– Хорошо… Только не знаю, получится ли у меня встать.
– А ты постарайся.
Валера рывком поднялся.
Резко приняв вертикальное положение, он почувствовал тошноту. Его вырвало. Исторгнув из желудка желчь, он почувствовал себя лучше. О чем сообщил другу.
– Я рад за тебя, – ответил на это Гоша. – А теперь иди. Я не отключаюсь.
Валера пошел.
Продравшись сквозь кусты, он направился к ближайшему дому. То, что на нем имелась вывеска, стало для Иванова приятным сюрпризом.
– Ну как ты там? – спросил Гоша. – Я уже сажусь в машину. Говори, куда ехать…
Валера продиктовал адрес.
– Вот тебя занесло! – цокнул языком Гоша. – Мне туда добираться не меньше сорока минут.
– Я подожду. Ты только захвати какую-нибудь сильную таблетку с собой.
– У меня таких нет. Лучше ты сам поищи круглосуточную аптеку. У тебя целых сорок минут.
Валера так и сделал. Нашел аптеку. Купил кетарол, боржоми и бутылочку спиртосодержащей жидкости. Она имела название «Боярышник» и предназначалась для лечения сердечной недостаточности. Перед Валерой настойку купили два мужика полубомжового вида. И он решил, что «Боярышник» просто-напросто пьют вместо водки. Ему в данный момент алкогольное забытье казалось единственным выходом. И Валера по примеру пьяниц приобрел настойку. Он выпил половину пузырька, разбавив спирт минералкой.
Пойло оказалось противнейшим. Валеру едва не вырвало, когда он его проглотил. Но зато оно быстро подействовало. Ощутив приятный хмель, Иванов вернулся в аптеку, купил каких-то диабетических вафель, чтобы хоть что-то пожевать, а алкашам, с которыми потрепался у крыльца, в качестве презента еще один бутылек.
Они сообразили на троих. И пьянющий Валера вернулся к дому, возле которого его уже поджидал Гоша. Завидев знакомую машину, Иванов затрусил к ней.
– Ба, надрался! – усмехнулся Гоша, когда друг вполз в салон. – А воняет-то как! Ты чего пил?
– «Боярышник», – гордо молвил Валера.
– Нашел, значит, аптеку.
– Ага.
– Башка больше не болит?
– Не-а.
– Хорошо. – А что ты там про глюки говорил?
– А! – отмахнулся Валера. – Не важно уже. До меня только сейчас дошло, что это не глюки были.
– А что?
– Видения…
– Считаешь, есть разница между тем и другим?
– Для меня есть. И знаешь, Гоша, эти видения меня уже не пугают. Потому что я разгадал их. Вот как выпил, сразу разгадал! И все сложилось! Будто куски головоломки, понимаешь?
Касаткин не воспринял его слова всерьез, решил, что друг пьяно бредит. Он спросил:
– Куда поедем, к тебе или ко мне? Ближе ко мне. Предлагаю…
– Не! – Иванов протестующее замахал руками. Его развозило все больше. – Вези меня к Милане.
– И не подумаю!
– Гош, ну, пожалуйста.
– Нечего тебе сейчас у нее делать. Ты пьян.
– Вот именно поэтому мне надо к ней. Трезвый я не скажу ей всего, что хочу.
– А что ты хочешь? Опять петь ей о своей любви?
– О нет… У меня к ней другой разговор. – Валера пьяно хихикнул. – И, поверь, после него она изменит свое ко мне отношение.
– О чем ты?
– Я не могу сказать тебе, прости. Но имей в виду, я знаю, что делаю.
– Если бы я был в этом уверен, – вздохнул Гоша. – Но ты ведь даже не знаешь, что делал час назад.
Валера отмахнулся от него, опустил голову на подлокотник и задремал.
Назаров сидел у окна и плакал. Так он не плакал даже в детстве. Когда потерял Наташу, тоже так не плакал. Сейчас он рыдал в голос, уронив голову на сложенные на подоконнике руки. Его тело содрогалось, а грудь готова была разорваться от сдерживаемых стонов.
Поле Наташиной смерти он, конечно, тоже плакал. Но сдержанно и немного стыдясь своей слабости. Его горе было бесконечным, но он не позволял ему вырываться наружу. Ярость выпустил, когда бил Огонькова. А вот горе нет. Оно жило в нем и копилось, и когда Леша потерял Виктора, сосуд переполнился. И горе выплеснулось, как лава.
Нарыдавшись, Назаров вытер лицо салфеткой, лежащей под вазой с камышами. Леша любил их с детства и, когда выпадала возможность, собирал и ставил в вазу. Те, что находились в ней сейчас, для него собрал Сказка. В матушкиной деревне. Приволок букет на работу, завернув в несколько газет. Чтоб никто не догадался, что именно Сказка принес другу. За букет, пусть и камышовый, засмеять могли. Витек, сам вечно подтрунивающий над коллегами, становиться предметом шуток не желал.
При этом воспоминании слезы снова навернулись на глаза. Но теперь это были не жгучие слезы боли, а тихие слезы грусти. Они полились по щекам, и он снова вытер лицо. Уловив запах пыли, он высморкался в салфетку и бросил ее на пол. Когда встанет, поднимет и закинет в стиральную машину. Там как раз накопилась куча грязного белья. Давно пора было постирать, но все руки не доходили. Думал сегодня запустить машину, но…
Леша вновь опустил голову на руки. Но посидеть спокойно ему не удалось, его потревожил звонок в дверь. Назаров не хотел открывать. Однако визитер был настойчив. Он жал и жал на кнопку звонка, и это треньканье так раздражало Лешу, что он вынужден был подняться и пойти открывать. Распахнув дверь, он увидел Настю. Сегодня она была не в халатике, а в джинсах и свитере, и никакого кокетства в ее поведении не наблюдалось.
– Здравствуй, – сухо приветствовала Назарова Настя.
– Привет.
– Правда, что в нашем дворе кого-то убили?
– Да.
– А кого?
– Моего коллегу.
Настины глаза расширились.
– Того самого?
– Какого того?
– Того, которого ты ко мне подослал!
– Настя, что ты несешь? Я никого к тебе не подсылал.
– Хорошо, назовем это по-другому. Отпиарил меня дружку как слабую на передок бабенку. И тот решил ко мне подкатиться.
– А теперь еще раз, но строго по фактам. Кто к тебе приходил и когда?
– Дружок твой, Витька. Сегодня, часов в семь.
– Зачем?
– Сказал, что пришел к тебе в гости, но не застал. Но так как ты ему позарез нужен, то он должен тебя дождаться. Вот и попросил пустить его, ведь на лавке у подъезда сидеть холодно. А он и так промок. Я пожалела его, впустила. Пельменями накормила, чаем напоила. Но тут этот гад стал ко мне приставать. Не нагло, ничего не скажу, но настойчиво. Тогда до меня дошло: он выдумал про то, что к тебе пришел. Ко мне он явился, чтобы соблазнить. Потому что ты ему все разболтал и…
– Настя, остановись, – прервал ее Назаров. – Во сколько Сказка покинул твой дом?
– Какой еще Сказка?
– Это фамилия Виктора. Так когда ты его выпроводила?
– Где-то в десять. Сама уходила и его вытолкала. Вот только вернулась, а сын говорит – труп нашли во дворе. Ну я к тебе, чтоб узнать, кого убили.
– Я тебе ответил. Кстати, завтра приедешь в отделение, твои показания надо записать.
– Так это его? – ахнула она. – Витю?
– Да.
Настя вдруг заплакала. Это было так неожиданно, что Назаров растерялся. Несколько секунд он тупо смотрел на рыдающую соседку, потом обнял ее, прижал к себе.
– Жалко-то как! – всхлипнула она. – Такой молодой… И хороший. Сразу видно!
– Да, он был хорошим парнем, – сдавленно проговорил Леша. И погладил Настю по голове, чтобы успокоить. Но она плакала все горше.
– Какая же я дура, выгнала его, – причитала она. – Если б оставила дома, он, может, был бы жив.
– Ты ни в чем не виновата, успокойся. Ты же не могла знать…
– А он мне ведь понравился, – не слушала его Настя. – Симпатичный парень… А веселый какой! Я давно так не смеялась, как с ним…
– Он умел рассмешить.
– Если б я не была зла на тебя, я бы ни за что его не отшила! Боже, какая я дура!
Леша уже не знал, что сказать, поэтому молчал. Только все крепче обнимал Настю. Делал он это для того, чтобы ее поддержать, но Настя неправильно расценила его действия. Решила, что в объятиях Леши есть сексуальный позыв, и зло оттолкнула Назарова.
После чего убежала к себе. Он не стал ее догонять. Пусть думает, что хочет. Ему сейчас не до нее…
Ему сейчас ни до кого!
Даже о Свете он вспомнил только что, хотя весь день лишь о ней и думал. «Я ведь обещал ей позвонить, – всплыло в мозгу. – И хотел это сделать, но… Теперь уже поздно. Неприлично звонить людям ночью…»
Он захлопнул дверь и вернулся в комнату. Скомканная салфетка валялась на полу, но Назаров ее не поднял. Он рухнул на кровать в одежде. Но тут вспомнил, что телефон так и не подзарядил, и снова поднялся. Когда источник питания был подсоединен, Назаров включил аппарат. Тут же стали приходить сообщения. Одно за одним. «Вам звонил абонент Витек», – вот каким было их содержание. Последний раз Сказка набрал номер Назарова в двадцать два десять. Наверняка сразу после того, как Настя его выпроводила. Чтобы не бередить душу, Леша отшвырнул аппарат. Но увидел, что ему пришло еще одно сообщение. И это было не уведомление о звонке, а текстовое послание. Назаров такие получал крайне редко, поскольку между мужчинами было не очень-то принято общаться посредством смс, а женщины у него не было…
