Клубы дыма стремительно затягивали комнату. Новый ружейный выстрел отогнал Гроша от окна.
– Он не дает нам выйти! – крикнул громила и закашлялся. – Артур!
– Слышу… – сдавленно отозвался тот.
Артур стал задыхаться, горло сдавило. Он бросился к окну и стал бить по ставням кулаками, не обращая внимания на резавшие кожу осколки стекла. Гром выстрела раздался совсем рядом. Пуля пробила ставень и оцарапала Артуру щеку, он отпрянул от окна, споткнулся о стул и свалился на пол вместе со стулом.
Дым застил все вокруг, со стороны сеней в комнату ворвались языки пламени. Грош снова закашлялся. Он подошел к Артуру, присел рядом с ним.
– Артур! Эй, кореш!
Тот не отозвался. Краем глаза коренастый бандит увидел Анну. Она лежала на диване, скорчившись и не в силах уже даже кашлять. Грош снова закашлялся, да так, что его едва не вырвало, потом выпрямился, заткнул рукавом нос и рот и шагнул к двери, но споткнулся об Артура и тоже повалился на пол. Хватанул ртом воздух и, выпучив глаза, забился на полу. Потом, хрипя и отплевываясь, пополз к двери, но что-то ухватило его за руку и не давало сдвинуться с места. Грош повернул голову и увидел, что перевязь, на которой висела покалеченная рука, зацепилась за ножку стола. Он дернул больной рукой, но тут же взвыл от боли. Дым ворвался ему в нос и рот, заткнул горло подобно комку горящей ваты…
Последним, что увидел Грош перед тем, как потерять сознание, была голова Анны, свесившаяся с дивана, и ее синюшное лицо.
* * *
Сначала было темно. Потом из-за рваных туч показалась луна и озарила неверным светом полянку, черные силуэты деревьев, бесформенные нагромождения колючего кустарника. Вход в заброшенный рудник – поросший травой и хлипкими деревцами холм с черной дырой посередине – четко обозначился в зыбком сумраке.
Порыв ветра прошуршал ветвями деревьев, а потом она услышала тихую песню.
– Собираю, собираю, все в лукошко убираю… Вот поганки, стыд и срам… Даже их я не отдам…
Анна вгляделась в сумрак. Древняя старуха, замотанная в платки, рыскала пальцами в черной траве, напевая эту нелепую песенку. И вдруг Анна поняла, кто это.
– Бабушка Маула! Это ты?!
Старуха оборвала песню и посмотрела на Анну.
– Здравствуй, внучка.
Она бросилась к бабушке, но та вскинула тощую морщинистую руку в предостерегающем жесте.
– Нет! Не подходи ко мне!
Анна остановилась.
– Но почему?
– Я не та Маула, какую ты знала прежде.
На глаза Анне навернулись слезы.
– Я не понимаю, бабушка…
– Ты должна одолеть его. Я пыталась, но оказалась слаба. Моих сил хватило только на то, чтобы загнать его обратно в нору. Я вырвала тебя из его лап. Но я не смогла победить, и теперь оно вернулось…
– Кто вернулся, бабушка?
– Анна! – донесся чей-то приглушенный голос. – Анна!
Старуха прислушалась и напряглась.
– У нас мало времени, – быстро сказала она. – Я не рада тому, что тебе придется пережить. Ты можешь все бросить и уехать. Но ты так не сделаешь, я знаю.
– Бабушка…
– Не перебивай. Ты сильнее меня, и оно это знает. Оно попробует использовать тебя, забрать твою силу. Ты не должна сдаваться. Слышишь? Сдашься – проиграешь!
– Я…
– И помни. Если хочешь что-то получить, нужно что-то отдать. Кровь можно поменять только на кровь. Этому закону подчиняются даже самые древние и самые страшные из адских тварей.
– Анна! – снова раздался голос.
– Иди! – сказала старуха. – Тебя зовут!
«Кто зовет?» – хотела спросить Анна, но не успела. Что-то обожгло ей лицо. Дыхание захватило, Анна закашлялась и – открыла глаза.
* * *
– Ну, вот, – облегченно вздохнул Ким и вытер рукавом плаща испачканное сажей лицо. – Ты пришла в себя. Теперь все будет хорошо.
– Где… – Анна закашлялась, захрипела, схватилась за горло.
– Тише, – сказал Ким. – Не торопись.
– Где я? – хрипло спросила Анна. – Что произошло?
Она подняла голову и огляделась. Сумерки сгустились, вечер сменился ночью. Она лежала на поляне, в полукилометре от полыхающего рыжим огнем дома.
– Ты меня вытащил? – пробормотала Анна.
– Да, – ответил Ким. – Успел в последний момент.
Она посмотрела на его забинтованную голову.
– А что у тебя…
– Небольшая травма, – ответил он.
Анна снова посмотрела в сторону пылающего дома. Губы ее дрогнули.
– А эти… двое? – с ужасом спросила она.
– Двое? – На лице Корейца появилось недоумение. – Я сумел вытащить только тебя. Значит, кто-то еще был в доме?
– Да. Двое. Я их не знаю… Какие-то друзья Егора.
Ким помог ей сесть. Анна снова закашлялась. Вытерла губы и вдруг услышала тихий плач. Она обернулась на звук. Метрах в десяти от них, привалившись спиной к дереву, сидел на земле Бабков. Взгляд его был затуманен, по щекам текли слезы.
– У него было ружье, – сказала Анна.
– Оно в колодце, – успокоил ее Ким. – Я отобрал его и выбросил.
– А где Илья? – заволновалась Анна. – Он должен был вернуться!
– Илья? Какой Илья?
– Илья Ставинский! Он недавно приехал из Москвы! Режиссер!
– Худощавый парень в очках? – уточнил Ким.
Анна схватила его за руку и с мольбой проговорила:
– Да! Ты его видел? Витя, где он?
– Аня, во-первых, успокойся. Илью я не знаю. Но около получаса назад я нашел на окраине поселка парня. Кто-то ударил его ножом.
Анна побелела.
– Ножом… – прошептала она.
– Но сейчас он в больнице, так что…
«Так что, все будет хорошо», – хотел сказать Ким, но не смог заставить себя соврать. Анна несколько секунд молчала, губы ее подрагивали, по лицу разлилась мертвенная бледность. Видно было, что она изо всех сил старается взять себя в руки. Наконец, она посмотрела Киму в глаза своими сухими блестящими глазами и проговорила:
– А теперь скажи мне правду. Он… жив?
– Да, Аня, жив, – кивнул Ким.
– Но он при смерти, да?.. Только правду, Виктор!
– Он… в очень тяжелом состоянии, – честно признался Ким.
Анна перевела дух.
– Ясно… – Она сдвинула брови и задумчиво проговорила: – Если хочешь что-то получить, нужно что-то отдать. Кровь можно поменять только на кровь. Этому закону подчиняются даже самые древние и самые страшные из адских тварей…
– Что это значит? – спросил Ким, внимательно ее выслушав.
Анна тряхнула головой, как бы прогоняя наваждение, и взглянула на Кима.
– Сколько километров отсюда до заброшенного рудника? Меньше пяти, да?
– Около того. А что?
– Помоги мне встать, пожалуйста.
Ким поднялся на ноги и подал ей руку. Приняв вертикальное положение, Анна пошатнулась, Ким хотел ее подхватить, но она отстранила его:
– Спасибо, я уже в порядке.
Издалека донеслась сирена пожарной машины.
– Пожарники едут, – сказал Ким. И добавил, усмехнувшись: – Как всегда, вовремя.
– Спасибо, что помог, Витя. – Анна благодарно пожала ему руку чуть выше локтя. – Увидимся.
Она повернулась и пошла в лес. Ким смотрел ей вслед с изумлением.
– Аня! – крикнул он, выйдя из оцепенения. – Аня, ты куда? Подожди!
Ким побежал следом и быстро нагнал ее.
– Анна, куда ты идешь?
– К старой шахте, – ответила она, не поворачивая головы.
– Зачем?
– Это единственный способ спасти Илью.
– Откуда ты знаешь?
– Все, что происходит, происходит из-за старой шахты. Илья лежит при смерти из-за старой шахты. Маленький Коля тоже умер из-за старой шахты. Он выздоравливал. Я это знаю.
Ким шагал рядом, глядя на нее с изумлением.
– Бабушка сказала, что десять лет назад сумела загнать чудовище в нору, – продолжила Анна. – А теперь это чудовище снова пытается выбраться. Но она сказала, что я могу его остановить.
– Как? – поинтересовался Ким.
Анна пожала плечами:
– Не знаю, Виктор.
– Ладно. К шахте так к шахте. Я пойду с тобой.
– Почему?
– Хотя бы потому, что наступает ночь, а у меня в сумке есть фонарик.
Анна покосилась на Кима и негромко сказала:
– Спасибо.
Он пожал плечами:
– Не за что.
Дальше они шли молча. Через пятнадцать минут Ким включил фонарик. Тьма вокруг разом сгустилась. Они шли вперед, не зная о том, что они оба – всего лишь жертвы, и опытный и опасный охотник, одетый в камуфляжную куртку, бесшумной тенью скользит за ними, готовясь нанести удар.
19Инга Соболева стояла возле остановки, дожидаясь автобуса. После поднявшейся суматохи делать ей в Лучах было нечего. Она сделала свой ход, и все, что теперь оставалось, это ждать результатов. А подождать можно было и в Москве.
Мимо, оглашая окрестности пронзительной сиреной, промчалась красная пожарная машина. Две пожилые женщины остановились и проводили ее взглядом.
– Петровна, куда это поехала «пожарка»? – спросила одна.
– А ты не знаешь? – удивилась вторая. – Весь поселок уже в курсе. Дом ведьмы горит!
– Батюшки… – вздохнула первая. – Есть все-таки Бог на свете! – Она перекрестилась. – А кто ж его поджег? Или сам?
