— Как его зовут?
— Александр Ильин-Вязигин.
Приступов открыл блокнот и переспросил:
— Как вы сказали?
— Александр Ильин-Вязигин, — повторил Константин и опять задумался.
— Что-то не стыкуется в вашей версии? — пытаясь вывести его из затруднения, спросил Приступов.
— Да, признаюсь. Дело в том, что этот Ильин-Вязигин, наверное, уже с месяц, как уехал в Брюссель, но насколько я смог убедиться, Ленке он ни разу не позвонил. А может, — с расстановкой продолжал Константин и постепенно все шире, будто прозревая, открывал глаза, — это был ход?
— То есть, вы полагаете, что ваша сестра нарочно выставила перед всеми свою связь с этим Ильиным-Вязигиным, чтобы показать, что порвала с Гурьевым, — подхватил детектив. — А что? Неплохо.
— Да-да, именно эта мысль сейчас мне и пришла в голову.
— Лже-любовник уезжает в Брюссель, она нарочито тоскует, ждет его, а тем временем вместе с Марком убивает отца и похищает алмаз, — с увлечением продолжил Приступов, но осекся. — Но все-таки, почему-то Ильин-Вязигин стал ухаживать за вашей сестрой!
— Его очень заинтересовало сапфировое колье, которое однажды было на Елене. Может, она пообещала уговорить отца продать ему это колье?
— Вполне допустимо. Во всяком случае, мы можем взять эту версию за основу.
— Да… но зачем тогда сегодня, — в замешательстве проговорил Константин, — Елена открыто назвала Марка по имени, когда он позвонил ей?
— А затем, что им не терпится завершить то, из-за чего каждый из них пошел на преступление. Елене — выйти замуж за Марка, а Марку — продать алмаз и тем самым поправить свое финансовое положение. Но продать алмаз они смогут только после того, как поженятся. Поэтому Елена не стала скрывать его звонок. Наоборот, они вновь будут появляться вместе и вскоре объявят о своей помолвке.
— Ай-да, сестричка, стерва! — пробормотал Константин с остановившимся взглядом. — Обошла!
Приступову пришлось дважды повторить свой вопрос, чтобы вывести его из оцепенения.
— А что вы думаете относительно завещания вашего отца?
Константин поморщился, как от внезапной боли.
— Ничего не думаю, — злобно бросил он. Нахмурился, опустил голову и проговорил: — Вернее, слишком много думаю. Осталось ждать каких-нибудь три недели, — нервно усмехнулся он, — и мы узнаем, кому отец отдал предпочтение. Но наследство наследством. Мне нужен алмаз. Вы беретесь вывести на чистую воду мою сестрицу и ее сообщника?
— Отчего нет? Это моя работа, — ответил Приступов.
— Отлично. Вот задаток, — Константин положил на стол конверт. — По окончании дела при достижении результата вы получите в десять раз больше.
Детектив выразил удовлетворение наклоном головы.
— Вот и договорились. Единственная просьба, все сделать как можно быстрее, пока эти гады не вывезли алмаз за границу. А как вы думаете, алмаз может еще находиться в доме?
— Не исключено, — отозвался Приступов.
— Я уж искал, признаюсь. Прикинул, где бы я мог его спрятать. Облазил чуть ли не весь дом. Результат тот же, что и у оперативников — ничего.
— А вы попробуйте прикинуть, не где бы вы спрятали, а где бы могла спрятать ваша сестра.
— Так кто же ее знает? В ее комнатах, правда, все обшарил…
— А вы не допускаете мысли, что убить вашего отца и похитить алмаз могла Марина?
Вопрос ввел Константина в ступор.
— Марина?! — воскликнул он. — Марина? — повторил с расстановкой. — Но кто тогда был ее сообщником? — Детективу хотелось ошарашить Константина, сказать: «Да вы же и были», — но он промолчал. — Или она одна управилась? А что? — Константин сжал голову руками. — Я как-то об этом не подумал. Странно, почему же я упустил из виду Марину? — Детективу хотелось сказать: «Да потому, что она ваша любовница», — но опять промолчал.
Уманцев ушел от Приступова еще более озадаченный, чем пришел.
За завтраком в это утро все старались вести себя как обычно. Даже завязали общую беседу. Но, несмотря на приложенные усилия, озабоченность сквозила во всех взглядах. Константин посмотрел на часы.
— Ну что? — обратился он к сестре и мачехе. — Можно собираться. Адвокат нас ждет к половине двенадцатого.
— Да, конечно, — поторопилась встать из-за стола Марина.
Елена смерила ее уничижающим взглядом:
«Как не терпится наложить свою загребущую лапу на чужое!»
— А ты, что сидишь? — спросил Константин сестру. — Мы должны приехать все вместе.
— Я жду Марка, — ответила Елена, продолжая завтракать.
«Ага, значит, все-таки я оказался прав. Африканский ухажер был использован для прикрытия».
— А зачем его ждать? Он что, член нашей семьи? — остановившись у двери, полуобернулся к Елене Константин.
— Он мой жених! — громко ответила она и с вызовом посмотрела на брата.
— Что ж вы все втихомолку? — с язвительной ласковостью поинтересовался он.
— Что все?! — с раздражением воскликнула Елена.
— Ну да все! — точно на что-то намекая, бросил он и залился резким отрывистым смехом. — Наконец-то Гурьев наложит лапу на деньги Уманцевых. Молодец! Правильно решила: отдать свое в чужую семейку.
Елена вскочила со стула.
— Не собираюсь я ничего отдавать! — выкрикнула она с такой силой, что вены вздулись у нее на шее.
— Тогда тебе век в невестах Гурьева куковать. Он, пока брачный контракт с пунктами и подпунктами не составит, не женится.
Елена только сжала кулаки, потому что не смогла найти веского аргумента против слов брата.
— Хватит! Хватит! — вошла в столовую Марина в черном свитере под горло и с волосами, собранными на затылке узлом. Она выглядела утомленной. Нижние веки отливали синевой. Лицо, несмотря на макияж, было бледным. — Надо ехать, — сказала, нервно потирая ладони.
На пороге столовой появился Марк Гурьев.
— Здравствуйте, — сказал он. — Я не опоздал? — обратился к Елене.
Она растеряно улыбнулась, хотела ответить, но Константин опередил:
— В самый раз поспел делить чужое.
Марк вспыхнул. Елена повысила голос до визга:
— Я тебе повторяю, Марк мой жених!
— Тише, — пыталась успокоить их Марина. — Тише. Давайте соблюдать приличия из уважения к памяти Романа.
— Кому-то из нас удастся это и после прочтения завещания, а кому-то… вряд ли, — небрежно заметил Константин.
Марина села в машину Константина, Елена в машину Марка. Приехали. Чинно вошли в контору. Адвокат приветствовал их и сразу предложил приступить к делу. Никто не был против.
Все, кроме Марка, вошли в кабинет и сели за стол. Адвокат вскрыл конверт с завещанием и стал читать, впрочем читать особенно было нечего. Воля покойного была изложена в одном предложении: «Все мое движимое и недвижимое имущество завещаю моей супруге Марине Петровне Уманцевой».
Константин с Еленой открыли от изумления рты: «А?!..» Несколько секунд они сидели не шелохнувшись, потом медленно повернули головы и посмотрели друг на друга. Марина тоже хлопала ресницами, будучи не в состоянии сразу осознать значимость услышанного.
Оглядев их, адвокат предложил:
— Я прочту еще раз, — и прочел.
Константин встал и подошел к нему:
— Но там же должно быть еще хоть что-то?!
— Да! — подхватила Елена.
Адвокат развел руками и показал лист завещания.
— Ни то что лишнего слова, даже лишней точки нет, — ответил он.
— Но ведь это?.. — казалось, что сейчас молодого, двадцатичетырехлетнего парня хватит удар.
Адвокат вызвал своего помощника и попросил того принести воды. А сам взял Константина за плечи и усадил на стул.
— Вот, выпейте воды и успокойтесь.
— Но ведь это?.. — повторял Константин засевший в его голове вопрос.
— Это воля покойного, — пояснил адвокат.
— Я буду ее оспаривать! — яростно заявила Елена.
— Ваше право, — согласился адвокат. — Но лучше возникшие недоразумения разрешите мирным путем, — осмелился посоветовать он Елене, лопающейся от злобы и ненависти к отцу, к его хитрющей жене, которая и завещание уговорила написать на себя и алмаз с любовником украла.
Первой из кабинета вышла Марина, от растерянности не знавшая куда девать глаза. Марк тотчас вскочил со стула. Ему показалось очень хорошим знаком смятение вдовы. Вторым вышел Константин. Его застывший профиль так и просился быть выбитым на медали. И это показалось Марку хорошим знаком. Он шумно сглотнул слюну и пошел навстречу наследнице.
Елена не увидела Марка. Она вообще ничего не видела. Чернота застлала ей глаза. Она сморгнула, но черная завеса не отошла. Она замотала головой и судорожно повела вокруг себя руками.
Марк ухватил ее за трепещущую руку.
— Лена, что? Что с тобой?
— Не вижу, — испуганно проговорила она. — Ничего не вижу! — вдруг вскрикнула с ужасом.
