11
Если по первому снегу
Олень не вернулся в родное стадо,
Значит, его задрали
Волк или росомаха…
Пение было тихим и очень жалобным. Дина почувствовала, как тоска стянула ей сердце ледяным обручем. Лес и долины окутывал голубовато-серый туман. Где-то рядом журчала вода. Сквозь журчание воды и женское пение пробивался еще один звук – тихие и мерные удары. Дина улыбнулась. Она знала, что это старая Элинэ стучит костлявой рукой в свой древний бубен, сделанный из человеческой кожи.
Если сестра моя лебедь
С весенней песней юности
Не покружилась над моим чумом,
Значит, погибла от выстрела…
Дина пошла к реке. Она увидела серую гладь воды, наполненную мертвыми рыбами, которые скользили под мерцающей толщей, подобно теням. Одна из рыб всплыла на поверхность, выставила из воды мокрую морду и улыбнулась Дине жуткой беззубой улыбкой, затем снова скрылась под водой, превратившись в серую стремительную тень.
Дина развернулась и двинулась в лес, различая в голубоватом тумане огромные духи вековых сосен, между которыми паслись мертвые олени, духи живых оленей.
Пение стало звучать приглушеннее, тише. Дина посмотрела по сторонам. В зыбком тумане, окутавшем лес, кроме деревьев было еще что-то. Какие-то неясно очерченные предметы, которые казались ей очень знакомыми. Дина двинулась к ним.
Чем ближе она подходила, тем яснее видела то, что скрывал туман. Да и сам туман разреживался, становился все более бесплотным и прозрачным.
Наконец Дина остановилась посреди серой комнаты, окруженной деревьями и наполненной серыми полупрозрачными предметами – вернее, тенями предметов. Стол, комод, шкаф… А вот и стул, а на нем – мертвая тень живой Лиды.
– Лида… – тихо проговорила Дина.
Она опустила взгляд и увидела свое собственное тело, лежащее на полу, возле ножки стола. Сквозь призрачный деревянный настил пола пробилась такая же призрачная, серая трава.
Дина повернула голову к двери и увидела замершую тень Инги. Она стояла в нелепой позе, раскинув руки и открыв рот. Очки ее слетели с носа и висели, зацепившись одной дужкой за ухо. В правой руке Инга сжимала пистолет.
Дина сжала ладони в кулаки и тихо и яростно проговорила:
– Гадина!
В нижем мире поднялся ветер. Он остудил лицо Дины своим ледяным дыханием, пробежал по кронам бесцветных деревьев, мягко зашуршал травой. Над головой Дины пролетела стая мертвых птиц, но летели они странно – вперед хвостами, как на кинопленке, прокручиваемой в обратную сторону.
И тут произошло нечто неожиданное – оцепеневшая фигура Инги стала медленно раздваиваться. Вначале Дина не поняла, что происходит, но вскоре осознала, что от фигуры Инги отслаивается ее двойник, отслаивается тяжело и мучительно.
Наконец двойник полностью отделился от призрачной Инги и взглянул на Дину. Стекла очков двойника мертвенно мерцали, отражая свет холодного призрачного солнца. Глаз было не видно, но Дина поняла, что они смотрят на нее с ненавистью.
Мерный стук бубна зазвучал громче, и теперь к нему присоединился и другой звук, это был тихий волчий вой. Инга испуганно остановилась и прислушалась. Постепенно выражение страха сошло с ее серого лица; по всей вероятности, она решила, что не стоит бояться того, кто находится слишком далеко отсюда.
Инга снова посмотрела на Дину, а потом решительно шагнула к ней и подняла руку, сжимающую пистолет. Смертоносная вещь была окутана черным облачком, в котором сверкали и подергивались искорки – словно страдающие души людей, которых убили из этого пистолета. Инга остановилась в трех шагах от Дины. По ее лицу пробежала волна судороги, безгубый рот открылся, сделавшись похожим на черную воронку, и откуда-то из черных глубин донесся гулкий голос:
– Ты не вернешься. Ты останешься здесь навсегда. Ты заслужила этот ад.
– Мы останемся здесь вместе, – сказала Дина.
Черный рот стремительно сомкнулся, словно воронка втянула его в себя. Палец призрачной Инги стал медленно нажимать на спусковой крючок окутанного черным облаком пистолета. Пуля вылетела из ствола, рассекла черное облако и полетела к Дине – медленно, как бы сквозь плотную толщу воды. Дину вдруг охватила страшная апатия.
«Пусть все будет, как будет», – подумала она.
Удары шаманского бубна зазвучали громче, в них появилось что-то зловещее. Инга еще несколько раз нажала на спусковой крючок, и пули радужным веером устремились к Дине, как когти огромного зверя, который решил разорвать ее на части. В эту секунду кто-то оттолкнул Дину в сторону, и она упала на траву. Подняла голову и увидела, как три темные тени, сгущаясь и обретая плоть, устремились к Инге. И чем ближе к ней они подходили, тем явственнее проступали в них человеческие черты, и вскоре Дина узнала в двух из них Тайчу и Ивана. Третьей была черноволосая девушка, очень красивая и очень юная, чем-то неуловимо похожая на Дину.
При виде приближающихся безмолвных фигур Инга оцепенела, а потом ее рот снова раскрылся и из него вырвался хриплый крик ужаса. Она бросилась бежать, надеясь укрыться от жутких призраков за стеной серых деревьев, но этому не суждено было сбыться. Из туманного леса выскочили два огромных зверя – черный и белый. Черный волк вцепился Инге в горло и повалил ее на землю, а белый принялся раздирать на части ее тело.
Дина отвернулась, чтобы не видеть этого, и пошла к реке. Достигла кромки воды, остановилась и посмотрела на свое отражение. И мрачной глубины на нее глянуло морщинистое лицо старой шаманки.
– Элинэ! – негромко окликнула ее Дина. – Я устала. Устала от крови, от убийств. Я больше не хочу быть злым духом. Забери меня в верхний мир. Прошу тебя!
Старуха прищурила свои маленькие слезящиеся глазки, похожие на двух дряхлых насекомых, запутавшихся в паутине морщин, и проговорила сиплым старческим голосом:
– Тебе не время умирать, беловолосая. Вернись в свой мир.
– Но я не могу там жить, – возразила Дина. – Злые духи овладели мной. Я превратилась в учикуль. Я могу причинить людям много зла!
– Не бойся, я буду присматривать за тобой, – с усмешкой проговорил старая Элинэ. – И мой внук тоже.
– Пакин?
В пепельном тумане, стелющемся над рекой, показалась высокая темная фигура.
– Пакин! – воскликнула Дина. – Пакин, я не хочу от тебя уходить! Пожалуйста, позволь мне остаться с тобой!
Черноволосый голубоглазый воин улыбнулся и сказал:
– Ты должна вернуться. – Он протянул руку и нежно погладил ее по волосам.
Дина закрыла глаза.
– Пакин… – тихо пробормотала она.
И вдруг почувствовала, как холодный ветер подхватил ее и взметнул вверх, а затем понес по темным волнам небытия – прочь из нижнего мира.
Дина открыла глаза.
– Слава богу! – услышала она тихий возглас Лиды. – Господи, я уже подумала, что она тебя убила!
Дина, морщась от боли в затылке, привстала и, опираясь на руки, села на полу. Потрогала волосы пальцами. На пальцах осталась кровь.
– Динка! – крикнула Лида, обливаясь слезами. – Динка, господи!
Дина повернула голову и посмотрела на мертвую женщину, лежащую на полу.
– Что с ней случилось? – спросила она.
– Эта сумасшедшая окончательно свихнулась! – ответила Лида. – Начала говорить сама с собой! Потом несколько раз выстрелила!
– Выстрелила?
– Никуда, просто в воздух! А затем упала и захрипела, будто ее кто-то душил!
Дина схватилась рукою за край стола и тяжело поднялась на ноги. У нее кружилась голова, ее тошнило и качало. Преодолевая тошноту, она подошла к Лиде и развязла веревку, стягивавшую запястья подруги.
– Боже…
Лида облегченно вздохнула и посмотрела на свои руки. Запястья ее были стерты веревкой в кровь.
– Что теперь? – тихо спросила Дина.
– Не знаю, – ответила Лида. – Наверное, нужно позвонить в полицию и все рассказать?
– Да, – сказала Дина. – Мы так и сделаем. Вернее – ты так сделаешь.
– А ты? Что будет с тобой, Дина?
– Я?
Она пошатнулась, но Лида помогла ей удержаться на ногах.
– Идем в машину, – пробормотала Дина. – Там все решим.
И они медленно двинулись к двери, поддерживая друг друга и стараясь не смотреть на мертвую Ингу, лежащую с открытым ртом и застывшими, подернутыми, как стеклышками очков, глазами.
На улице было холодно, шел снег.
– Подожди, – сказала Дина.
Она наклонилась, зачерпнула ладонью горсть снега и протерла лицо.
– Так лучше. Теперь пойдем.
Кое-как они добрели до синего «жигуленка» и забрались в салон. Дина села за руль, Лида расположилась рядом. Дина повернула ключ зажигания. Мотор фыркнул, но не завелся. Дина повторила попытку – безрезультатно.
Резкий стук костяшками пальцев по стеклу заставил Дину и Лиду вздрогнуть.
Мужчина, стоящий рядом с машиной, наклонился и посмотрел на Дину сквозь грязное стекло. Он был лысоват, лет пятидесяти на вид, со спокойным, располагающим лицом. Дина опустила стекло.
