– Ты и так дома.
– Я волнуюсь, как жить дальше буду.
– А что?
– Мне новые документы сделают или как?
– Зачем? – Зимин недоумевал.
– Я же официально осуждён в Штатах…
– Их проблемы. Заметь – ни одно СМИ в США не раструбило о суперсенсации – побег из знаменитой тюрьмы одиннадцати человек! Заключённых и сотрудников охраны… Никому не нравится кричать о своих провалах… Живи спокойно. Всё будет как обычно. За границу, правда, ездить не сможешь…
– Сыт я заграницей по самое горло! Всё-таки когда отпустят домой?
– Серёжа, ты же профи… Потерпи. Операция ещё не завершена. Завтра твоего подопечного передадут следователям ОСУ.
– Василия? А я при чём?
– На всякий случай тебе лучше не светиться… Поболей… Смотри, как здесь хорошо! Сам бы лёг с тобой на пару, но начальство не бережёт меня так, как тебя…
– А! – отмахнулся Сергей.
Ещё находясь в уютном, тесном закутке-кубрике, выделенном для «беглецов» на подводной лодке, Сергей не раз обдумывал дальнейшее и приходил к выводу, что сына скоро он не увидит. Так оно всё и получилось.
Когда был помоложе, он всего себя отдавал работе, мысли о сыне таились где-то далеко, в глубинах сознания. Сын жил отдельной жизнью, опекаемый сестрой Сергея. Это воспринималось Сергеем как нормальное положение вещей. Теперь Сергей только о нём и думал. Возраст. Мысли о переустройстве несовершенного мира ушли на десятый план. Хотелось внутреннего жизненного тепла, простых, родственных отношений, будничного, домашнего уюта.
Он не раз вспоминал Александру. Её образ волновал его, но был размыт. То давнее свидание, раз и навсегда заронившее в сердце Сергея искру, в последнее время вспоминалось всё чаще. А когда узнал, что она ведёт расследование, напрямую зависящее от сведений, полученных от Василия, поразился – вот посыл для его дум и переживаний!
Человек, что бы там ни утверждали учёные старой академической школы, является существом уникальным. Он способен улавливать информацию из пространства на молекулярном, психофизическом уровне.
«Просто она тебе нравится, вот и думаешь о ней», – поведал Сергею внутренний голос, и Сергей улыбнулся.
– Что? – Зимин тоже улыбнулся.
– Так, мысли о своём. Мы Андрееву увидим?
– О! Следователь ОСУ взволновала «стального разведчика»! Я ещё тогда, помнишь, когда вы познакомились, понял, что ты на неё запал! – Зимин погрозил пальцем.
– Толку-то от моих западаний! Но скрывать не стану – хочу повидаться с ней, поговорить. И с Масловым хочу пообщаться. К нему, надеюсь, меня пустят?
– Серёжа, закончим дело, и всё пойдёт по-старому…
– Дай бог.
Сергей вспомнил о своём давнем напарнике не просто так.
Когда они взошли на борт подводной лодки, его первым вопросом, обращённым к Зимину, был вопрос о Маслове:
– Как он теперь там? ФБР…
– Не беспокойся. Миша давно дома. Ты ещё на нарах валялся, а его «простили». По легенде, дело о налоговых злоупотреблениях лопнуло, рейдерский захват «Русских медиа», которых наш Маслов владелец, сорвался, и Мише позволили вернуться на родину. Он давно опять богатый и пьяный. Краснорожий наглец!.. Американцы уверены, что теперь он их информатор. Начинается новая шпионская игра.
– Вот подлец, как хорошо устроился! – шутливо позавидовал тогда Сергей.
Поэтому сейчас, помня о новых шпионских приключениях Маслова, он спросил, пустят ли его к нему пообщаться.
Зимин рассмеялся:
– Это даже нужно, чтобы ты засветился рядом с Масловым. Пусть американцы локти кусают, что ты уже дома.
– Он про меня донесёт?
– Ещё как! Расскажет подробности побега, которые ты ему поведаешь по пьяному делу.
– Вот подлец! – опять шутливо выругался Сергей. Да, пусть спецагенты ФБР и ЦРУ позлятся, узнав, что разведчик Сергей Алёшин обвёл их вокруг пальца.
Мишка, Мишка Маслов. Мойша Аронович. Из огня да в полымя. А если его, Сергея, тоже в это полымя загонят? Не дай бог! Пусть Мишка в одиночку с американцами разбирается. А Сергей уже морально выдохся. Особенно последнее задание в тюремных стенах надломило его душевно. Устал он. Солдат устал. Да, не зря его поместили в госпиталь. Отдых и процедуры всё-таки ему нужны, как бы он ни хорохорился…
Сергей ежедневно смотрелся в большое настенное зеркало, висевшее в коридоре госпиталя между двумя пальмами в деревянных кадках, и видел в нём осунувшегося, усталого, угловатого человека. Это он. Да, тюрьма успела надломить его. Зона – страшное место. Нет, не сама атмосфера неволи так пагубно подействовала на Сергея. Она лишь усугубила переживания. Главным испытанием для Сергея было неведение – какова его роль в операции: он агент, которого не бросят, или разменный материал, как ему казалось вначале. Переживания и постоянный стресс сделали своё дело. А Маслов хорош. Из одного боя сразу в новый бой.
Интересно, разобрался он со своим старым недругом в Делавэре? – подумал Сергей. Надо будет спросить. И с Ольгой, знаменитой вечной его секретаршей, тоже встретиться не помешает.
– Не замёрз? – Зимин поощрительно хлопнул Сергея по плечу. – А то пойдём к тебе в палату, партию в шашки сыграем…
– Говорят, этой зимой в Москве стояли аномальные морозы. В январе, кажется. А? – Сергей послушно повернул к зданию госпиталя.
– Что ты меня спрашиваешь? – развеселился Зимин. – Я-то с тобой был всё время, в тюрьме!
– В тюрьме! – передразнил его Сергей. – Только я в камере парился, а ты баланду раздавал, а вечером – домой, в уютную квартирку!
– Как ты хотел? Каждому – свой фронт.
– Девочек-то водил к себе? – подтолкнул Зимина в плечо Сергей. – Я тебя знаю… Ты дока в этом деле!
– Водил? Ещё как! Там такие негритяночки были… Одна… Заметь, зовут Сара… такая маленькая, губки такие пухленькие, такие, прямо… Чмок-чмок-чмок… У-у-у!!!
– Пошёл ты! У-у-у!!!
– Так что, Серёга, шашки или шахматы?
– Сегодня – нарды. Шашки и шахматы были вчера.
– Сто – ноль в мою пользу.
– Сто тире ноль или просто сто один?
Когда Зужева повязали у колёс самолета, а продажного «головастика» Шелушева отнесли в санитарный вертолёт, Александра долго отрешённо сидела внутри космического самолёта, приходя в себя.
Слава богу, ранение Вани Купчика было лёгким – царапина, он даже от перевязки отказался. Он сидел рядом с Александрой на полу и молча смотрел перед собой.
– А я думала, что ничего не получилось, – сказала Александра. – Я думала – плен.
Купчик не отозвался.
Александре хотелось говорить, говорить без перерыва – она дома, на родине, и все страшные переживания, всё позади.
– Я сделала, как нам объяснили, – в который раз анализировала свою неудачу Александра. – Семь раз нажала на двойку. Курс должен был перепрограммироваться. А на экране остался прежний курс. Я думала, мы летим в Штаты. Думала – у меня ничего не вышло, что-то сделала не так. Оказалось, что после экстренного перепрограммирования новый курс не высвечивается. Умно придумано. Кто зарядил старый курс, не видит, что курс экстренно изменён. Умная машина.
– Помолчи!
– Что? – Она удивлённо воззрилась на Купчика.
Тот, так же не мигая, смотрел перед собой. Сказал:
– Мы-то дома. А как там Петька наш, в проклятой Африке? Америкосы небось прилетели, увидели – нет объекта, озлились. Там поди рубка была, мама моя…
Но через пару дней, прилетев на спецборте ФСБ из Астрахани в Москву, они, к своей радости, увидели Загина уже в аэропорту. Тот был весел и встречал их с букетом цветов.
– Какие люди у нас в Москве! – Он протянул букет Александре. – Начальник, это тебе! С успешной поимкой шпиона и перебежчика-предателя!
Александра, взяв цветы, улыбнулась:
– Так бы так поздравил, зачем на цветы тратился?
– Это не я, начальник! Как ты могла подумать на меня? Я же жмот и скупердяй! Это Харченко велел передать. Дал мне пятитысячную купюру и сказал: «Купи Александре букет и шоколадку».
Александра протянула ладонь:
– Давай шоколадку!
– Нет, – замотал головой Загин. – Шоколад пойдёт на закуску. Я на генеральские деньги еще и коньяка прикупил – обмоем в родном кабинете успешное завершение нашей африканской экспедиции!
– Хо-хо! – притворно возмутилась Александра. – Ему денег дали на цветы, а он купил бутылку. То-то, я смотрю, букет жиденький!
Погрузившись в родной микроавтобус «соболь» и кивнув водителю: «Здорово, Спичкин!», они завели беседу о давно волновавшем:
– Петюнь, ты расскажи, что было, когда мы улетели.
– О-го-го, что было! – загорелся Загин. – Мрак был! Вы улетели – все обалдели. Пыль, грохот. Ау! Ни слова, ни полслова – умчались. Мы как дураки друг на друга смотрим. Что делать? Зужева нет. Тебя нет. Князев взял дело в свои руки. Раз объект улетел, наше дело сделано – по рации вызвали вертолёты. Тут америкосы прибыли. Армада целая. Как давай нас полоскать сверху очередями. Злые. Объекта-то нет! Их можно понять! Мы отстреливаемся, рысим по джунглям. Те ракетами шарахают. Пулемёты крупнокалиберные. Вот такущие деревья – в хлам пули разносят! Каждая пуля, наверное, с мой кулак!
