— Фрибалиус… — шепчет Алиса, бросает бумаги на пол, кладет на стол руку, а на руку — голову.
— Что ты сказала? — не расслышала Пенелопа, но на всякий случай метнулась к столику у окна и захватила бумажные салфетки. — Ты только не злись, пожалуйста, не надо крови, ладно? В этом деле самое ужасное — коммерция, понимаешь! Когда голодная женщина приходит на аборт и получает определенное предложение от бизнес-доктора и согласна выносить, а потом продать на органы пятимесячного зародыша из своего живота! Ладно, не будем больше об этом говорить, успокойся и извини меня. Я сама себе иногда напоминаю Дон Кихота, тоже, дурочка, нашла свою мельницу… Вот, возьми салфетку. В конце концов, сделай женщина вовремя аборт, это ведь тоже своего рода убийство, только тогда его назовут свободным выбором. Алиса, я не хочу говорить о твоих подвигах моим коллегам, давай по-хорошему покопаемся в информации на дискете, я приглашу специалиста…
Пенелопа собирает с пола упавшие бумаги и не обращает внимания на подписи, а там — третья снизу: доктор медицинских наук, профессор Фрибалиус.
— Я не злюсь, — захватывает Алиса в руку салфетку.
— Ты мне не веришь?! — вдруг угадывает ее состояние Пенелопа.
— Я никому не верю. Я больше не хочу говорить. Я сейчас начну плакать.
Пятница, утро, снег и дождь. Алиса плачет. Джип Игоря Анатольевича Мазарина с двумя его охранниками и трупом юриста Козлова в багажнике в полшестого утра уже отъехал на достаточно большое расстояние от Москвы, когда его подрезали неприметные “Жигули” с мотором от “Ландровера”. После взаимных оскорблений друг друга и оскорблений родственников по материнской линии, братья Худощеповы и охранники Мазарина достали оружие, и так получилось, что у братьев оказалось пять стволов, а у охранников всего три. Получив ключи от джипа, братья Худощеповы осмотрели автомобиль, нашли в багажнике труп юриста Козлова, обсудили, с какого расстояния надо выстрелить в голову, чтобы образовалось такое, подняли с земли охранников, отряхнули их и даже вытерли одному кровь на лице огромным клетчатым платком, после чего попросили — конкретно! — указать место, куда теперь вывозятся отходы разборок. Охранники рассказали про заветное озеро, обещали на все потратить не больше трех часов, а в следующий раз, если поедут по этой дороге и по такому же важному делу, цеплять к заднему стеклу табличку, чтобы не было недоразумений. И были отпущены с богом.
Суббота, вечер. Алиса плачет. Пришел в прачечную следователь Лотаров, хотел было ее допросить на предмет исчезнувшего чемоданчика юриста Козлова (по показаниям оперативника Кривцова, у юриста в электричке был при себе чемоданчик), но сам стал от жалости сморкаться в заветный платок и был со скандалом вышвырнут Пенелопой за дверь.
Пришли в прачечную двое в штатском, пили чай с Пенелопой. Пенелопа нервничала, потому что с утра больше трех часов копалась в банковских кодах, а чтобы провести полный поиск по некоторым банкам, ею был сделан запрос в Службу.
Узнав о запросе, двое в штатском и пришли на чай. Посетовали, что Пенелопа Львовна не справляется с заданием, что счета “Медикуна” оказались пусты, а следов перевода — никаких, а бухгалтер утонул, а деньги большие, можно сказать даже — огромные деньги. И смотрели при этом бывшие коллеги Пенелопе в глаза с пристрастием и таким усиленным служебным рвением, что ей пришлось напомнить — она работает по этому делу не для обнаружения денег, а для обнаружения заказчиков на естественное выращивание эмбрионов для последующей трансплантации, а на деньги ей плевать! А двое в штатском не верили, что на такие деньги кто-то может плевать, и довели своими подозрениями Пенелопу до тихой, исступленной ненависти. А так как в присутствии бывших коллег Пенелопа всегда старалась держать и свою ненависть, и исступление в рамках приличий и со временем достигла в этом совершенного профессионализма (зря, что ли, столько лет занималась психиатрией), то отразилось это только на чае. Он был пресным, без сахара, молока, без лимона, без вишневого ликера, о котором все бывшие коллеги, ранее посещавшие Пенелопу, всегда вспоминали с восторгом. А когда один из бывших коллег попросил посетить туалет, то оказалось, что в прачечной нет воды, ни холодной, ни горячей, и после этого мужчины, конечно, ушли очень быстро.
Воскресенье. Полдень. Подморозило, подул северный ветер. Москва в ожидании обещанных морозов подставила ветру грудь нараспашку и щеки для румянца.
Алиса как посмотрит в окно, так нет-нет — и заплачет, поэтому Пенелопа отвела ее в Париж, задернула на окнах тяжелые занавески, поставила музыку и тарелку с яблоками и бутербродами. — Ешь!
Вторник. Алиса уже не плачет, а только конвульсивно икает от утомления.
Грудь нараспашку даром не прошла, полгорода закашляло, зачихало, стали лопаться трубы горячего водоснабжения, дороги завалило снегом, и было объявлено повсеместное наступление стихийного бедствия, а граждан даже просили не выезжать на автомобилях без особой надобности.
Икающую Алису в этот день познакомили: с Чучуней — маленькой вертлявой старушкой, сыпавшей вперемешку французским, китайским и польским, тут же исполнившей перед Алисой шпагат в воздухе — стоя — и подарившей ей собственноручно сплетенную из бисера “фенечку”; с Колобком — толстым лысым дауненком неопределенного возраста, живущим в соседнем подъезде этого же дома, никогда не опаздывающим на работу — мыть, убирать, протирать, заваривать чай, — не расстающимся с пылесосом и тряпкой, подарившим Алисе леденец на палочке и резиновые перчатки красного цвета; с Королевой — высокой зеленоглазой брюнеткой, красавицей лет тридцати, выполняющей поручения особой важности, имеющей, кроме огромного гардероба для работы, еще восемнадцать париков и двадцать четыре пары туфель, подарившей Алисе стреляющую кислотой авторучку; и с Ириской, желтоволосой и кареглазой хохотушкой на девятом месяце беременности, которая в декрете, но специально для знакомства пришла в этот день в прачечную вместе с сыном — надменным мальчиком лет двенадцати, и Алиса с удивлением узнала, что мальчик этот — единственный в прачечной, кто занимается именно стиркой! Он принимает редкие дорогие заказы сам делает стирку и химчистку, для чего есть специальное помещение, куда он впускает посторонних только в белом халате и бахилах. Мальчик подарил ей пузырек с прозрачной жидкостью, сказал, что это его личное изобретение и что пятна крови, вина и кофе, потертые этой жидкостью, исчезают с ткани любого типа за девять секунд, а Ириска подарила пузырек с фиолетовыми чернилами для шоковых представлений — если плеснуть ими на белую рубашку, получается очень эффектно, а исчезают эти чернила сами по себе и с ткани, и с бумаги за тридцать семь секунд.
Все еще икающей Алисе показали помещения прачечной. Из холла, в котором клиенты обычно регистрируются и дожидаются приема у Пенелопы, ведут три двери.
Одна — в кабинет главной прачки, другая — в столовую, помещение для принятия пищи сотрудниками и оказания первой помощи пострадавшим, третья — в лабораторию сына Ириски (он категорически отказался называть свое царство химчисткой или прачечной, так что даже секретарь Чучуня иногда автоматически отвечала по телефону:
“Ваш-ш-ша веш-ш-ш уже в лаборатории, не волнуйтесь”.
Столовая имеет огромный шкаф-гардероб с раздвижными зеркальными створками, из которого любой сотрудник прачечной может надеть любую из имеющихся в обращении униформ — от кителя капитана военно-морского флота до желто-синего комбинезона дворника. Отдельное место занимают женские наряды, здесь уже есть некоторое разделение стилей и размеров, а обувь в количестве двадцати четырех боевых пар принадлежит только Королеве, и никому больше ею пользоваться не рекомендуется, потому что, во-первых, размер сороковой, а во-вторых, можно повредить находящееся в туфлях оборудование.
Из комнаты для отдыха сотрудников ведут две двери — одна в покои Пенелопы (Пенелопа и работает, и живет в прачечной), другая — в ванную комнату и туалеты. Из ванной комнаты замаскированная покрытием под плитку дверь ведет к потайному выходу во двор, о нем знают все, кроме Колобка. Еще есть маленькое помещение на втором этаже со двора — из потайного выхода по металлической лестнице два пролета вверх, — об этой крошечной комнатке знают только Пенелопа, Ириска и Королева (теперь еще и Алиса). В полу этой комнаты имеется люк, в экстренных случаях его можно открыть и, проломив потом тонкую фанеру потолка кабинета Пенелопы, свалиться, например, сверху, если ситуация покажется подходящей, или же просто долго-долго сидеть наверху и подслушивать, тем более что кроме звукозаписывающей аппаратуры здесь имеются новейшие камеры слежения, некоторое оружие, приборы ночного видения, кушетка, полка с книгами по истории и психоанализу, копия с картины Сальвадора Дали в раме на стене и унитаз с раковиной в углу.
