Поздно вечером, когда все сотрудники разошлись по домам, Филипп, оставшись один, обратился к своей интуиции с прямым вопросом: «Кто убийца?» Интуиция скромно промолчала.
* * *
Неделя после убийства Уманцева пролетела как один день. Соболезнования, похороны, поминки, милиция, — все это нарушило привычный ритм жизни дома. Только сегодня все собрались за столом как обычно. Марина выглядела усталой, поблекшей с накинутой на плечи черной шалью. Елена все время о чем-то размышляла, уходя глубоко в себя и теряя связь с действительностью. Только Константин был бодр, чисто выбрит и благоухал туалетной водой.
— Что, девочки? — садясь за стол и оглядывая их, начал он. — Хватит киснуть!
Елена покосилась на него и усмехнулась:
— Мне звонил адвокат отца. Отец, оказывается, составил завещание. Оглашение, согласно его воле, будет через месяц.
— Вот как?! — живо удивился Константин. — Это почему же адвокат позвонил тебе, а не мне? Я же теперь ГЛАВА семьи.
— Не смеши, — кусая булочку, проговорила Елена. — Это что значит, что теперь мы с Мариной вслед за тобой по твоим тусовкам поедем? Дело надо было делать, чтобы тебе адвокаты звонили. Отец тебе разрешал работать на фирме, а ты?
— Зато ты у нас великая бизнесвумен.
— Великая не великая, а имею свое дело.
— Марина, а ты что молчишь? — обратился к ней за поддержкой Константин.
— Ах, ну что я?! — вспылила она. — Мне вообще хочется одного — закрыться в спальне и никого не видеть, не слышать, пока не пройдет эта ужасная боль, — она опустила голову на руки.
— В самом деле, Костя, ты завел беспредметный разговор, — подливая кофе себе в чашку, — начала Елена. — Какая теперь у нас семья? Я выйду замуж, ты женишься, но мы-то родные, мы будем поддерживать отношения, а Марина выйдет замуж, поминай как звали. Мы все трое временно под одной крышей.
— Как это?! — возмутился Константин. — Ты что, намекаешь, что мы должны продать наш дом?
— Не продать, а поделить. Если только отец не распорядился в чью-либо пользу.
— И в чью же? — перегнулся через стол Константин, чтобы заглянуть в темные, маленькие, вечно бегающие глаза сестры.
— А этого я не знаю.
Все замолчали. Каждый с возрастающей тревогой принялся думать о завещании. То казалось, что все или почти все достанется именно ему, то грызли страшные сомнения: «А вдруг он оставит мне так, чепуху, или вообще все завещает кому-то одному из нас?»
Елена знала, что отец не очень-то жаловал ее, однако отдавал должное деловым качествам. «Но он скорее воскреснет, чем допустит, что его состояние перейдет в руки Ильина-Вязигина или Гурьева. А, черт возьми, напортила я себе своим стремлением выйти замуж. Нет, чтобы прикинуться синим чулком и думать только о работе… — она исподлобья обвела взглядом брата и мачеху. — У Маринки неплохие шансы, отец, правда, не сходил по ней с ума, но… любил, как умел. У Константина одно, но немаловажное преимущество, он Уманцев — продолжатель рода».
Константин завтракал без удовольствия. Вопрос о том, что и сколько ему достанется, мучил его. Елену он не считал соперницей в этом деле. «Отец ей оставит немного, а вот Марине…»
Марина в свою очередь тоже пыталась просчитать, сколько получит по завещанию мужа. Она то гордо вскидывала голову, неожиданно решив, что все, то поникала, понимая, что отдать ей наследство — это значит отдать его в чужие руки.
— Господи, — забывшись, шептала она, — какая мука. Ах, скорее бы!.. — она скомкала салфетку, бросила ее на стол и пошла к себе.
Елена проводила ее насмешливым взглядом.
— Переживает. Еще бы! Такой куш сорвется. Вот будь у нее сын, мы с тобой, Костик, и гроша ломаного бы не получили.
— А так? — устремил он на нее испытующий взгляд.
— А так, я полагаю, что пятьдесят на пятьдесят. Ну вдове немного, чтобы побираться не пошла.
— Ты думаешь? — с сомнением переспросил Константин.
— А как иначе? Она — чужая. А отец всегда хотел, чтобы дело его продолжалось.
— Хорошо бы, если так, — пробормотал в задумчивости Константин.
— Ладно, — хлопнула ладонью по столу Елена. — Сначала я заеду в свой бутик, а потом поеду в офис отца. Его коммерческий директор умный человек, но хозяйский глаз необходим.
Константин, не мигая от удивления, смотрел на сестру.
— Как это ты поедешь? А я? Я? — он даже встал со стула.
Елена с легким презрением смерила его взглядом.
— Ну и ты поезжай, кто мешает? Только смотри, не посоветовавшись со мной, ничего не предпринимай, а то натворишь дел. Хотя до оглашения завещания никакие дела невозможны.
Она поднялась, накинула клетчатый жакет, взяла сумку, из которой раздался звонок мобильного.
— Да, — недовольно проговорила она, — слушаю. — Ты? — приподнялись ее выщипанные брови. — Ничего. Спасибо. Сегодня? Нет, Марк, сегодня я не могу. Много дел. Даже на полчаса, — она хотела уже отключить телефон, но Гурьев принялся ее уговаривать. — Ладно, если получится, выпьем вместе кофе.
Елена усмехнулась, презрительно прищурив глаза, и ушла.
— Отлично, — проговорил, глядя ей вслед Константин, — Марк уже объявился, почуял шакал добычу. Теперь и этот африканский жених не замедлит явиться. Что-то Ленка ведет себя очень уверенно. Очень… — Константин постоял, подумал и пошел наверх к Марине.
Он повернул ручку, но дверь не открылась. Константин выругался и забарабанил в дверь.
— Какого черта ты заперлась? — напустился он на Марину, когда та, запахиваясь в пеньюар, открыла ему.
— Я привыкла!
— Да брось! Отца нет…
— Нет, — всхлипнула она. — Как же я теперь?
— Ой! — нарочито сокрушенно покачал головой Константин. — Да так же, как и раньше… — Марина, изменившись в лице, цыкнула на него и выглянула за дверь. — Он продолжил, понизив голос: — Раньше я его заменял тебе только в постели, а теперь заменю во всем остальном.
Марина зашла в гардеробную, сняла пеньюар и надела платье.
— То есть? — спросила она.
— Что, значит, то есть? Я женюсь на тебе.
Марина застыла с изумлением в глазах.
— Ты с ума сошел? — невольно покрутила она пальцем у виска. — Как же ты на мне женишься? Я ведь тебе мачехой довожусь.
— Плевал я на все эти условности.
— Ну знаешь! Мы ведь не на острове живем. Что люди скажут?
— Поговорят и перестанут. Меня сейчас другое волнует, — мягко усаживая ее на кровать, говорил он. — Ленка что-то уж больно задаваться стала. Я и подумал: не она ли это отца?
Марина вздрогнула, а Константин тем временем принялся снимать с нее платье.
— Да ты что?! Нет, Лена…
— Ну не Лена, так африканский Александр или Марк. С кем сговориться удалось. Она замуж до смерти хочет, а никто ее без серьезного приданого не берет. Вот она и рассказала кому-то из них про алмаз. Обделали дело, не придерешься. И о чем только мы с тобой думали? — укладывая ее и целуя, говорил Константин.
Марина стала отталкивать его:
— Оставь, Костик, не хочу… еще не время… и сорока дней не прошло…
— Не глупи, хранить верность умершему, изменяя живому… — он расхохотался. — А мы с тобой быстро столковались.
Марина не сдержала улыбки:
— Еще бы! Роман-то был не то, что ты. Так, трах-трах и весь вышел. Я даже в отчаяние сначала пришла. Ночи напролет думала, как бы с кем-нибудь встречаться, но так, чтобы не вызвать подозрений у Романа. А тут ты ходишь, красивенький такой, славненький, — потрепала она его по щеке. — При виде тебя меня в жар кидало. Хоть беги под холодный душ…
— Ты и побежала, а дверь не закрыла, — напомнил Константин и с еще большим рвением продолжил свои домогательства. Но телефонный звонок оторвал его от столь приятного занятия. Он чертыхнулся и достал из кармана мобильный.
Марина закрыла глаза и вспомнила, как у них все началось…
В тот день Елена была в своем бутике, Роман — на фирме, Лидия возилась на кухне. Константин вошел в спальню Марины. Услышав, что в ванной шумит вода, подошел к двери, чуть приоткрыл и, затаив дыхание, стал любоваться молодой мачехой. Но долго не выдержал. Марина только вскрикнула: «Ах!», как он прямо под душем взял ее. Потом продолжили на кровати и опомнились, когда стало темнеть.
— Мы с тобой ополоумели, — сказала Марина. — Сейчас Роман из офиса вернется.
— Надо что-нибудь придумать, — целуя ее, бросил Константин и, на ходу надевая рубашку, поспешил скрыться.
Марина немного поразмыслив, придумала себе фобию, дескать, боюсь оставаться в незапертой комнате. Роман клюнул. И Константин всегда успевал скрыться из спальни через гардеробную, вторая дверь которой выходила в диванную комнату.
Один раз, правда, ему пришлось совершенно голым выскочить из спальни и в таком виде пробираться в свою комнату. Хорошо, что никого не встретил.