в дверях и подошла к столу. Лицо у нее опухло от рыданий, волосы были всклокочены. Одета в мешковатые джинсы и футболку. Джейк поневоле уставился на ее живот, но ничего подозрительного не заметил. Кира молча улыбнулась ему. У девочки была красивая улыбка, безупречные зубы. Джейк попробовал поставить себя на ее место, почувствовать себя четырнадцатилетней девушкой, только что узнавшей, что носит нежеланное дитя. Почему биология позволяет детям рожать?
– Я хотел спросить про суд, – произнес Чарльз. – Вы знаете, когда он может состояться?
– Понятия не имею. Процедура едва началась. С другой стороны, известно, что, когда к несовершеннолетним применяют взрослые правила, с судом обычно не тянут. Возможно, летом, но не уверен.
– Чем скорее, тем лучше, – сказала Джози. – Мне так хочется, чтобы весь этот ужас остался позади!
– Суд пройдет, но ужас никуда не денется, Джози.
– Да, Джейк! – крикнула она. – Ужас – то, что всегда меня окружает. Все ужасно – было, есть и, боюсь, останется. Как же я от этого страдаю! Дети умоляли меня уйти от Стюарта, я и сама хотела. Знай я про них с Кирой, мы сбежали бы самой глухой ночью. Не спрашивайте, куда. Там мы не остались бы, и точка. Мне нет прощения!
Стало тихо, все – Джейк, Чарльз, Мэг, даже Кира – пыталась придумать что-нибудь утешительное.
– Я не хотела быть резкой, Джейк, – добавила Джози.
– Ни в коем случае нельзя никому говорить о беременности. Уверен, все вы это понимаете, но вопрос в том, что нам делать дальше. Кира не ходит в школу, значит, нам не придется беспокоиться, что ее подружки что-то заметят. Как насчет прихожан церкви?
– Надо будет поставить в известность миссис Голден, репетитора Киры, – сказал Чарльз. – Она уже что-то подозревает.
– Возьмете это на себя?
– Конечно.
– После аборта у нас не будет этой заботы! – выпалила Джози.
Священник больше не стал сдерживаться.
– Пока вы живете в этой церкви, об аборте не может быть речи! – заявил он. – Сделает – окажется на улице.
– Нам не привыкать. Джейк, где ближайшая клиника, занимающаяся абортами?
– В Мемфисе.
– Сколько это сейчас стоит?
– У меня нет собственного опыта, но я слышал, что примерно пятьсот долларов.
– Вы одолжите мне пятьсот баксов?
– Нет.
– Тогда мы найдем другого адвоката.
– Не уверен, что найдете.
– Этого добра всюду навалом.
– Всем выдохнуть! – распорядился Чарльз. – Позади длинный день, нервы у всех на пределе.
Напряженный момент миновал. Джейк допил кофе, встал, сполоснул в раковине чашку и произнес, снова шагнув к столу:
– Мне пора. Вы пока обдумайте один сценарий, который нелегко представить. В случае аборта – я против абортов, но решение принимаю не я, – вы уничтожаете не только человеческую жизнь, но и ценнейшую улику. Киру вызовут свидетелем в суд. Если она сделает аборт, то ей будет запрещено говорить об этом, но и без запрета не стоило бы, потому что присяжные подобного не одобрят. Сколько бы Кира ни твердила, что Стюарт Кофер неоднократно насиловал ее, это будет голословно, бездоказательно. Никто же не вызывал полицию. Другое дело – очевидная беременность или ребенок, который послужил бы мощным доказательством того, что Кофер был насильником. Кира вызвала бы мощную волну симпатии не только к себе, но и, что гораздо важнее, к брату. Ребенок станет важнейшей уликой в пользу Дрю на судебном процессе.
– То есть Кира родит, чтобы спасти брата? – уточнила Джози.
– Нет, она родит, потому что это будет правильный поступок, – возразил Джейк. – Одно это не спасет ее брата, но поможет, без сомнения, в его весьма безнадежном деле.
– Кира слишком молода, чтобы сидеть с ребенком, – заметила Джози.
– Знали бы вы, сколько достойных супружеских пар отчаялись завести детей! Я веду три-четыре дела об усыновлении в год, это мои любимые дела.
– Вы забыли, кто отец? Не уверена, что нам нужны такие гены!
– С каких пор нам позволено выбирать родителей?
Но Джози упрямо качала головой, выражая отвращение и несогласие.
На обратном пути Джейк с неприязнью вспоминал злость, проявленную этой женщиной. Нет, он не осуждал ее. Тяжелая жизнь сделала Джози черствой, вся ее надежда была на то, чтобы жизнь детей стала хотя бы немного счастливее. Скорее всего, сама она прошла через аборт и, может, не один раз, и тихо благодарила судьбу, даровавшую ей всего двух детей. Двух оказалось вполне достаточно.
Джейк чуть было не остановился у магазина, чтобы купить в дорогу баночку пива. Шестнадцати унций холодного пива вполне хватило бы на двадцать минут пути. Но помешал звонок телефона в машине. Звонила Карла, сурово напоминавшая мужу, что уже через полчаса им надо выезжать на ужин к Эткеведжам. Он совсем забыл! Она названивала ему давно. Куда он запропастился?
– Потом объясню, – буркнул Джейк и оборвал связь. Ведя деликатные дела, он всегда взвешивал, что можно сообщить жене, а что нет. Вообще, всякий пересказ был нарушением профессиональной этики, но разве не любому, включая адвокатов, нужно с кем-то делиться? Карла неизменно помогала мужу неординарностью своего подхода, особенно когда речь шла о женщинах, часто вступала с ним в спор. Новые обстоятельства нынешней и так уже трагической истории вызвали бы у нее сильную эмоциональную реакцию.
В Клэнтоне, перед самым домом, Джейк решил повременить день-другой, а то и дольше, с рассказом жене о беременности Киры, изнасилованной Стюартом Кофером. Даже мысленно произнося это, он болезненно морщился. Трудно было представить всю степень негодования, которым взорвется зал суда, когда Джейк станет перечислять грехи Стюарта Кофера, застреленного копа, уже не способного защитить себя!
Ханна ночевала у подруги, в доме было тихо. Карла холодно встретила Джейка из-за позднего возвращения, но ему сейчас было не до этого. Вечером в пятницу, у них грозил сорваться ужин в компании друзей – веселье с бочонком пива на внутреннем дворике. Он снял костюм, натянул джинсы и сел за стол в кухне.
– Ну, и где ты был? – спросила Карла.
– В церкви Доброго Пастыря, там сейчас Джози и все остальные.
– Разве это входило в твои планы?
– Нет, спонтанная необходимость. Чарльз Макгерри примчался ко мне в три часа дня и сказал, что надо поговорить, что все в смятении и нуждаются в поддержке. Это часть моей работы.
– Похоже, дело тебя затягивает.
– Это какая-то трясина.
– Час назад нам опять звонили. Пора поменять номер телефона.
– Звонивший назвал свое имя и адрес?
– Сомневаюсь, что у него есть адрес, это какой-то пещерный житель. Придурок, оравший в трубку, что, если мальчишку выпустят, он не проживет и двух суток, а его адвокат и подавно.
– То есть меня убьют первым?
– Не смешно.
– Мне не до смеха. Давай поменяем номер.
– Ты позвонишь Оззи?
– Да, хотя от этого не будет толку. Опять пойдет речь о найме частной охраны.
– Может, просто сказать Нузу, что с тебя довольно?
– Хочешь, чтобы я дезертировал? Я думал, Дрю тебе небезразличен.
– Да, небезразличен. А еще мне небезразличны Ханна, ты и я. Все-таки у нас
