Они и так стоят больше ста пятидесяти тысяч долларов, если бы в платине, вообще страшно было бы в руки взять.
— Ни фига себе, — присвистнул Сергей. — Это у тебя на руке около десяти миллионов болтается? Четырехкомнатную квартиру можно купить.
— Можно, но это подарок, поэтому продавать я его не буду, — спокойно ответил Артем. — Хотя коллекционеры предлагали.
— Артем, мне очень неловко просить, но можно я сфотографирую ваши часы, чтобы папе показать? — молитвенно сложив руки, спросила Маша.
— Конечно. — Артем протянул руку, и она быстро щелкнула телефоном, крупно сфотографировав часы, у которых, оказывается, было аж четыре циферблата. И папе покажет, и сама рассмотрит на досуге.
Ее заинтересованность Артемом и его часами, похоже, не понравилась не только Олегу. Корней тоже выглядел дерганым, словно его не устраивало, что он в одночасье перестал находиться в центре Машиного внимания.
— Маша, а хочешь, я покажу тебе звезды через телескоп? — спросил он.
— Через телескоп? А он тут есть? — удивилась она.
— Я привез с собой. Увлекаюсь звездами, ну, как твой папа часами. А в январские морозы на ясном небе их особенно хорошо видно. Пойдем, покажу!
— Сейчас? Может быть, потом, когда вечер закончится?
— Маша, нельзя все время сидеть и есть, — с укоризной заметил Корней. — У тебя, конечно, умопомрачительная фигурка, но я должен держать себя в руках. Давай пройдемся, посмотрим на звезды, а потом вернемся. Хорошо?
— Я не знаю. — Маша с некоторым сомнением посмотрела на Олега, который усиленно делал вид, что его все происходящее не касается.
Ну и ладно, значит, она будет делать то, что считает нужным. Звезды так звезды. Правда, ответить Корнею она не успела: отворилась дверь, и в кафе влетела администратор Алена.
— Говорят, среди вас есть врач, — запыхавшись, сказала она. — Пожалуйста, нужно помочь гостье из третьего домика, Ольге Леонардовне. Она позвонила и сказала, что ей плохо. То ли давление подскочило, то ли с сердцем что. Я, конечно, могу «Скорую» вызвать, но она сюда час ехать будет.
— Я врач, — сказал Артем, вставая. — Конечно, схожу. У вас тонометр есть?
— Да, мы держим на всякий случай. И аптечку тоже.
— Давайте я у вас все это заберу, схожу к Ольге Леонардовне, а потом мы решим, надо вызывать «Скорую» или обойдемся своими силами.
Артем натянул куртку, висевшую у входа, и шагнул за дверь. Алена всплеснула руками.
— Уж вы простите, что мы вам вечер испортили! Но, сами понимаете, человек пожилой. Всякое может случиться.
— Мы привыкли, — спокойно сказала Лиза. — Пока Артем ходит, я Катеньку уложу. Она у нас спокойно спит, так что я вернусь, и мы еще посидим. Хорошо с вами, ребята, душевно.
— А мы пойдем смотреть в телескоп. — Корней потянул Машу за руку. — Скоро чай подадут с пирожными, я на всех заказал. А мы как раз к этому времени вернемся. Пойдем, Маш!
— Давай остатки мяса собакам отдадим. — Сергей потянул Леонида за рукав. — И проверим, как там наша баня, готова или нет. Девочки пока со стола уберут, а когда все вернутся, будем пить чай с пирожными. Они тут вкусные, я с обеда на них облизываюсь, да Лилька ворчит, что мне худеть надо. Сегодня-то можно пирожное съесть, а, Лиль?
— Да ешь, ты же в отпуске, — беспечно махнула рукой та.
— Так, граждане! Объявляется перерыв, — скомандовала Светлана. — Перекурить, оправиться, — она покосилась на Машу, — посмотреть на звезды, подышать воздухом, проверить баню, покормить собак. А мы пока приберем тут все. Через двадцать минут всех ждем на чай с пирожными. А потом мы — в баню!
— Олег? — Маша вопросительно посмотрела на человека, которого считала практически мужем.
— Что — Олег? — грубо спросил он. — Ты же хочешь смотреть на эти дурацкие звезды? Ну, иди, смотри. На звезды, на небо в алмазах, на что угодно!
Он схватил с вешалки куртку, шарахнул дверью и ушел.
— Не расстраивайся. — Корней нежно обнял ее за плечи. — Запомни: ты достойна лучшего, и все мужчины должны лежать у твоих ног. Не вздумай бежать за ним. И вообще, как говорится, через тернии — к звездам. Пошли, у меня есть для тебя сюрприз.
— Как? Еще один? — вяло спросила Маша. Она вдруг разом устала от событий сегодняшнего дня. Ей отчаянно захотелось, чтобы он уже закончился, можно было лечь в постель и уснуть.
Смотреть в телескоп оказалось совсем не интересно. В школе Маша терпеть не могла астрономию. Ей никак не удавалось вообразить, что значит «на расстоянии стольких-то световых лет». Как расстояние может измеряться в годах, в голове не укладывалось. И Большую Медведицу ей никогда рассмотреть не удавалось. Не видела она Медведицы, что ты будешь делать? И через телескоп тоже.
— Ну и ладно, — сказал Корней и посмотрел на часы. — Ты, главное, не расстраивайся. Смотри, у меня для тебя подарок.
Из недр куртки, в которой, казалось, хранилось все на свете, он достал маленький флакончик духов и протянул Маше.
— Попробуй, этот запах очень подойдет к твоим глазам.
Как запах может подходить к глазам, спрашивается?
Маша сняла золотистый колпачок и брызнула немного. Аромат был странный — слишком сладкий, Маша такие не любила. От резкого запаха у нее вдруг закружилась голова, и она схватилась за Корнея, чтобы не упасть.
— Э-э-э, ты что? Маша, тебе плохо?
— Я, наверное, выпила слишком много вина, — заплетающимся языком успела сказать Маша и потеряла сознание.
В себя она пришла от того, что Корней заботливо растирал ей лицо снегом.
— Очнулась? Вот и хорошо, а то я уж был готов за доктором бежать. Встать сможешь?
Маша осмотрелась и обнаружила, что сидит на снегу, но голова ее при этом покоится на коленях Корнея, а он встревоженно заглядывает ей в глаза. Она прислушалась к себе: ничего не болело, лишь немного, совсем чуть-чуть кружилась голова. В руке был зажат флакончик с духами. Ах да, новый знакомый их презентовал, и в момент «дегустации» ей стало плохо. Маша сунула духи в карман.
— Встать смогу, — сказала она, впрочем, не очень уверенно. — И что это я, сама не знаю? Долго была в обмороке?
— Минуты три. Достаточно для того, чтобы я начал волноваться. Но, к счастью, ты пришла в себя. Грузинское вино очень коварное, — улыбнулся Корней. — Я виноват, не уследил за тобой. Встаем потихоньку. Тебе надо прилечь, давай я тебя в домик отведу.
— Нет, пойдем в кафе. Со мной все в порядке, а там пирожные обещали. Я не хочу, чтобы вечер кончался.
— А я очень хочу. — Он многообещающе улыбнулся, и Маше вдруг стало тревожно от того, что могла означать
