Потом мои мысли перешли к Маршленду. Связан ли он с похищением? Предположим, Суоки обнаружил, что Дедрик занимается контрабандой наркотиков, и сказал об этом хозяину. Это была любопытная новость: одна из богатейших в мире женщин замужем за торговцем наркотиками! Разумеется, Маршленд пошел бы на все, чтобы избавить дочь от подобной рекламы. Он мог нанять кого-нибудь, чтобы устранить Дедрика. Возможно, идея инсценировки принадлежала ему, а не Баррету. Исходя из имеющихся фактов, можно предположить, что труп Дедрика покоится где-нибудь на территории «Оушн-энд». И никому не придет в голову искать его там.
Какое же отношение к этому делу имеет Мэри Джером? Кто она? Очевидно, Маршленду не составило большого труда найти ее. Как это ему удалось? Зачем он приехал к ней? Почему после разговора с ним она уехала из отеля?
— Ах, черт возьми! — Я провел рукой по разгоряченному лицу.
Я понимал, что приближаюсь к разгадке, но мне не хватало информации. Как мне вести себя с Маршлендом?
Единственный вариант — быть жестким. Он не сможет отрицать, что был в отеле — портье опознает его. Ему придется признаться мне — либо он вынужден будет признаться Брендону.
Солнце заходило, когда я подъехал к «Оушн-энд». Около входа, как и в первый мой визит сюда, стоял большой черный «кадиллак».
Два китайца меланхолично трудились над клумбами… Вдалеке, на фоне газона, стояли неподвижные фламинго. Ни они, ни садовники не обратили на меня никакого внимания. Поднявшись на террасу, я позвонил. Дверь открыл Уэдцок. Увидев меня, он нахмурился.
— Хэлло, — сказал я. — Мне надо поговорить с мистером Маршлендом.
— Войдите, мистер Мэллой, хотя я не уверен, что хозяин дома.
Я прошел в просторный холл и снял шляпу.
— Как чувствует себя миссис Дедрик? Я слышал, что ей нездоровится?
— Принимая во внимание все обстоятельства, сэр, неплохо.
Я оглядел комнату. Мне показалось, что я не был здесь целую вечность. Я вышел на террасу и посмотрел на балкон, где в ту ночь сидела Сирена Маршленд, оплакивая своего мужа. Сегодня ее там не было. Я вернулся в холл и сел в мягкое кресло. Только сейчас я почувствовал, как я устал! Слишком много досталось на мою долю за этот день. Я закурил сигарету и выпустил к потолку струю дыма. Комнату наполнял сильный запах душистого горошка, стоявшего в вазе на столике. Этот запах убаюкал меня.
Минут через десять я услышал на лестнице шаги. В комнату вошла Сирена Дедрик. Она была в простом платье белого полотна и с розой в волосах. Под глазами у нее были темные круги, у рта лежала печальная складка.
— Не вставайте. Что будете пить? Виски с содовой?
— Благодарю вас, потом. Мне нужно поговорить с вашим отцом. Разве Уэдцок не предупредил вас?
Она подошла к бару, налила виски в два стакана и положила перед собой пачку сигарет.
— Отец вернулся вчера в Нью-Йорк, — сказала она, не глядя на меня. — О чем вы с ним хотели поговорить?
Я отхлебнул виски. Это были «Черные розы», причем очень дорогой сорт. Я был удивлен, что Сирена спустилась в холл. Может, ей самой нужно поговорить со мной?
— Мне бы хотелось кое о чем спросить его, миссис Дедрик. Но раз его нет, это уже не имеет значения. Вы не могли бы дать его нью-йоркский адрес?
— Это так важно?
— Да.
— Вряд ли вам удастся связаться с ним. О чем вы хотели спросить его?
Я отпил из стакана.
— На следующий день после похищения вашего мужа мистер Маршленд встретился с женщиной, назвавшейся вашей секретаршей. Это произошло в «Бич-отеле», где она остановилась. Мне хотелось встретиться с ним и спросить, как он нашел ее и о чем они говорили.
— Мой отец?!
Сирена застыла.
— Да, он назвал портье свое имя.
— Но я не понимаю, какое отношение к этой женщине имеет мой отец? Он не знал ее!
— Он виделся с ней и говорил. Меня интересует тема его разговора. Если он не скажет мне, то я передам эту информацию Брендону.
Глаза Сирены загорелись гневом.
— Вы угрожаете нам?
— Называйте это как угодно.
— Мой отец улетает сегодня в Европу. Я не знаю, где он остановится.
— Он выбрал для поездки подходящий момент.
Сирена подошла к окну.
— Миссис Дедрик, у меня есть вопросы и к вам. — Да?
— Вы считаете, что вашего мужа похитил Ник Пирелли?
— Конечно.
— Почему вы так уверены в этом?
Она нерешительно взмахнула рукой.
— Я не хочу говорить на эту тему!
— А вам не приходило в голову, что у вашего отца были серьезные мотивы для того, чтобы избавиться от вашего мужа?
Она резко повернулась, ее лицо побледнело.
— Как вы смеете?! Я не желаю вас слушать! Вы не имеете права делать подобные намеки! И я пожалуюсь в полицию.
Сирена стремительно вышла из комнаты. Поднимаясь по лестнице, она заплакала.
Я остался в комнате, размышляя, чего она так испугалась? Выходит, она знала, что Маршленд замешан в киднэппинге?
У меня за спиной раздалось деликатное покашливание. Я обернулся и увидел Уэддока.
— По-видимому, мистер Мэллой, хозяин уехал в Европу, — сказал он.
— Это Суоки вам сказал или вы сами узнали, что Дедрик занимался контрабандой наркотиков? — Как я и рассчитывал, этот вопрос застал дворецкого врасплох. Нехорошо, конечно, пользоваться таким приемом, Уэддок слишком стар для этого, но мне нужно было убедиться в своих предположениях. Он раскрыл рот от удивления.
— Суоки, конечно… — и, спохватившись, замолчал, но было уже поздно. — Ваша шляпа, сэр.
Я взял шляпу и нахлобучил ее на голову.
— Простите меня, — сказал я. — И забудьте этот разговор.
Спускаясь с террасы, я чувствовал на себе его взгляд. Если Суоки сказал Уэддоку, то, естественно, Уэддок сказал все Маршленду. Пусть медленно, но все же я продвигался вперед.
Я сел в «бьюик» и не спеша поехал через сад. Теперь надо предпринять нечто такое, что разрубит все узлы в этом деле. Но что?
Пирелли сказал Франкону, что вечером, в день похищения, он играл в карты с Джо Бертильо в баре «Дель-Монико». По его словам, они окончили игру и разошлись в десять тридцать. А Бертильо утверждает, что это произошло в девять тридцать. Почему? Может, его подкупили? Если да, то кто? Неплохо бы проверить алиби Пирелли. За один день убиты две женщины, неизвестный в темных очках пытался пристукнуть меня, одна из богатейших женщин в мире наговорила ворох лжи.
В моем распоряжении был целый вечер. А может, стоит нанести визит в бар «Дель-Монико»? Правда, репутация у него более чем сомнительная… Настроение у меня было самое подходящее, и я решил поехать туда не откладывая.
В трубке послышался спокойный голос Паулы:
— Добрый вечер. Вас слушает «Универсал-сервис».
— Ты одна там? — спросил я, сдвигая шляпу на затылок и вытирая лоб платком.
В телефонной будке было жарко, как в цирке «Шапито», и, кроме того, судя по запаху, ее последняя посетительница вылила на себя целый ушат духов «Ночь и день».
— О, Вик!.. Да, я одна. Как дела?
— Так себе. Пообещай мне одну вещь, ладно?
— Какую?
— Никогда не пользуйся духами «Ночь и день» — это ужасная гадость.
— Я их терпеть не могу.
— Вот и прекрасно.
— Какие новости?
— Маршленд внезапно уехал в Европу. Во всяком случае, Сирена так мне сказала. Держу пари, что во время нашего разговора он прятался где-то наверху. Я ей сказал, что, по-моему, за киднэппингом стоит ее отец. Тогда она возмутилась, наговорила мне кучу «приятных» вещей и убежала с мокрыми глазами.
— Правда?
— Да, она была явно испугана. Мне кажется, что она и сама так думает. Дворецкий тоже выдал себя: оказывается, это Суоки рассказал ему, что Дедрик занимается контрабандой наркотиков. Как тебе это нравится?
— Но ведь этим не поможешь Пирелли.
— Ни в малейшей степени, ты совершенно права. Но я сейчас собираюсь сделать кое-что и для него, и ты должна помочь мне. Пошли Джеку телеграмму и спроси, не узнал ли он чего-нибудь про Дедрика. Поторопи его с расследованием.
Паула обещала отправить телеграмму сейчас же, и я добавил:
— Когда сделаешь это, можешь отправляться домой.
— А ты чем займешься?
— Я еще немного покопаюсь. Вечер только начался.
— Будь осторожен, Вик!..
Я обещал, что так оно и будет. Снова сев в «бьюик», я поехал на Монте-Верде-авеню. Дом номер двести сорок пять оказался, как и говорила Майра Тореска, небольшим бунгало с мощеным двориком. Перед зеленой изгородью из кустарника, закрывавшей дом от взглядов любопытных соседей, я остановил машину и прошел во двор.
В одном из окон горел свет, на шторе мелькала тень. Я постучал в дверь. Она отворилась на несколько дюймов, и голос Майры спросил:
