- Хм, - кашлянул он.
- Разве что он сам расскажет, - добавил Джерард.
- А что ты предлагаешь сделать, чтобы он рассказал?
- О, он может признаться. Это висит на нем тяжким грузом. А другой путь - поставить его перед фактами. Мои люди их собирают. Одна просьба, Хауленд, - И Джерард постучал пальцем по разложенным бумагам. - Когда ты и твоя армия баранов станет проверять все эти показания, не трогайте мать Гая Хейнза, я не хочу, чтобы он был предупрежден раньше времени.
- А, с мистеру Хейнзом будем играть в кошки-мышки. - Хауленд улыбнулся. Он повернулся, чтобы позвонить по другому делу, и Джерард ждал, недовольный тем, что ему приходится передавать свою информацию Хауленду и что ему придется узодить из дела Чарльза и Гая Хейнза. - Та-ак, - Хауленд сделал длинный выдох. - И, что же, по-твоему, я должен действовать против этого парня на основании всего вот этого? И надеяться, что он расколется и всё расскажет о своем замечательном плане, совместном плане с архитектором Гаем Хейнзом?
- Я не хочу, чтобы из него выбивали признание. Я люблю чистую работу. Мне нужно еще несколько дней, может недель, чтобы доработать по Хейнзу, а там я готов встретиться с ними обоими. Я передаю тебе это по Чарльзу, потому что отныне я лично вне этого дела, по крайней мере для них. Я еду в Айову на отдых, это действительно так, и я дам Чарльзу знать об этом. - И лицо Джерарда осветилось широкой улыбкой.
- От них будет трудно утаить наш интерес, - с сожалением произнес Хауленд, - особенно если учесть, что ты будешь продолжать собирать сведения по Гаю Хейнзу.
- Кстати, - Джерард взял в руки шляпу и покачал ею в сторону Хауленда, - Чарльза не расколешь на всем этом, а Гая Хейнза я могу расколоть даже с тем, что есть на данным момент.
- Ты имеешь в виду, мы можем расколоть Гая Хейнза?
Джерард посмотрел на Хауленда с нескрываемым презрением.
- Но ты же не заинтересован в том, чтобы расколоть его. Я верно говорю? Ты не считаешь его тем, кого мы ищем.
- Ладно, поезжай отдохни, Джерард.
Джерард неторопливо и аккуратно собрал свои бумаги и хотел было положить их в карман.
- Я думал, ты их оставишь.
- О, если ты думаешь, что они вам пригодятся... - Джерард галантно передал их Хауленду и пошел к двери.
- Ты не мог бы сказать мне, чем ты мог бы расколоть Гая Хейнза?
Джерард пренебрежительно хмыкнул.
- Человека мучит сознание вины, - ответил он и вышел.
СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
- Вы знаете, во всем мире нет места, - произнес Бруно, и глаза его увлажнились, отчего ему пришлось опустить их и смотреть под ноги, на длинную каменную плиту у камина, - где я хотел бы быть сегодня вечером больше, чем здесь, Энн. - При этом он с элегантной небрежностью оперся локтем на высокий камин.
- Очень приятно слышать это от вас, - с улыбкой ответила Энн, ставя на стол расплавленный сыр и канапе с анчоусами. - Попробуйте что-нибудь, пока горячее.
Бруно послушался, хотя знал, что вряд ли сумеет проглотить хотя бы кусочек. Стол, накрытый на двоих, с серой льняной скатертью и серыми тарелками, выглядел красиво. Джерард уехал отдыхать. Они с Гаем победили его, у того мозги перегрелись от напряжения, вот он и решил отдохнуть. Бруно подумал, что он мог бы попытаться поцеловать сейчас Энн, если бы она не принадлежала Гаю. Бруно выпрямился и поправил манжеты рубашки. Он был горд тем, что держится перед Энн таким джентльменом.
- Значит, Гай думает, что ему там понравится? - спросил Бруно. Гай сейчас находился в Канаде, работая на сооружении плотины в Альберте. - Я рад, что все эти дурацкие допросы закончились и ему не надо будет думать об этом на работе. Представляете себе мои чувства?! У меня настоящий прадник! - И он рассмеялся в подтверждение своего праздничного настроения.
Энн смотрела на этого неугомонного человека и задавалась вопросом, не ощущал ли на себе и Гай, несмотря на всю его ненависть к Бруно, этого его странного очарования, которое испытывала на себе Энн. Она, правда, пока не была уверена, действительно ли Чарльз Бруно организовал убийство своего отца, и провела с ним целый день, пытаясь прийти к каким-то выводам. От ответов на некоторые вопросы он увиливал, отделываясь шутками, на другие отвечал серьезно и вдумчиво. Мириам он ненавидел, словно знал ее. Энн даже удивило, что Гай так много рассказал Чарльзу про Мириам.
- Почему вы никому не говорили про то, что познакомились с Гаем в поезде? - поинтересовалась Энн.
- Я не придавал этому значения. Я сделал ошибку, поначалу отделываясь шутками по этому поводу: мол, в школе познакомились. А потом начались все эти допросы, и Джерард начал городить из этого целое дело. Я думаю, это потому, честно говоря, что всё выглядело действительно некрасиво. Мириам убита сразу после этого, вы знаете. Гай молодец, что никого не втянул в это дело - мало ли кого можно случайно встретить. - Он засмеялся, хлопнув в ладони, и опустился в кресло. - Это совсем не потому, что я такой подозрительный!
- Но это же не имело никакого отношения к расследованию убийства вашего отца.
- Конечно, нет. Но у Джерарда плохо с логикой. Ему надо было стать изобретателем!
Энн нахмурилась. Она не могла бы поверить, что Гай попал в эту историю с Чарльзом только потому, что правда могла бы выглядеть некрасиво, или даже потому, что Чарльз сказал ему в поезде насчет ненависти к отцу. Надо ей будет еще раз поспрашивать Гая. Ей еще о многом надо спросить Гая. Например, почему Чарльз так ненавидит Мириам, хотя ни разу не видел ее. Энн ушла на кухню.
Бруно прошел к окну со стаканом в руке и стал смотреть на самолет в черном небе, мелькавший попеременно красными и зелеными вспышками. У него возникло сравнение с человеком, делающим гимнастику и то касающимся пальцами плеч, то снова распрямляющим руки. Ему хотелось бы, чтобы Гай был на этом самолете и летел домой. Он взглянул на темно-красный циферблат своих новых часов и подумал, прежде чем обратить внимание, на какие из тонких золотых цифр показывают стрелки, что Гаю понравились бы такие часы из-за их современного дизайна. Через три часа будут ровно сутки, как он с Энн в этом доме. Накануне он без звонка приехал, а поскольку было поздно, Энн предложила ему переночевать в доме. Он спал в гостевой комнате - той самой, где провел ночь после того вечера, и Энн принесла ему перед сном горячего бульона. Энн была крайне обходительна с ним, и он чувствовал, что искренне любит ее... Он развернулся на каблуках и увидел, что Энн возвращается с кухни с тарелками в руках.
- Гай, вы знаете, очень любит вас, - произнесла Энн во время ужина.
Бруно посмотрел на нее, забыв, о чем они говорили.
- Нет ни-че-го, чего бы я не сделал для него! Я к нему ужасно привязан, как брат. Я думаю, это из-за того, что у него стали происходить разные вещи после нашего знакомства в поезде. - И хотя он пытался вновь сделаться улыбчивым, даже веселым, серьезность его чувств к Гаю взяла верх. Он погладил подставку с трубками Гая, стоявшуя рядом с ним на конце стола. Сердце у него колотилось. Фаршированный картофель был прекрасным, но он не рисковал положить в рот еще кусок. И притронуться к красному вину. Ему захотелось остаться еще на ночь. А не смог ли бы он этого сделать, почувствовав себя плохо? С другой стороны, новый дом Гая и Энн был гораздо ближе от него, чем думала Энн. В субботу он устраивает большую вечеринку. Вы уверены, что Гай приедет на выходные? - спросил он.
- Так он сказал. - Энн с задумчивым видом ела зеленый салат. - Только я не знаю, захочется ли ему идти на вечеринку. Когда он работает, то любит отдохнуть под парусом, и только.
- Я бы с удовольствием прошелся под парусом. Если бы вам не помешала моя компания.
- Пожалуйста.
Потом Энн вспомнила, что Чарльз уже один раз выходил в море на "Индии", напросившись у Гая, тогда еще яхта получила вмятину в планшире, и внезапно почувствовала себя озадаченной, как будто что-то мешало ей вспомнить об этом раньше. И она стала думать о том, что Чарльз может сделать что угодно, любые страшные вещи и при этом одурачить кого угодно своим подкупающим простодушием, застенчивой улыбкой. Кроме Джерарда. Да, он мог устроить убийство отца. Джерард не стал бы копать в этом направление, если бы это было невозможно. Она, быть может, сидит сейчас напротив убийцы. На нее накатил легкий приступ страха, и она излишне резко поднялась из-за стола, словно намереваясь бежать, даже тарелки загремели. А тут ей еще вспомнилась его безжалостная улыбочка, когда он говорил о своей ненависти к Мириам. Он мог с удовольствием убить ее. И хрупкое подозрение, что это он мог убить ее, промелькнуло у нее в голове, словно легкий листок, сорванный ветром.
- Значит, после встречи с Гаем вы поехали в Санта-Фе? - чуть ли не заикаясь, спросила она с кухни.
- Угу, - ответил Бруно, глубоко сидя в большом зеленом кресле.
Энн уронила сервировочную ложку, она с грохотом ударилась о плитки пола. Странная вещь: кто бы о чем ни спрашивал Чарльза, что бы ни говорил ему, он всё воспринимал так, словно это не имеет никакого отношения к нему. Его ничем нельзя было потрясти. Казалось бы, это должно было облегчить разговор с ним, но ее это его качество приводило в замешательство и сбивало с мысли.
