но запятые расставляю как попало.
— Денег у них не нашлось, зато нашлись две путевки в Турцию. Купаться уже, наверное, нельзя, но гулять тепло, градусов восемнадцать, бассейн крытый, подогреваемый. Проблема в том, что путевки горящие, вылетать надо сегодня вечером.
— Сегодня вечером? Как? Мы не собраны. А Даррелл?
— Даррелла я заберу. Такси в аэропорт уже заказано.
— Нет, как ты можешь? Я с парикмахером договорилась.
— Ничего, отговоришься.
Спустя час выяснения отношений родители согласились. Ехать они не особенно-то хотели. Но когда я сказал, что в противном случае пропадут билеты, путевки и деньги, они согласились.
Я посадил родителей в такси и поднялся к себе.
— Отворить именем Мордора.
Мне открыла закутанная в мой домашний халат Юля.
— Именем Мордора. Сам ты хоббит.
— Спасибо, дорогая, я так и знал, что не эльф. Что делала?
— Книжки читала.
На ковре стояла стопка книжек из пятнадцати штук.
— Я парочку прихвачу, да?
— Юля, это шантаж.
— На меня же нельзя сердиться, правда? — подняла она брови.
— Лисица ты, лисица и есть. Только курей воровать. Одевайся.
— То раздеваться велит, то одеваться.
— Пожалуйста, раздевайся.
— Пожалуй, оденусь. Отвернись.
— Да ладно, я могу пойти поставить чайник.
— Я чашек шесть чая выпила. У тебя же двенадцать сортов.
— По последней описи было четырнадцать. Можем протестировать оставшиеся восемь.
— В меня не влезет. И так на самовар стала похожа.
— Ты похожа на красивую женщину. Если снимешь халат, то будешь похожа на красивую голую женщину.
— Буду, но в твое отсутствие. Иди на кухню.
Не успел я поставить чайник, как зазвонил телефон — Света.
— Юля готова?
— Почти.
Юлькин голос подозрительно походил на рычание. Я открыл дверь и был вознагражден «по делам его»— в нос прилетела кожаная книжка. Кажется, «Молот ведьм». Специфический у девушки вкус. Впрочем, я тоже когда-то интересовался. Хорошо, что книжка была в кожаном переплете. Полуодетая Юля на веревочке вращала вокруг себя фокстерьера. Он восторженно визжал. Потом сорвался, отлетел в угол и рысью бросился из угла на Юлю, ткнувшись носом в верхнюю часть ее бедра. Его уши смешно развивались в воздухе. Родной пес и тот в Юлю влюбился. Ну конечно, я понимаю, он фокстерьер, она лиса. Меня предупреждали, что кобельки больше любят девушек, советовали взять сучку. Однако в сучках я понимаю мало, так что вот он, верный друг Даррелл.
— Юля, хватай собаку, на поводок ее.
