Яна усмехнулась, почувствовав одновременно злобу. Если эта дурочка, не дай Бог, что-то напутает…
Свете Яна сказала, что они хотят устроить грандиозную шутку с Андрюшей. Приколоться, не более того. Он ведь такая зануда, и ко многим ученицам придирается. Света не спорила. Со своим умишком она вряд ли могла анализировать, насколько права или не права Яна, рассуждая таким образом о новом учителе.
Яна выбрала Свету и пока, судя по телефонному разговору с Андрюшей, не ошиблась. Зная натуру Емец, Яна пообещала, что Юля поможет ей сдать экзамен по физике или математике. Надо будет всего лишь сесть друг за другом и ни о чем не беспокоится. За это Свете нужно подыграть Яне с Юлей в шутке над Андрюшей. Удастся ли выполнить свое обещание, Яну не интересовало. Несколько недель, остававшиеся до первого экзамена, казались вечностью. Для Яны существовал лишь сегодняшний день.
Именно Яна предложила Свете, сказать учителю, что он — единственный, кому та доверяет. Яна понимала, что после того, как настроила против Андрюши едва ли не всех старшеклассников, для него будет приятно услышать нечто, соответствовавшее действительности.
Сейчас, следя за Светой, Яна усмехнулась про себя, подумав, какова бы стала реакция Светы, узнай она, что на самом деле задумала подруга ее одноклассницы. Наверняка не только не сделала то, что надо, вообще шарахнулась бы от Андрюши. К счастью, ей это не грозило, узнать истинную суть происходящего. Когда же до Емец дойдут последствия того, в чем она приняла косвенное, невольное участие, она уже будет вне игры.
Света в который раз нетерпеливо посмотрела на Яну, и та поспешила упредить вопрос, начинавший ее раздражать.
— Еще немного.
Яна взглянула на часы. Прошло пять минут, как Андрюша вышел. Он уже не стоит в расслабленной позе, он уже топчется на месте, вытягивает шею, чаще вращает головой. Пора запускать Свету?
Яна решила выждать еще минуту-другую. Не уйдет же Андрюша, прождав меньше десяти минут? Или он учуял подвох?
— Ладно, сейчас двинешь, — Яна больше не хотела рисковать. — Только не забудь: ты должна продержать его на улице минимум двадцать минут. Сначала извинись за опоздание. Скажи: как только положила трубку после разговора с ним и хотела выйти, тебе позвонили. Позвонил твой парень. Ты, мол, с ним в ссоре. Он первый позвонил, и ты не решилась просить его перезвонить позже. И все такое. В общем, сначала загрузи его своими личными проблемами, только потом переходи к экзаменам. Задавай любые вопросы и жалуйся на то, что всех учителей, кроме него, боишься и не доверяешь.
Яна подтолкнула Свету, похлопала по плечу.
— Двадцать минут, Светка. Иначе ничего не получится.
Емец сделала шаг, и Яна неожиданно поняла, что, когда все закончится, Андрюша догадается, что Емец сыграла роль подставной куклы. Догадается и накинется на нее, требуя сказать, кто ее направил. Это стало неприятным откровением, настолько неприятным, что Яна не совладала со своей первой реакцией на это и выпалила:
— И запомни, Светка: если что, мы с тобой ни о чем не говорили. Сдашь меня, я все буду отрицать, и никто тебе не поверит.
Сказала и закусила губу. Но поздно. Емец, готовая ринуться вперед, как застоявшаяся кобылка, замерла, недоверчиво глянула Яне прямо в глаза.
Зря сказала, подумала Яна. Только сомнений этой дурочке добавила. Пустышка пустышкой, но что-то почувствовала, засомневалась, так ли уж безобидна шутка над Андрюшей, в которую и ее втянули? Еще бы, Яна ей почти пригрозила.
Чтобы хоть как-то загладить эту оплошность, Яна широко улыбнулась.
— Ладно, я прикалываюсь. Он про тебя вообще не подумает. Ну, чего стоишь? Иди, а то еще слиняет.
Света тоже улыбнулась. Неуверенно, но все же это было лучше, чем ничего. Улыбнулась и поспешила к Андрюше.
Яна смотрела ей вслед, и ее душу заполняли сомнения. Похоже, понадобится еще один звонок. Один звонок Андрюше. Она это не планировала, рассчитывая, что Андрюша узнает «приятные» новости с громадным опозданием, когда все давно закончится, но приходиться вносить коррекцию по ходу действия. Яна еще не была в этом уверена, окончательное решение она примет по дороге к дому Валеры. Но, кажется, ей придеться пойти на этот звонок, хотя он и несет в себе определенный риск. Зато она, возможно, подстрахуется от более серьезных неприятностей. Ничего, что придеться подставить Валеру с его дружками. Это не такая высокая плата за то, чего она так добивается.
Когда Света заговорила с учителем, Яна просеменила к углу дома, чтобы обойти его и остаться для Андрюши незамеченной. Минут через десять, не сбавляя шага, она набрала номер Маши.
Не помешает проверить, ушла ли эта дамочка из дома.
1.
Маша положила трубку, но еще несколько минут стояла, невидяще глядя на телефонный аппарат.
Первой мыслью, как ни странно, было сожаление, что у нее в квартире есть телефон. Его провели давно, Маша еще маленькой девочкой была. Она помнила, как обрадовалась, что можно звонить своим подружкам, помнила, как рады были ее родители. И вот, спустя годы она впервые пожалела об этом.
Казалось, это сожаление затмило всю прежнюю радость. Не было бы у нее телефона, никто бы ей сейчас не позвонил. Не имел бы физической возможности услышать ее голос и что-то сказать. И она бы ничего не узнала.
Об Андрее.
Наконец, Маша вышла из этого неуместного транса, отнесла телефонный аппарат в прихожую, на прежнее место. Вернулась в свою комнату, остановилась, выглянула в окно. Почувствовала, как из глаза появляются первые слезинки. Шмыгнула носом, встряхнулась.
Как она могла подумать такое об Андрее? Он ведь сейчас дома. Дома! Где ему быть? И вообще этот звонок смахивал на какую-то громоздкую, неправдоподобную фальшь.
Вытерев судорожным движением глаза, Маша даже обругала себя. Как вообще она могла поверить какой-то девице, наговаривающей на любимого человека Маши? Она бросилась к телефону, набрала номер Андрея. Набрала не сразу, с третьей попытки, так дрожали руки. Сейчас она убедится, что он дома, расскажет ему об этой зловещей шутке, и они вместе посмеются над этим.
Пошли гудки. Трубку никто не снял. Где же он?
Маша снова набрала номер, молясь про себя, что с первого раза просто не туда попала.
Опять пошли длинные гудки. И снова никто трубку не снял.
Андрея дома нет. Иначе почему он не берет трубку? Конечно, он ушел.
Маша вернулась в свою комнату, села на пол, опершись спиной о кровать. Думала, что вот-вот разрыдается, но тело будто окаменело. Руки, плечи, спина, ноги застыли. Лишь внутри, обжигая, растекалось что-то горячее, тягучее, обещавшее продолжительную боль.
Следующие пять минут в ее душе свирепствовали два монстра, затеявшие поединок, жестокий, недвусмысленный, в котором мог выжить лишь один из них.
Вопросы выплыли, как появляются ряды воинов из поредевшего утреннего тумана. Куда Андрей ушел? Откуда про Машу кто-то знает? Как объяснить такие подробности? Маша словно бросалась из стороны в сторону, как мечущаяся в горящем доме. Вернее, она пыталась выкарабкаться по каменистому склону наверх, к свету, но руки срывались, пальцы немели, и тело опускалось все ниже и ниже, туда, где свет был иллюзией.
Она яростно пыталась доказать себе и той девице, которая уже не могла ее слышать, что все ее слова об Андрее — ложь. Чудовищная ложь. Разве она плохо узнала его? Разве он не относился к ней так, когда других женщин вообще не вспоминают? И разве вчера он не стал ее первым мужчиной? Разве для него это не имело никакого значения?
Все это, конечно, было так, но появлялись другие вопросы, противоположного содержания, будто вылетавшие из пращи. Где же он сейчас? И зачем кому-то называть адрес, если никакой Андрей туда не пошел? Просто, чтобы подшутить?
В памяти, словно затаившиеся предатели, всплыли былые проблемы Андрея. Сплетни о приставании к несовершеннолетним девчонкам, обвинения в домогательстве Ковалевской. Маша вспомнила, как Андрей беспокоился, как дрожал его голос, когда он спрашивал, верит она ему или этим разговорам. Теперь эта дрожь показалась такой отчетливой, реальной, недвусмысленной, теперь она приобрела какую-то иную расцветку.
Не потому ли Андрей так беспокоился, что сплетни, на самом деле, возникли ни на пустом месте? Возможно, Ковалевская и стерва, но не дал ли сам Андрей ей повод? Сейчас это казалось абсурдом, что Ковалевская ни с того, ни с сего взъелась на учителя. Не на ученика, именно на учителя.
Нет, этого не может быть. Она сказала это себе, будто отрезала все сомнения. Не может быть. Андрей не может быть таким лжецом. Почему же его сейчас нет? И когда он придет, что он ей скажет?
Он пошел на часок, не больше, сказала звонившая незнакомка. Чертов адрес, который она продиктовала, горел в памяти Маши неоновой вывеской в вечернем воздухе. Она его запомнила. Что-то внутри у Маши противилось этому, что-то требовало тогда положить трубку, не слушать названия улицы и номер дома, но Маша этого не сделала, против воли запомнив адрес.
