Предупреждение Алана Левандовски спасло Аркадия от ареста. Как потом ему стало известно, агенты голландской контрразведывательной службы ждали его и дома и в офисе. И даже в ресторанчике, где он имел обыкновение завтракать по утрам.
Но он не появился у себя дома. Он не пришел в офис фирмы, которую возглавлял. Конечно, он не спустился к завтраку ресторан. Он вообще не поехал в Роттердам. Как и рекомендовал ему сотрудник научно-исследовательского отдела МАКПЭ Алан Левандовски, он неожиданно отправился путешествовать.
В пакете, который Аркадий развернул в гостинице, находился изготовленный триста лет назад в Дамаске булатный кинжал. Со всеми необходимыми для пересечения границ документами.
Через два дня после той встречи он был в Москве.
Он успел уехать в Венгрию, а, оттуда – в Россию. Здесь, он был встречен недовольством руководства, возможно обоснованным. Как больше не представляющий в связи с дешифровкой интереса для внешней разведки, он был запрятан в одну из провинциальных областей за Уральским хребтом.
К счастью, ему удалось выхлопотать место в управлении, которое располагалось в его родном городе.
36. Подполковник Стеклов нарушает
Серебристый асфальт убегал в ночь.
Подполковник Стеклов прислонился спиной к стальной стене маленькой передвижной тюрьмы, вытянул натруженные за ночь ноги и впервые за несколько часов расслабился.
Молчали и его спутники. Только из угла, рядом с водительской кабиной, где сидел Павел Сергеевич Папас, пару раз донеслось тихое бульканье.
Полковник сидел, думал, вспоминал. Не что-либо конкретное. А так – что само забредет в голову. Непонятно почему, вспомнил про грибную охоту.
В августе, когда в березовых колках начинала летать паутина, и из-под земли вылезали грибы, вся Каланчевка выходила на тихую охоту.
Какой это был прекрасный повод отправиться всей компанией на целый день в степь!
Как будто предчувствуя скорое расставание, осенью последнего школьного года, они ходили за город едва ли не через день.
Лучше всех собирал грибы Костя Шторм. Неплохо получалось и у Аркадия. Очень старалась, но все-таки отставала от них Сонька Кальварская. Почти никогда ничего не находил Паша Папас.
– Да, что они от меня прячутся что ли? – вскипал он, заглядывая в полные корзинки своих друзей, когда у него самого на дне плетенки сиротливо лежали две маленькие сыроежки с обломанными шляпками.
Пробродив пару часов по березовым рощицам, они раскидывали где-нибудь на опушке захваченную Сонькой скатерть, выкладывали из приготовленных мамами пакетов вареные яйца, домашнюю колбасу и огородные – не тепличные! – помидоры. Выставляли купленные в тайне от мам две-три бутылки красного грузинского «саперави» и начинался пир.
Они, смеясь и, перебивая друг друга, рассказывали смешные истории, случившиеся с ними или их друзьями и родственниками. Иногда правдивые. Иногда выдуманные. Паша и Костя ходили на руках. А сухой и жилистый Аркадий выше всех, словно африканская обезьяна взбирался на взметнувшиеся в синеву березы.
Часто играли в футбол. Двое на двое. И как ни удивительно, больше всего голов приходилось ни на долю могучего Паши, ни атлетически сложенного и хорошо натренированного танцклассом Кости, ни на верткого и хваткого Аркадия, а на долю загорелой, быстрой и хитрой в игре, Соньки.
Набегавшись, падали спинами на упругую траву и на них опрокидывалось степное небо. В его живой, дышащей синеве таяли легкие, как детские мечты, облака, и, высматривая невидимую мышь-полевку, описывал геометрически ровные круги черный ястреб.
Ожидавший их большой мир казался добрым, как ручной слон. Впоследствии мир оказался не таким уж и добрым. Но, все-таки, он не сумел их раздавить. А, может быть, не захотел. Пожалел.
Серебристый, в крупную зернь, асфальт убегал в ночь.
Подполковник Стеклов прислонился спиной к стальной стене маленькой передвижной тюрьмы, вытянул натруженные за ночь ноги и впервые за несколько часов расслабился. Подполковник расслабился, но это ощущение ему пришлось испытывать совсем не долго.
Неожиданно в зарешеченном окне задней дверцы появился переливающийся красно-синими всполохами сигнальный маячок, и через несколько секунд до их ушей долетел заполошный вой милицейской «Вольво» майора Евтюхова.
Похоже, он гнался именно за патрульной машиной лейтенанта Виктора Кармацких.
Аркадий протолкнулся между телами своих спутников к стенке кабины и застучал по ней кулаком. Но Виктор и без того все понял и нажал на газ. Но его преимуществом была не скорость. Да и особенно гоняться на коротких и извилистых каланчевских улицах было негде. Преимуществом лейтенанта Кармацких было то, что он вырос на этих улицах.
Не доезжая до виадука, Виктор резко сбросил скорость, и свернул в узкий переулок. Он вел к параллельной улице. На скорости лейтенант прошел переулок, выскочил на дорогу и поехал в обратную строну.
У крупозавода он затормозил и съехал с асфальта в узкую, не заметную с шоссе щель между бетонным забором, ограждающим заводскую территорию, и сплошной стеной сибирской акации. Машина, расталкивая корпусом густые ветви, проехала по этому тесному коридору десяток метров, и остановился в битумно-непроглядной тени.
Виктор выключил двигатель и погасил габаритные огни.
И тут же по едва видимому сквозь листву шоссе промчалась, завывая сиреной, машина майора Евтюхова. Аркадию даже привиделось, что по дороге проехала не современная сверкающая эмалью «Вольво», а пролетел лихой конь с азартным охотником, заливисто свистящим и крутящим над головой нагайку: "Эге-ге-гей! Ату их! Лови, догоняй, сукиных детей!…"
– Ну, не судьба, видно, на машинах ездить… – сказал подполковник. – Приехали. На выход!
Один за другим группа разыскиваемых лиц и их сообщников выпала из арестантского отделения и выстроилась вдоль забора. С трудом протиснувшись между цепляющимися за портупею деревьями, вылез из-за корпуса автомобиля оперативный дежурный по отделению милиции лейтенант Кармацких.
– Спасибо, Виктор! – Аркадий протянул руку и крепко пожал ладонь лейтенанта. – Ну, ты, поезжай, Витя, теперь мы как-нибудь сами… Да, тут уже и недалеко… Добраться всего ничего осталось… Если этот майор приставать будет, скажи, не заметил… А, если спросит, почему быстро ехал, скажешь, вроде разыскиваемые на дороге померещились… Померещились, да сгинули… Не догнал.
– Да, ничего, Аркадий Михайлович, не беспокойтесь. Трошки соображаем, найдем, что сказать! – заверил Витя и нырнул в кусты.
Компания проползла под ветками и оказалась на заросшей тропке, такой же узкой, как и проход у заводского забора. А милицейская машина, осторожно пятясь задним ходом, покатилась к шоссе.
Они постояли, прислушиваясь.
Слегка взревел двигатель УАЗа, взбирающейся на асфальт, полоснули по их убежищу ее включенные фары. Они развернулись, чтобы выйти на соседнюю улицу, как вдруг, стремительно нарастая, будто сорвавшаяся с гор лавина, на них накатился заполошный вой милицейской сирены. У них на лицах и на листьях акаций заплясали красно-синие блики сигнального маячка. Раздался скрип тормозов, и рядом с Витиной машиной остановилась «Вольво» майора Евтюхова.
Аркадий сделал спутникам знак рукой и они, бесшумно, словно ночные тати, двинулись к дороге.
Евтюхов и Виктор уже стояли на асфальте друг против друга.
– Под суд!… Из органов!… Подлец! – наливаясь яростью, кричал майор.
– Та, шо вы кричите, товарищ майор? Шо таке зробилось-то, объясните вы, за ради бога!…
– Ты тут передо мной невинную десятиклассницу не строй! Я все знаю! Мне капитан Кожухов позвонил… Эти преступники у тебя в машине были, когда ты мне голову морочил! Он в поселковой администрации сегодня дежурит, и в окно все видел!.. Все, лейтенант, или ты мне сейчас же говоришь, где твои дружки-преступники или снимешь погоны! Я тебе обещаю! Ты понял?
– Чего ж не понять… – вздохнул Виктор. – Только я вам, товарищ майор, вот что скажу, – ошибся Кожухов… Не было у меня никаких преступников в машине… Алкашня там местная была, а преступников никаких не было!… Вы ж сами туда заглядывали, товарищ майор, нешто запамятовали?
– Куда я заглядывал? Во что я заглядывал? Ты мне какую-то пьяную харю подсунул… Для отвода глаз все заблевали, а теперь из меня пытаешься свидетеля сделать?… Не выйдет, лейтенант! Не на того напал! – покачал майор указательным пальцем перед носом Виктора. – Все, считай, свою службу в органах конченой! Нам предателей не надо! – рявкнул Евтюхов.
– Ну, товарищ майор… Лопни мои глаза, не было там преступников этих бисовых… – удрученно вздохнул Витя.
– Последний раз предлагаю, покажешь, куда преступников дел, может быть, тогда я сам за тебя перед генералом похлопочу, а нет… пеняй на себя!… Пожалеешь, что на свет родился!…
Виктор стоял, опустив голову.
