Тесную связь Никита поддерживал с Денисом Симоновым. Особенно его интересовал случай с двойным убийством в Гоголевском парке. Убийство заказное, попахивает организованной преступностью. И стопроцентный «глухарь». Хотя смутная догадка у Никиты была. Но догадки к делу не подшиваются.
Заказные убийства в Тригорске не редкость. Но стволы сбрасывали обычно те киллеры, которых подозревали в причастности к колодинской братве. У Колоды пунктик на этот счет еще с восемьдесят шестого. Никита хорошо помнит, как он расправился со своими заказчиками. Рядом с их телами нашли сброшенные пистолеты «ТТ». Доказать его причастность к убийствам не удалось. Но он вполне допускал, что двух бедолаг завалили по приказанию Колоды. Но зачем?
Ситуацию прояснил Денис.
— Тут мне сорока на хвосте принесла, что эти двое участвовали в покушении на Скрипача…
— Доказательства есть? — Никита затаил дыхание.
— Я же говорю, сорока на хвосте принесла…
Значит, доказательств никаких. А если бы даже и были, что с того? Исполнителей нет. Через них на заказчика не выйдешь.
А заказчик известен. Колода!
Никита вспомнил фотографию Жеки и его координаты при ней. Его заказал Соловью Колода. Приговор в исполнение приведен не был. Но это вовсе не значит, что Колода остановился. Ему по-прежнему мешает Скрипач. И он хочет его убрать…
Два бритоголовых качка с шеями борцов подошли к железному ларьку.
— Чо, спишь, Оксана? — прогромыхал первый, открывая боковую дверь.
Тридцатилетняя блондинка вскинула на него тоскливый взгляд. И тут же улыбнулась. С рэкетирами Штыка нужно быть приветливой. Хотя им все равно. Хоть смейся, хоть плачь, сумма «черного налога» все одно останется прежней.
— Ну чего вылупилась? — грубо спросил второй. — Бабки давай…
Оксана достала откуда-то из загашника пачку денег, завернутых в газету, и протянула «быкам».
— Тут вчера один был. Сказал, ему платить будем, — словно бы невзначай обронила она.
— Чего? — набычился первый. — Где этот ублюдок?
— Сказал сегодня к шести вечера подойдет… Второй посмотрел на часы.
— Бляха, еще три часа… Сколько их?
— Да не знаю. Я с одним разговаривала.
— Не назвался?
— То есть…
— Чей он? Кто его послал? Динамо? Коготь? Колода?..
— Да чо ты, братила, прилип к ней? — остановил своего напарника первый качок. — Сегодня и узнаем…
Рэкетиры потеряли всякий интерес к Оксане и исчезли.
А у нее интереса к ним и не было. А вот тот бандит, который вчера был, ее заинтересовал. Тоже накачан, как Геракл, тоже рожа кирпичом и глаза садистские. Но есть в нем что-то, отчего волнуется кровь. Он вчера предложил ей небескорыстную дружбу. Если он перебьет эти ларьки, то она будет баловаться с ним. А почему нет? И скидка, и приятно… Уже давно у нее не было настоящего мужика. Все какая-то шваль попадается. А ведь баба она стоящая, все при себе. Она хотела, чтобы ее вчерашний герой взял верх на грядущей разборке.
* * *
Кусок стоял на пятачке между ларьками и ожидал, когда появятся штыковские. На нем был спортивный костюм, кожаная куртка, в кобуре под мышкой торчал «шпалер». С дороги его не было видно. Он не дурак, чтобы делать из себя мишень.
Неподалеку от него стояла «шестерка», которую одолжил у отца Мамалыга. В ней сидели все его четыре кореша. Два автомата, два пистолета. Достаточно мощный арсенал. Только вот вопрос, сколько стволов будет у штыковских…
Ровно в шесть к пятачку подрулил «БМВ» черного цвета. Из него вышли трое. Крепкие пацаны, шеи бычьи, взгляды волчьи. И у каждого, как пить дать, под курткой «волына». Что ж, посмотрим, кто кого.
Посланцы Штыка прямым ходом направились к ларьку, в котором торговала Оксана. Она должна была указать им на него. И они дошли до ларька, но дверь открыть не успели: увидели Куска. Они сразу врубились, кто он.
Братки подкатились к нему, окатили его презрительными взглядами.
— Ты, что ли, тут буром прешь? — спросил его самый здоровый.
На шее золотая цепь в палец толщиной. Наверняка «бригадир» или, по меньшей мере, «звеньевой».
— Ну? — ощетинился Кусок.
— Тебе чо, придур, жизнь не в кайф?
— От жизни я торчу. А потому и подгребаю под себя это «пастбище»…
— А хрен тебе, урод, в грызло не шоколадка?..
— Фильтруй базар, козел…
— Кто козел?!
— Ты тут не возбухай… Короче, все это гнилой базар. За город погнали. Там и перетрем…
— За городом мы тебя и кончим… Кусок пожал плечами и с гордым видом двинулся к «шестерке». Конкуренты заняли места в иномарке. «Жигули» тронулись с места. «БМВ» увязался за ними.
— Как бы сзади, падлы, не ударили, — прогундел Петрусь и достал из-под сиденья короткоствольный «калаш», дослал патрон в патронник.
Кусок утвердительно кивнул. Все, мол, правильно. От конкурентов можно ожидать любого подвоха.
* * *
— Ну чо скажете? — спросил у своих подопечных Кадет, звеньевой в одной из «бригад» Штыка. Их «БМВ» несся вслед за синей «шестеркой».
— Глушить надо, мля, лидеров этих мокрозадых, — выругался Чеснок.
— Оборзели до беспредела, — кивнул Вахтер.
Кадет имел за плечами одну ходку на зону, за ограбление. Чеснок отбывал срок за кражу, на малолетке. Вахтера осудили за угон мотоцикла, дали три года условно. Все трое считали себя блатными…
— Шпана, мля, — сплюнул в окно Кадет. — Даже не врубают, на кого наехали… Мочить их будем, однозначно…
— А место они клевое для похорон своих подобрали, — заметил Вахтер, когда «шестерка» свернула с загородного шоссе на проселочную дорогу, ведущую в сосновый бор.
Машины остановились на поляне, со всех сторон окруженной лесом.
— Пошли! — скомандовал Кадет, первым покидая «БМВ».
За ним на воздух вышли Чеснок и Вахтер. У всех троих руки лежали на рукоятях пистолетов.
Им навстречу шел «оборзевший». С ним еще двое. Руки также сунуты под кожаные куртки. Неужели и у них есть «шпалеры»?
— Мочить всех без базара… — выкрикнул Кадет, выхватывая «пушку».
Чеснок и Вахтер также выхватили свои «стечкины», заранее приведенные к бою.
И у конкурентов появились пистолеты. «ТТ» — отличная вещь для ближнего боя. Но от Кадета они находились на расстоянии полета метров. Это слишком далеко для «тэтэшки» при его ужасающем разбросе.
Кадет, Чеснок и Вахтер воспрянули духом. Их «стечкины» хорошо ведут себя в любой ситуации…
И вдруг появились еще двое. Они бежали к ним от машины, делая полукруг. Они заходили со стороны. В их руках были короткоствольные автоматы.
— В рот их!.. — заорал Кадет, наводя на них пистолет.
Но было уже поздно. Автоматные очереди разорвали тишину, и одна пуля пробила ему голову.
Чеснока и Вахтера расстреливали с двух сторон, и из пистолетов, и из автоматов. Шансов на спасение у них не было…
Смертельно бледный, Валет стрелял уже в труп. Автомат в его руках затих, когда в магазине закончился последний патрон.
— Ты чо, придурок, стебанулся? — заорал на него Мамалыга, вырывая из рук «Калашников».
— Совсем крыша съехала, — покрутил у виска Клин, глядя на истерзанные тела штыковских.
Кроме Валета, спокойствия не потерял никто. Отрадно.
— Все, дергаем отсюда, — сказал Кусок, пряча «пушку».
Ловко они все провернули. Замочили сразу троих, не потеряв при этом ни одного своего. Даже никто не ранен.
Толпа ломанулась к машине.
— Эй! — спохватился Кусок. — А «пушки»?
Он показал на пистолеты в руках покойных. Еще и трофей богатый возьмут. Будет чем Гошу и Лыжу подковать.
Любого замочат, кто к ларям теперь сунется. Хоть Штык, хоть Коготь, хоть сам дьявол… Кусок ощущал себя богом…
Уезжая, он не окинул прощальным взглядом поляну, где остывали тела трех покойников.
— Ни от кого не скрываемся, никого не боимся! — сказал он своим браткам, когда машина вырулила на шоссе. — Если вдруг какая беда, мочим всех без разбору. И братву, и ментов. Хрена два кто нас возьмет!
Он был уверен в своей неуязвимости.
Через час «шестерка» подрулила к ларям. Они уже закрывались.
Кусок увидел свою блондинку, она запирала на замок дверь.
— Оксана! — позвал он. Он смотрел на нее как древнеримский патриций на свою рабыню. — Ты погоди-ка, постой…
Она глянула на него и узнала. Ее симпатичное лицо растянулось в приветливой улыбке.
— Здесь пока побудьте, — сказал он Мамалыге, выходя из машины.
Кусок подошел к Оксане, по-хозяйски обнял ее за плечи.
— Ну что, подруга, теперь ты подо мной работаешь? — пробасил он.
— Тебе дань платить? — как о чем-то само собой разумеющемся спросила она.
— Ну да, Штык сказал, что ему не нравятся эти лари… Но я не только про дань…
