Я кивнула. Представляю, какими словами поминал Храп нашу фирму в Хельсинки, увидя в «дипломате», который он привез для передачи партнеру, вместо пачек зеленого цвета такое количество наших писем.
И тут я почему-то вспомнила про последний звонок из Таллина. Мы тогда сидели в погребе, и мне было не до разговоров с ребятами, но…
– Андрей, а с кем ты встречался в Хельсинки? – посмотрела я на Храпа.
– Э, Сашенька, ты задаешь лишние вопросы, – тут же одернул меня Цыган.
– Подождите. Это был кореец?
Цыган, Расторгуев и Храп переглянулись.
– А почему ты вдруг заинтересовалась? – решил разобраться с этим делом Цыган.
Я пояснила.
– Саша, какая связь? Ты о чем? В Таллине с причала прыгает какой-то кореец. Да, признаю, встреча была с гражданином Республики Корея. И продукция, которую встречал Андрюша, была корейской. В смысле для «Балттайма». Совместил одно с другим. На судне плыл и представитель корейской стороны. Сопровождал груз. Ну сама понимаешь… Что я тебе объясняю? Ты ведь и без меня разобралась, что он вез?
Я молча улыбнулась.
– Вот именно. Не будем произносить вслух лишние слова и фразы. Но этот человек ждал оплаты наличными. Оплату он не получил.
– А вы все-таки получили товар?
Цыган ничего не ответил. Храп с Расторгуевым тоже молчали.
– Корейцев много, Саша, – снова заговорил Юрий Леонидович. – Совсем необязательно, что в Таллине погиб именно наш. И вообще ему в Таллине было нечего делать.
– Откуда вы знаете?
Юрий Леонидович пожал плечами.
– Кстати, а как называлось судно, которое ты встречал? – повернулась я к Храпу.
Пока есть возможность, нужно выяснять, что только удастся, решила я. Для себя лично.
– «Гертруда», – ответил Андрей, пока Цыган еще не успел его одернуть.
Я умела не выражать на лице никаких эмоций, просто протянула: «М-м-м…» – а на аналогичный вопрос Цыгана ответила, что наши телевизоры шли на «Фортуне». Капитан «Гертруды», как и капитан «Фортуны», был давним Сениным знакомым. Про это я смолчала, отложив всю полученную информацию в памяти.
Я понимала, что выполняю часть работы Ивана Ивановича, хотя, может, они уже и сами выяснили, какое судно везло телевизоры для «Балттайма». Наверное, сегодня вечером, когда вернусь домой, я позвоню на один из сотовых телефонов, которые прихватили с собой Иван Иванович, Кот и Татарин. Где-то сейчас «Гертруда», куда плывет, с каким грузом? Надо будет дать ребятам конкретное задание – пусть выяснят, заходила ли она в Таллин, а также досконально ее последний и нынешний маршрут.
Я посмотрела на Цыгана. Он о чем-то напряженно размышлял. Храп с Расторгуевым опять молчали. Мне очень хотелось бы узнать, получил ли все-таки Цыган товар или нет. Например, не заплатив за него причитающуюся сумму, а так сказать, бесплатно, оплатив лишь услуги определенных исполнителей. В таком случае потеря миллиона будет не такой катастрофической. Товар-то у него. Если у него, конечно. А ведь деньги планировалось отдать за партию наркотиков – будем называть вещи своими именами, так что партнеры Цыгана, которые складывались, собирая миллион баксов, должны не особо волноваться. Товар продадут, миллион вернется, причем с процентами. Лучше, конечно, и миллион, и товар, но, как говорится, за неимением лучшего…
Но мне почему-то казалось, что товара у Цыгана нет. А ему нужно вернуть назад хотя бы что-то одно – или товар, или деньги. В идеале, конечно, и то и другое сразу.
Внезапно зазвонила моя трубка. Ну кому я там еще понадобилась?
Вот кого-кого я никак не ожидала услышать, так это директора нашего основного склада. Меня просили срочно приехать. Телевизоры из Японии, которые шли на «Фортуне» до Хельсинки, пришли в автофургоне в Петербург вчера вечером, и Стас должен был сегодня, в субботу, выйти на работу, чтобы ими заниматься. Он и занимался. Проверял и перепроверял, звонил в Хельсинки, в «Пeккa OY», еще кому-то.
На «Фортуне» было две партии. Я сама присутствовала при их погрузке в Иокогаме. В Питер пришла только одна. В «Пeккa OY» клялись и божились, что перегрузили в автофургон все, что было. У меня не было оснований сомневаться в их словах. Директор склада уже пил корвалол, закусывая его валидолом. Заказчики, можно сказать, стояли в очередь. А половины телевизоров не было. Об их местонахождении не знал никто.
Нет, кто-то, конечно, знал, а почетную миссию по выяснению этих личностей, пожалуй, придется взять на себя мне.
Я сорвалась из хором Юрия Леонидовича, оставив его с Храпом и Расторгуевым, который вначале вызвался меня сопровождать, но, только выступив с предложением, понял, что погорячился: он явно был бы лишним на нашем складе.
Я решила, что позвоню Ивану Ивановичу из машины. Если он еще не встречался с капитаном «Фортуны», заставлю его покинуть гостиничный номер и отправиться на поиски. А вообще-то, пожалуй, ребятам придется сделать это в любом случае.
20 сентября, суббота. Вечер
Я прыгнула в машину и понеслась на склад. Конечно, я не успела задать Цыгану все вопросы, которые меня интересовали. Я думала, что впереди нас ждет долгий вечер, и не торопилась. Кто же знал, что придется вот так срываться с места? Но я еще успею, ведь, по большому счету, у меня не горит. Я могу вообще никогда не узнать, все ли деньги в «дипломате», который я увела из Маринкиной квартиры, фальшивые. Главное, что их берут в обменных пунктах и магазинах. Кое-что уже потрачено, кое-что переведено в валюту – ту, что принес Расторгуев. Новой денежной партии не ожидается. То есть в принципе я могу и не знать точных ответов, хотя опять же любопытно… Но это подождет. И что там со стволом, который Маринкина мать отдала Расторгуеву? И Шубаков в понедельник обязательно припрется. Как себя вести с ним?
Еще другой вопрос: кому принадлежит «бандитский домище» на берегу озера за поселком, где стоит дом Аллы Могильной? Явно кому-то из шубаковских или их товарищей. Нужно мне это знать? Вообще-то да. Как в дальнейшем сложатся отношения «Техники-сервис» и мои лично с Шубаковым и другими «красными шапочками»? Будет ли мне выставлен какой-нибудь ультиматум? Эх, откупиться бы от этой «крыши» и перейти под крылышко к Цыгану… Но захочет ли Сеня? Скорее всего не захочет. Хотя на данный момент у него отношения с Шубаковым и K° не самые лучшие. Заподозрили его в темных махинациях… В крысятничестве. Почему он так не хотел, чтобы группа выезжала для встречи с капитаном «Фортуны»? И как мне все-таки вести себя с Шубаковым? Мне лично?
Может, мне самой предложить генеральному сменить «красных шапочек» на вора в законе Цыгана? Тем более Юрий Леонидович жаждет видеть нас под собой и уже предлагал это, так сказать, в официальном порядке. Две недели назад Сеня не захотел принять деловое предложение, тут же Шубакова высвистал, а вот как сейчас будет? Очень даже может согласиться. Мало ли что там Цыган с Шубаковым утрясали… Но тогда мы, подшефная фирма, хотели сохранить статус-кво, а теперь не хотим. Я не хочу. Возможно, и Сеня не хочет. Но сколько Шубаков потребует в качестве отступных? С другой стороны, не исключено, что Цыган поможет нам откупиться. Но у него только что пропал «лимон» «зеленью», денег-то лишних нет… И станет ли он нам что-то подкидывать? Жди больше. А если и подкинет, то под какие проценты? Ох, проблемы, проблемы на мою бедную головушку…
Но вначале надо поговорить с Сеней. Сказать ему: давай сменим «крышу». Поорет, ногами потопает, кулаками потрясет, но, по крайней мере, меня выслушает. Не зря же мы бок о бок двенадцать лет проработали. Шубаковы, Цыганы и прочие уходят, меняются, их отстреливают, сажают, а мы остаемся. Работаем-то мы. А потом уже будем говорить с Шубаковым. Задавать конкретный вопрос: сколько в качестве отступных? Или вначале с Цыганом. Или с обоими сразу.
А Сеня приедет сегодня на склад? Я взглянула на часы. Нет, наверное, уже напился. И зачем ему ехать, если есть Сашенька – в смысле я, которая сорвется с места в субботний вечер, от деток-школьников, из постели любовника, несмотря на командировки и перелеты через половину земного шара. Как же – Семен Григорьевич ведь главный хозяин, а у Сашеньки хоть и есть пятнадцать процентов, но тем не менее. Подчиненная. Вот и работай.
А вообще-то я ему позвоню. Нечего на боку лежать. Пусть встряхнется немного. Фирма-то чья, собственно говоря? Должен за дело переживать или как?
Я набрала Сенин домашний. Трубку сняла Анна Львовна, единственная законная супруга на протяжении вот уже… тридцати? тридцати пяти? – лет. Я представилась.
– Ох, Сашенька, – запричитала Анна Львовна, вообще склонная к гиперболизации, – у него сердце болит. Я сейчас только что капель накапала. Лежит.
– Анна Львовна, – спокойным голосом обратилась я к Сениной жене, – очень вас прошу, скажите: пьян или нет?
– В самом деле сердце прихватило, – вздохнула она. – Шубаков ваш недавно приезжал. Отбыл уже. Семена Григорьевича и прихватило. Хотел напиться, но не успел.
