Человек неумело открыл деревянный ящик, в котором находилась мумия и, подсвечивая фонариком, осмотрел содержимое. Увидев, что находится в ящике, незнакомец издал звук, похожий на тот, который издает при родовых схватках беременная женщина (это Йуссеф наблюдал семь раз, так что в этом, как он сам говорил, ему можно верить). Потом сторож услышал жалобный плач и понял, что это не мужчина, а женщина в мужском одеянии.
Ему показалось, что женщина вела диалог с мумией, хотя говорила на языке, которого Йуссеф не понимал. Во всяком случае, это был не английский. Когда она сделала попытку прикоснуться к мумии, он перехватил трость правой рукой и хотел было, наставив на женщину свое оружие, призвать ее к ответу. Но в ее движениях он не заметил злого умысла – она лишь быстро коснулась мумии несколько раз. При этом женщина дрожала, будто старуха, хотя на вид была довольно молодая.
Он удостоверился, что незнакомка не нанесет мумии вреда, и не захотел применять против нее силу, тем более что ночная гостья как раз начала закрывать крышку деревянного ящика. Она, должно быть, поранилась, потому что негромко вскрикнула, как пряха, уколовшая палец, и вытащила платок, прямо как приличные люди с нильского острова Гезира. Он, Йуссеф, спрятался в противоположном конце коридора, чтобы проследить, куда она пойдет. Незваная гостья удалилась тем же путем, каким и пришла. Наверное, женщина покинула здание института, выйдя через черный ход в парк, который обычно запирался изнутри на задвижку. Когда Йуссеф осмотрел дверь, ему сразу бросилось в глаза, что непрозрачное стекло в двери было выбито, так что задвижку открыли снаружи.
Никто не верил в историю бедного Йуссефа, хотя он так красочно изложил ее в книге отчетов. Когда Абд эль-Кадр и эль-Хадид услышали об этом, они решили лично осмотреть место происшествия. Не увидев значительных изменений в состоянии мумии, они похвалили сторожа за отличную работу. Ни эль-Кадр, ни эль-Хадид не заметили трех капель крови на кафельном полу лаборатории. Обиженный таким высокомерием, Йуссеф решил больше не писать отчеты и сказал, что не намерен метать бисер перед свиньями, если его письменный доклад о ночном происшествии все воспринимают как выдумку.
Но уже в следующую ночь в институте произошло еще одно событие, под стать первому, из-за которого он нарушил свою клятву. Но произошло все совсем иначе. Примерно в то же время Йуссеф услышал легкие удары молотком, которые доносились из бокового входа. Незнакомка появилась снова. Он поспешил к двери, стараясь особенно не шуметь, выключил фонарик и увидел, что кто-то отбивает дощечку, временно прибитую вместо стекла. Йуссеф взял трость в правую руку и отступил пару шагов назад. Он услышал, как дверь открылась и снова закрылась. Тогда он включил фонарик и закричал пронзительным голосом:
– Стой, ни шагу дальше!
Он понимал, что это та же неизвестная гостья, но внезапно ему в голову пришла мысль, что вчерашнее проникновение – всего лишь подготовка к большой краже. Поэтому он был крайне осторожен. С удивлением Йуссеф заметил, что женщина, стоявшая в луче фонарика, одета в тот же мужской костюм и не вооружена. Она дрожала от волнения и даже не пыталась бежать. Лишь покорно сделала пару шагов к Йуссефу.
– Стой, ни шагу дальше! – повторил сторож.
Женщина послушно остановилась.
– Что вы здесь ищете? Я вас уже видел вчера!
Незнакомка, казалось, ничуть не удивилась.
– Это все из-за мумии, – ответила она. Это звучало как извинение.
– И что?
Она смущенно покачала головой и попыталась уйти.
– Стоять на месте! – закричал громовым голосом Йуссеф. Интонация подействовала. Это его подбодрило, и он повторил вопрос: – Что вы здесь ищете, я хочу знать!
Вдруг женщина полезла в карман пиджака, а Йуссеф остолбенело наблюдал за ней, не в силах пошевельнуться. Ему казалось, что в следующий момент прозвучит выстрел. Он подумал, что это конец. Прошло еще мгновение, прежде чем он сообразил, что женщина вынула из кармана доллары – Йуссеф был слишком взволнован, чтобы с одного взгляда понять, сколько там. Она небрежно протянула ему банкноту и, запинаясь, сказала:
– Я хочу еще раз увидеть мумию.
Йуссеф смотрел поочередно то на деньги, то на незнакомку. По лицу можно было определить серьезность ее намерения. Насколько он смог рассмотреть, она протянула ему двадцать долларов. «Двадцать долларов, – подумал он. – Аллах всемогущий! Это же моя зарплата за целый месяц!» Йуссефу хотелось узнать, что толкнуло женщину на такой поступок, но годы и жизненный опыт подсказывали ему, что не стоит спрашивать о причинах людской щедрости и великодушия. Щедрость посещала людей лишь на мгновения, и это был именно такой момент. Йуссеф взял деньги и произнес:
– Пойдемте, госпожа.
Идо этого бы дошло: Жак Балое убил бы фарфоровой кружкой полковника Смоличева в доме художника Абделя Азиза Зухейми. Жак и Рая решили, что человек из КГБ следовал за ними из Асуана. А чем это грозило, понимали оба.
Еще до того как Балое ударил полковника, Смоличеву удалось высвободиться. Но вместо того чтобы бежать, он начал умолять выслушать его, что было совершенно не свойственно полковнику КГБ.
Он объяснил, что попал в немилость Москвы из-за их побега, поэтому решил исчезнуть.
Рая Курянова по натуре была более недоверчива, чем Балое, и никак не хотела верить Смоличеву. Она была знакома с трюками КГБ и потребовала от полковника доказательств. Но Смоличев не смог ничем подтвердить свои слова. Он только умолял своих бывших агентов не выдавать его. «Если он не может доказать то, что сказал, хотя знает, что это чревато неприятностями, – думал Балое, – значит, вероятность того, что он говорит правду, достаточно высока». Да и внешне Смоличев очень изменился. Рая не могла поверить, что за такое короткое время с человеком могли произойти столь разительные перемены. Трудно было представить, что полковник всего лишь лицедействует. Некогда мрачное, властное выражение его лица, прищуренные глаза, пронизывающий взгляд исчезли. Напротив, Смоличев, потупившись, смотрел в пол, словно хотел спрятаться от собеседника. Его резкие, угловатые движения стали мягкими и осторожными, а шаркающая, вкрадчивая походка похожа на старческую. Хотя Рая видела полковника лишь несколько месяцев назад, казалось, Смоличев постарел на несколько лет. Грозный, могущественный полковник КГБ сейчас умолял о сострадании.
Но ни Жак, ни Рая не испытывали особого сочувствия. Балое даже подумывал, не отомстить ли Смоличеву задним числом и не донести ли на него. Но полковник намекнул, что у него есть знакомые среди египетских чиновников, которые могли бы сделать необходимые документы. К тому же у полковника на банковском счету было около ста тысяч долларов, о которых никто не знал.
При всем недоверии к этому человеку он мог еще пригодиться. Жака прежде всего заинтересовал банковский счет: с долларами в Каире можно было получить все.
Смоличев не хотел говорить, в каком банке в Каире лежат деньги и как можно их получить. Но когда Рая и Балое усомнились, что у полковника действительно есть счет, тот достал из кармана пачку долларовых банкнот и положил на стол со словами: «Если потребуется еще, только скажите».
Тот, кто имел дело с КГБ, знает, что русская секретная служба подделывает доллары. Обычно не особенно качественно, из-за чего были даже раскрыты несколько агентов. Поэтому Рая отодвинула пачку, сомневаясь, не очередная ли это уловка Смоличева, не хочет ли он заманить их с помощью этих фальшивок в ловушку.
Но полковник заверил, что сам пользуется этими деньгами и что они могут быть абсолютно спокойны.
Конечно, Смоличев вел себя так не совсем бескорыстно. В день их неожиданной встречи он признался Рае и Жаку, что хочет бежать в Париж, а они могли бы, так как рука руку моет, помочь ему там, если он поможет организовать им поддельные документы и снабдит их деньгами.
Жак начал верить полковнику. Рая же относилась ко всему скептически и полагала, что такой мерзавец, как Смоличев, не может измениться за одну ночь и что его нужно еще проверить. Но как?
Жак и Рая решили, что нужно быть осмотрительнее. Они лишь делали вид, что доверяют русскому. Они тысячу раз обдумывали, прежде чем обменяться с ним парой фраз, и втайне пытались сами сделать документы на выезд.
Собственно, этого следовало ожидать. Утром, через два дня после их приезда в Каир в дверь постучался Абдель Азиз Зухейми и сказал, что к ним посетитель. С ними хотел поговорить Хассан, таксист, который их сюда привез.
Хассан ошарашил их. Он нашел человека, художника, который может подделать любой паспорт в мире, да так, что оригинал не отличишь от подделки. На два паспорта ему потребуется две недели и тысяча американских долларов. А он, Али, получит соответствующее вознаграждение: скажем, двадцать процентов – треть сразу и две трети после получения желаемых документов.
