– Что это у тебя? – Я вспомнила, как точно так же кот играл с ключиком, который выскочил из сломанной кофеварки. – Где ты это взял?
Кот ловко обошел меня, как нападающий футбольной команды, и рванул дальше, не теряя своей игрушки. Я включила свет и увидела, как тускло блеснул кругляшок и закатился под кресло. Тяжеленное деревянное кресло с подлокотниками и резной спинкой.
– Да что же это такое, – пропыхтела я, двигая кресло. – Казик, ну прекрати же! Ты не котенок!
Кот все же сумел протиснуться в щель раньше меня и прикатил ко мне свою игрушку.
Ага, игрушку. Как только она оказалась у меня в руках, я сразу поняла, что это такое.
У меня на ладони лежала монета. Та самая монета, из-за которой в последнее время со мной столько всего случилось. Та самая, из-за которой погибли мои родители и родная тетка отдала меня чужим людям. Вот она какая… Тускло блестевшая, чуть потертая монета, на одной стороне ее был выгравирован портрет молодого воина в богатых доспехах, надо думать, это и есть великий полководец Александр Македонский, на другой распластал крылья орел.
И эту монету мне, по словам Никодима Никодимовича, предстояло хранить, как хранила ее моя тетя Валерия Львовна, как до нее хранили многие поколения нашей семьи.
А Валерия Львовна поступила очень умно. Как говорится, если хочешь что-то спрятать, храни это на виду, никто не обратит внимания. Те двое злодеев, которые залезали в эту квартиру неоднократно, и подумать не могли, что такая ценность хранится в клетке птицы. Не зря моя тетка назвала грача Мардуком, он очень хорошо стерег монету.
От людей, но не от кота. Впрочем, все к лучшему. А возможно, Казимир нарочно сломал клетку именно сейчас. У меня давно уже есть подозрение, что он не простой кот…
И что мне теперь делать с этой монетой! Купить новую клетку и снова посадить на стражу грача? Или починить эту, а что, моя знакомая старушка Матильда со своей собачкой Ревмирой наверняка подскажут, где тут поблизости мастерская по починке клеток. То есть – тьфу! – это собачку зовут Матильдой, а бабусю – Ревмира.
И что дальше? Жить здесь – тихо и незаметно, как моя тетка, не приглашать гостей, никуда не ездить, пить чай в обществе Никодима Никодимовича и разговаривать с грачом о жизни? Да за какие грехи мне уготована такая судьба?
Внезапно Казимир пронесся мимо меня и одним махом вскочил на форточку. Форточки в этой квартире старого образца – маленькие, на самом верху, и котище давно научился открывать лапой шпингалет. Он не выходит на улицу, но любит дышать свежим воздухом. Но сейчас, едва только Казимир устроился на раме, мимо него промелькнуло что-то черное, и грач вырвался на свободу. Он вылетел на улицу, совершил круг почета во дворе и уселся на ветку цветущей сирени напротив окна.
– Мар-рдук! – крикнул он, на что кот ответил приветственным мяуканьем.
Грач сорвался с ветки и полетел.
– Что ж, – сказала я коту, – так тому и быть. Пускай летит, негоже птице жить в клетке. Сейчас начало лета, он еще успеет найти себе грачиху и завести семью. Глядишь, в нашем районе появится целый выводок говорящих грачей.
Казимир солидно кивнул.
С утра меня томило беспокойство. Мне хотелось раз и навсегда выяснить вопрос с деньгами. Эти проклятые девяносто миллионов не давали мне покоя. Не то чтобы мне хотелось их иметь, нет, но мне очень нужно было выяснить, куда же Лидия их спрятала. И убедиться в том, что мои умозаключения насчет стихотворения Лермонтова и Пушкинских Гор правильны.
Отбросив последние сомнения, я набрала номер, отпечатанный на буклете.
– Турфирма «Муза дальних странствий»! – проговорил в трубке слегка простуженный женский голос. – Чем я могу вам помочь?
– Я хочу принять участие в вашей викторине, – ответила я жизнерадостно.
– В какой именно викторине? – В голосе моей собеседницы прозвучала настороженность, или, возможно, мне это только показалось.
– Вот тут в вашем буклете приведены строчки из стихотворения Лермонтова. «В минуту жизни трудную, когда на сердце грусть…» Так вот, это стихотворение называется «Молитва». Если хотите, я могу его продолжить.
И я с выражением продекламировала:
В минуту жизни трудную, Теснится ль в сердце грусть, Одну молитву чудную Твержу я наизусть…
Голос в трубке молчал, и я озабоченно проговорила:
– Наверное, я позвонила слишком поздно? Эта викторина уже завершена?
– Звонить нам никому не рано и никогда не поздно, – ответила моя собеседница. – Вы совершенно правильно ответили на вопрос викторины. Но чтобы довести дело до конца, я попрошу вас ответить на дополнительный вопрос. Какое имение, связанное с именем Михаила Юрьевича Лермонтова, вы можете посетить, воспользовавшись услугами нашей турфирмы?
Я на мгновение задумалась.
В том буклете, который лежал передо мной, черным по белому (точнее, оранжевым по светло-голубому) было напечатано, что эта фирма предлагает своим клиентам посетить имение Михаила Юрьевича Лермонтова в селе Михайловское. Хотя, мне кажется, каждый ребенок в нашей стране знает, что Михайловское – это имение Пушкина, а вовсе не Лермонтова. С именем Лермонтова, насколько я помню, связано имение Тарханы, принадлежавшее его бабушке… Еще бы мне не помнить, когда муж об этом только и твердил последнее время, потому что проверяющая из РОНО приходила как раз на урок, связанный с биографией Лермонтова.
Но в этом вопросе наверняка есть какой-то подвох. Она ведь спрашивает не о том, где чье имение, а о том, какие услуги предлагает их турфирма…
И после недолгого размышления я ответила:
– Ваша турфирма предлагает посетить имение Михайловское.
Собеседница молчала, и я задала новый вопрос:
– Ну что, могу я получить выигрыш?
– Можете. Для этого подъезжайте по адресу, указанному на буклете. Только к номеру дома прибавьте количество строчек в стихотворении «Молитва».
После этих слов она повесила трубку, а я в задумчивости уставилась на буклет.
Нет, это не простая турфирма! Слишком хитро они шифруются, даже адрес указывают ненастоящий, к нему еще нужно прибавить… сколько же к нему нужно прибавить?
Я запомнила первое четверостишие стихотворения, но сколько же всего в нем строчек? Вроде бы оно довольно короткое… восемь, что ли? Нет, вроде подлиннее…
Я поискала листок, на который выписала это стихотворение, но он куда-то запропастился. Еще бы, при моем образе жизни в последние дни ничему не приходится удивляться… Тут голову потеряешь, а не то что листочек крошечный…
Тогда я закрыла глаза и постаралась вспомнить страницу из тома Лермонтова с «Молитвой». Это мне почти сразу удалось, перед глазами отчетливо возникла страница, на которой были напечатаны три четверостишия.
Вот последнее:
С души как бремя скатится, Сомненье далеко, И верится, и плачется, И так легко, легко…
Отлично, три четверостишия, двенадцать строк, значит, к номеру дома, указанному в рекламном буклете, нужно прибавить двенадцать, что я и сделала.
В итоге получился адрес: Гороховая улица, дом тридцать семь.
Любопытство не давало мне покоя. Нужно ехать по этому адресу. Но вот вопрос – в чем ехать?
На улице сегодня похолодало, с неба свисали серые тучи, дул сильный ветер. Ни о каких летних платьях не могло быть и речи. Есть у меня и плащ, и куртка потеплее, но все это осталось там, у свекрови. А я не пойду к этим жабам и убийцам ни за что. Но идти в серой неприметной курточке после того, как я валялась в ней за тумбой письменного стола, где пыли, наверно, целый воз, тоже невозможно. Даже сумки нету!
Я походила по квартире и после долгих колебаний решилась открыть платяной шкаф Валерии Львовны. Конечно, нехорошо брать чужую одежду, вряд ли мне подойдет, но выхода нету. Шкаф был тот самый, в прихожей, похожий на поставленный вертикально гроб.
И первым, что выпало мне в руки, был шарф. Широкий шарф пурпурного цвета тончайшей шерсти, почти невесомый. За ним на полке лежала кожаная сумочка под цвет. Я завернулась в шарф, получилось довольно элегантно и тепло. А сумка так и вообще была дорогая и почти новая. Шарф удивительно мне шел. Спасибо, тетя!
Я на всякий случай положила в сумку буклет турфирмы и поехала на Гороховую улицу, которая в недавнем прошлом называлась улицей Дзержинского в честь знаменитого наркома внутренних дел. С тех пор популярность Железного Феликса убавилась, и улице вернули ее историческое, хотя и не слишком благозвучное название.
Выйдя около нужного дома, я огляделась.
И меня ждало разочарование: в тридцать седьмом доме не было никакой турфирмы. В этом доме находились круглосуточный продуктовый магазин, кабинет стоматолога и пункт приема платежей известного сотового оператора.
Еще на этом же доме висела табличка, в которой сообщалось, что во дворе этого же дома располагается контора нотариуса М. Ю. Михайловского.
Я остановилась, разглядывая эту табличку.
