он. – Дело в другом. Никто ее не отпустит, а нам влетит за такую просьбу.
– Я все беру на себя. – Анатолий похлопал его по плечу. – В случае чего, я отвечаю. Написать расписку?
Бекасов смущенно кашлянул:
– Я верю. Но…
– Этот заключенный располагает сведениями, представляющими большую ценность для НКВД, – перебил его чекист. – Нам он говорить о них не хочет. Однако его распирает от желания поделиться с женой. Именно из этих соображений я разрешаю им свидание.
Бекасов кивнул:
– Пусть так. Но такого еще не было.
– Значит, будет.
– А если узнают?
Гость презрительно скривился:
– Кто об этом скажет? Вы? Подумайте о последствиях.
Больше Бекасов не спорил. За считаные секунды он отыскал машину, и старенький грузовик, буксуя в залежах грязи и мокрого снега, понесся в соседний лагерь, находящийся в пятидесяти километрах.
– Только бы все получилось! – молился про себя Викторов. – Пусть он не умрет раньше времени.
Начальник соседнего лагеря Севастьянов молча выслушал необычную просьбу.
– Вообще-то я такого никогда не делал, – пробормотал он.
Следователь НКВД твердо взглянул на него:
– Вам нечего беспокоиться. Все под мою ответственность. Нам позарез нужны сведения, которые может сообщить заключенный своей жене.
– Приведите Шаткину, – распорядился Севастьянов.
Когда Марии Ильиничне объяснили ситуацию, она в отчаянии закрыла лицо руками.
– Некогда, – Викторов схватил ее за локоть. – Если вы хотите застать его в живых…
Она с ненавистью посмотрела на того, кто разрушил ее покой:
– Это все вы…
Мужчина мягко улыбнулся:
– Это все его упрямство.
Накинув старенький полушубок, она села в машину, бросив следователю:
– Держитесь от меня подальше.
– Как скажете.
Старенький грузовик, преодолев расстояние на всех парах, через час уже стоял у ворот.
Навстречу Викторову вышел доктор:
– Он еще жив, но очень плох.
Шаткина сжала побелевшие губы.
– Вам надо поторопиться. – Врач тихонько подтолкнул ее в спину. – Ваш муж умирает. Пойдемте к нему. Дорога каждая минута.
Мария Ильинична прибавила шаг. Викторов направился следом. Перед дверью изолятора женщина остановилась:
– Я запрещаю вам входить туда.
Анатолий рассмеялся:
– Но без меня туда не войдете и вы. Таков закон, голубушка.
Бросив на него полный ненависти взгляд, она открыла дверь. При виде высохшего старика, который когда-то был сильным, цветущим мужчиной, носил ее на руках и строил планы на будущее, Мария Ильинична опустилась на колени и зарыдала.
Подошедший доктор поднял ее.
– Соберите все свое мужество, – шепнул он. – И ему сразу станет лучше. Иначе он будет страдать от того, что страдаете вы.
Женщина
