Это месяц, когда убили Мириам, снова вспомнила Энн. Больше ничего позапрошлый июнь ей не говорил.
- Это был трудный месяц для него, - заговорила она. - Это был месяц, когда погибла его жена. Он мог почти забыть всё, что происходило с ним в тот месяц.
Она нахмурилась, чувствуя, что Джерард делает слишком большие выводы из ее разъяснения, а это не может иметь такого большого значения, раз Гай не видел Чарльза в течение шести месяцев после этого.
- Но не в этом случае, - спокойно возразил Джерард. - Я думаю, Чарльз говорил с вашим мужем в поезде насчет своего отца, сказал ему, что желает ему смерти, а может быть и сказал, как он намеревается действовать с целью...
- Не могу себе представить, чтобы Гай мог слушать такое, - перебила его Энн.
- Я не знаю, - вкрадчиво продолжал Джерард . - Я не знаю, но сильно подозреваю, что Чарльз знает кое-что об убийстве своего отца и кое-что поведал тогда в поезде вашему мужу. Уж такой этот Чарльз молодой человек. И я думаю, что человек типа вашего мужа постарался не обращать на это внимания и впредь избегать Чарльза. Вы согласны?
Энн подумала, что это многое объясняет. Но это же делает Гая в некотором роде и соучастником. Джерард, похоже, хочет сделать Гая соучастником.
- Я уверена, что мой муж не стал бы терпеть Чарльза, - твердо заявила Энн. - если бы тот сказал ему что-то в этом роде.
- Здравые рассуждения. И однако... - Джерард запнулся, словно заблудился в медленном ходе своих мыслей.
Энн не хотела смотреть на его крапленую лысину и остановила взгляд на красивой коробке для сигарет, что лежала на кофейном столике, и в конце концов решила закурить.
- Вы не думаете, что у вашего мужа есть подозрения относительно того, кто убил его жену, миссис Хейнз?
Энн вызывающе выпустила струю дыма.
- Определенно нет.
- Видите ли, если той ночью Чарльз входил в обсуждение убийства, то делал это со всей тщательностью. И если ваш муж имел основания думать, что жизни его жены угрожает опасность, и если он упомянул об этом Чарльзу зачем им понадобилась это нечто вроде общей тайны. И общей опасности. Это только предположение, - поспешил он добавить, - но в расследовании всегда приходится предполагать.
- Я знаю, что мой муж не мог ничего сказать насчет опасности, которая грозит его жене. Я была с ним в Мехико, когда пришло известие об этом, а до этого была с ним в течение нескольких дней в Нью-Йорке.
- А что вы скажете насчет марта этого года? - спросил Джерард тем же ровным тоном. Он протянул руку за пустым стаканом и передал его Энн, чтобы ему добавили.
Энн, подойдя к бару, повернулась к Джерарду спиной и вспоминала март, когда был убит отец Чарльза, нервозность Гая в то время. А драка произошла в феврале или марте? И не с Чарльзом ли Бруно он дрался?
- Вы не думаете, что ваш муж встречался время от времени с Чарльзом где-то в марте, но вы этого не знали?
Конечно, подумала она, это может объяснить такую вещь: Гай знал, что Чарльз намерен убить своего отца и пытался остановить его, дрался с ним - в баре.
- Я думаю, мог, - неуверенно промолвила Энн, - Не знаю.
- Каким был в то время - в марте и около того - ваш муж, миссис Хейнз?
- Нервный какой-то. Думаю, я знаю, почему он нервничал.
- И почему же?
- Из-за работы...
Она не могла сказать ему больше этого про Гая. Ведь Джерард всё, чувствовала Энн, включит в неясную картинку, которую он складывает и в которой хочет видеть и Гая. Она молчала, и Джерард тоже ждал, словно они поспорили, кто дольше не нарушит тишину.
Наконец он, срезав кончик сигары, произнес:
- Если вам что-нибудь придет в голову об этом времени применительно к Чарльзу, сообщите мне. Звоните в любое время дня и ночи. Там всегда будет кто-то, кому можно будет передать сообщение. - Он написал еще одно имя на своей визитной карточке и передал ее Энн.
От двери Энн сразу вернулась к туалетному столику, чтобы убрать его стакан. Через окно на улицу она видела, как он сидел в машине, наклонив вперед голову, словно спящий: это, по ее мнению, он делал записи. Вдруг ее кольнуло: он сейчас записывает ее слова о том, что Гай, возможно, виделся с Чарльзом в марте месяце, не говоря ей ни слова об этом. Зачем она это сказала? Знает, зачем. Гай говорил ей, что не виделся с Чарльзом с декабря до свадьбы.
Когда Гай пришел домой - спустя примерно час, - Энн находилась в кухне и возилась с кастрюлей, пригоревшей в духовке. Гай поднял голову и понюхал воздух.
- Кастрюля с креветками, - сказала ему Энн. - Надо проветрить.
- Джерард был?
- Ты знал, что он придет?
- Сигары, - лаконично ответил Гай. Джерард, конечно, сказал ей о встрече в поезде. - Что ему нужно было на этот раз? - спросил он.
- Он хотел побольше узнать о Чарльзе Бруно. - Энн быстро взглянула на него в отражении окна. - И говорил ли ты мне что-нибудь о своих подозрениях в отношении Чарльза. И еще он хотел знать о марте месяце.
- О марте?
Гай ступил на приподнятую часть пола, где стояла Энн, и подошел близко к ней, и Энн вдруг увидела, как зрачки его глаз вдруг сократились. Она видела несколько тонких, как волос, шрамов на скулах, приобретенных им в марте или феврале.
- Он хотел знать, подозревал ли ты Чарльза, что он собирался устроить убийство своего отца в том месяце. - Гай только смотрел на нее, в обычной своей манере сжав губы - без тревоги и без чувства вины. Энн отступила в сторону и ушла в гостиную. - Это ужасно - убийство, правда? - промолвила она.
Гай постучал по стеклу часов новой сигаретой. Слышать слово "убийство" было для него настоящей пыткой. Ему хотелось, чтобы она стерла все следы Бруно из памяти.
- Ты не знаешь, Гай, - в марте?
- Нет. И что ты сказала Джерарду?
- Ты веришь, что Чарльз организовал убийство своего отца?
- Не знаю. Думаю, что возможно. Но нас это не касается. - Некоторое мгновение он даже не сознавал, что сказал неправду.
- Ты прав - нас это не касается. - Она снова взглянула на Гая. Джерард также сказал, что ты встретил Чарльза в позапрошлом июне в поезде.
- Да, было.
- Так. А какое это имеет значение?
- Не знаю.
- Может, это из-за того, чт'о Чарльз сказал в поезде? С тех пор ты его недолюбливаешь?
Гай засунул руки поглубже в карманы пиджака. Ему внезапно захотелось выпить бренди. Он знал, что своих чувств от Энн не спрячешь.
- Послушай, Энн, - быстро заговорил он. - В поезде Бруно сказал мне, что хочет смерти отцу. Но он не говорил ни о планах, ни об именах. Мне не понравилось то, что он говорил, и в конце концов не понравился и он сам. Я отказываюсь говорить всё это Джерарду, потому что не знаю, Бруно ли организовал убийство отца или нет. Пусть это выясняет полиция. Иногда вешали невинных людей из-за того, что люди сообщали о таких вот разговорах.
Поверила она ему или нет, думал Гай, но он человек конченный. Он сказал самую подлую ложь, совершил самое подлое дело своей жизни - перенес свою вину на другого человека. Даже Бруно так не солгал бы, не солгал бы так против него. Гай чувствовал себя насквозь фальшивым, лживым. Он швырнул сигарету в камин и закрыл руками лицо.
- Гай, я верю, что ты делаешь то, что и должен, - ласково сказала Энн.
Лицо его было самой ложью, и его спокойные глаза, и сжатые губы, и чувствительные руки. Он уронил руки и сунул их в карманы.
"Надо выпить бренди".
- Ты не с Чарльзом дрался в марте? - спросила его Энн, когда он стоял у бара.
Насчет этого тоже не было смысла лгать, но он не мог не солгать и тут.
- Нет, Энн.
Он понял из косого взгляда Энн, что она ему не поверила. Она, надо полагать, подумала, что он дрался с Бруно, чтобы остановить его. Она, возможно, горда им! Неужели у него всегда будет защита, в которой он не нуждается? Неужели ему всегда будет такое послабление? Но Энн на этом не остановится. Она будет возвращаться к этому вновь и вновь, пока он не скажет ей правду, он был уверен.
В этот вечер Гай затопил камин - первый очаг в этом году и первый в их новом доме. Энн лежала на длинной каминной плите, подложив под голову подушку с софы. В воздухе висела легкая ностальгическая прохлада осени, наполняя Гая меланхолией и неугомонной энергией. Но это была не та жизнерадостная осенняя энергия его юности, под ней скрывались безысходность и возбуждение безумия, словно жизнь пошла на убыль и ему предстоит сделать последний рывок. Какое ему еще доказательство нужно, что жизнь идет на убыль, если в нем нет страха перед грядущим? Неужели уж Джерард-то не догадывается ни о чем, зная, что они встретились в поезде? Неужели в какой-то день, в какую-то ночь, в какой-то миг, когда его толстые пальцы поднесут ко рту сигару, его не озарит догадкой? И чего они ждут - Джерард и полиция? У него иногда создавалось впечатление, что Джерард хочет собрать всё до мельчайшего факта, каждый грамм доказательств, чтобы затем обрушить их внезапно на головы их обоих и раздавить их. Но хотя они уничтожат его, но не уничтожат его зданий. И он в который раз почувствовал изоляцию своего духа от плоти и даже от ума.
