– Кого? — спросила она.
– Вашего чудо-стрелка, вашего, — Саразен адски усмехнулся, — ангела-хранителя.
– Я понятия не имею, как его зовут, — сказала его собеседница. Она передернула плечами и добавила: — По крайней мере, мне он не представлялся.
– Ангел-хранитель без имени, — задумчиво изрек Саразен, потирая подбородок. — Бесстрашный рыцарь, который приходит на помощь слабым и угнетенным. Сказка! — Он умолк и поглядел на Лероке, который уткнулся в газету и, казалось, ничего не слышал. — Как близко вы его знаете?
Его собеседница немного растерялась.
– В смысле? — спросила она.
– Это очень простой вопрос, — вкрадчиво промолвил Саразен. — Повторить?
– Я вообще его почти не знаю, — раздраженно отозвалась Вероника. — Чего вы от меня добиваетесь?
Казалось, Саразен олицетворял собой все долготерпение мира.
– И вы хотите, чтобы я поверил, что такой хладнокровный убийца, как Феникс, стал помогать вам из чистого человеколюбия? Сначала он выручает вас возле Эйфелевой башни, потом затевает перестрелку в «Аллегре», не боясь ни террористов, ни охраны отеля, и все ради чего? Вы — не его цель. Лейла тоже не была ею. Если вы ему не нужны, почему тогда он помогал вам и прикрывал вас?
– Понятия не имею, — сказала Вероника, глядя куда-то в сторону.
– Ладно, — покладисто согласился Саразен. — Допустим, по каким-то причинам ему было важно не упускать вас из виду. Допустим, вы интересовали его как приманка, на которую могли клюнуть Вероника Ферреро и Принц, и поэтому вы были нужны ему живой. Но есть в этой истории кое-что, чего я решительно не понимаю.
– Да? И что же это?
– Ваше поведение. Вы — сообразительная молодая женщина, у которой все в порядке с головой и которая к тому же хорошо говорит по-французски. Почему, когда заварилась вся эта каша, вы сразу же не обратились в полицию?
– С документами Вероники Ферреро, с ее внешностью? И что бы я им сказала?
– Вы могли хотя бы потребовать, чтобы у вас сняли отпечатки пальцев. И по ним сразу же стало бы понятно, что вы не имеете к ней никакого отношения.
Вероника молчала. Что она могла сказать? Что в России к чиновникам, врачам и полицейским стараются обращаться в последнюю очередь, а еще лучше — не обращаться вообще? Что она совершенно растерялась и вообще не знала, что ей предпринять?
– Нет, вы все-таки что-то от меня скрываете, — скорбно промолвил Саразен, качая головой, — и это что-то, скорее всего, связано с вашим приятелем, с этим Фениксом. — Вероника бросила на него укоризненный взгляд, и Саразен почувствовал, что вот-вот взорвется. — Ладно. — Он хлопнул ладонью по столу. — Опишите нам его приметы, и покончим с этим.
Молодая женщина немного подумала.
– Не думаю, что я это сделаю, — честно призналась она.
– Почему? — спросил Саразен с таким видом, будто ответ на этот вопрос действительно очень его интересовал.
– Он слишком хорошо стреляет, — лаконично ответила Вероника Бессонова, — а я не могу бегать быстрее пули. И потом, в отеле наверняка есть камеры слежения, и если вы посмотрите записи…
– На этих камерах слежения запечатлен обыкновенный человек из толпы, — отмахнулся Саразен. — И хотя мы нашли, где он живет…
– В самом деле?
– Именно, Вероника. Но он уже исчез. Владелец квартиры, известный специалист по бабочкам, полгода назад уехал в экспедицию куда-то к черту на рога и с тех пор не возвращался. Мы связались с его сестрой, и она была категорична: ее брат квартиру никому не сдавал. Тупик.
– А машину, на которой ездил Феникс, вы нашли? — быстро спросила Вероника.
– Нашли, — признался Саразен, мрачнея, — но сразу же выяснилось, что номера на ней — липовые, а сама машина по описанию похожа на тачку, угнанную месяц назад.
– Надо же, — сказала Вероника удивленно. И неожиданно прыснула озорным смешком. — Вот он, значит, какой! Что же, я не могу его осуждать за то, что он уклоняется от встречи с вами.
– Да, этому парню палец в рот не клади, — согласился Саразен, не сводя с нее тяжелого взгляда. — И мне почему-то кажется, что вы ему под стать… хоть и очень убедительно изображаете простую домохозяйку.
– Послушайте, — сказала Вероника уже сердито, — я не понимаю, чего вы хотите. Башня не взорвана, так ведь? Большинство террористов убиты или схвачены, чемоданчик с пультом тоже у вас. Вы стали героем дня. Разве вам этого мало?
Саразен скривился так, словно ему только что сообщили, что его лицо будет фигурировать в рекламе мешков для морга.
– Все это чепуха, семечки, — бросил он снисходительно. — Ну, достали мы с вашей помощью этот чемоданчик, ну, разминировали башню, под которую этот мерзавец по запасным туннелям метро ухитрился подвезти чуть ли не тонну взрывчатки, ну, хлопнули подружку Принца, однако сам он все еще на свободе, вот что меня бесит. И месье Феникс, — злобно выпалил он, косясь на лицо невозмутимого Лероке, — который посылает волшебные пули, с черт знает какого расстояния попадающие в цель, тоже где-то разгуливает.
– Я не виновата, что ему удалось сбежать, — подала голос Вероника.
– Разумеется, вы не виноваты, — снисходительно согласился Саразен. — Никто не виноват. Однако я привык не останавливаться, пока не доведу дело до конца, зарубите себе это на носу.
– А я? — спросила Вероника. — Что будет со мной?
Саразен хмыкнул, потирая щеку.
– С вами, дорогуша? Ничего. Поживете пару дней на охраняемой квартире, пока не будет готов ваш паспорт, а потом отправитесь к себе домой. Вы же не собирались надолго у нас задерживаться, верно? Так за чем же дело стало?
Глаза у Вероники Бессоновой вспыхнули, и майор даже вздрогнул. Точно так же, помнится, они блестели и у некоей Вероники Ферреро, которую он хорошо знал.
– Ладно, — сказал он уже сердито. — Довольно болтовни. Инспектор Миртиль позаботится о вашей безопасности. По-моему, этот болван к вам неравнодушен, он считает вас замечательной личностью и всякое такое, так что, я уверен, вам понравится его общество. Будьте паинькой, Вероника, и постарайтесь не создавать нам больше проблем.
– Какие проблемы, месье, — ответила Вероника, поднимаясь с места.
Возможно, если бы она догадалась в этот момент постучать по дереву, ничего бы и не произошло. А возможно, результат был бы тот же самый, но в любом случае знать это наверняка нам не дано.
Возможно, событий было столько, что я стала бессердечной.
Дэшил Хэммет. Проклятье Дэйнов, XXIII
После стольких треволнений, покушений, приключений и бесчисленных опасностей, которых мне удалось избегнуть лишь чудом, наступило затишье, и оно оказалось скучнейшим из всего, что мне довелось пережить. Казалось бы, именно оно должно было радовать меня больше всего, но странным образом оно угнетало меня. Даже допросы и те были куда интереснее, хотя я не могла похвастаться, что бритоголовый Саразен был приятным собеседником. Он по сто раз заставлял меня повторять одно и то же, радовался, ловя меня на мелких неточностях, и сбивал с толку каверзными вопросами. Двадцать миллионов, оставшиеся в чемоданчике в моем номере, его заинтересовали невероятно, и он дал приказ найти их. Но чемоданчик с деньгами испарился, словно его там и не было. Надеюсь, что он все же оказался у Феникса, а не у какой-нибудь горничной или служащего отеля. В отличие от них Феникс вполне заслужил эти деньги, потому что спас мне жизнь, и не один раз.
– Ваша симпатия к этому мошеннику представляется мне необоснованной, — изрек как-то Саразен, почесывая нос указательным пальцем.
Я только пожала плечами. Саразен принадлежал к тому типу людей, которые, обнаружив у кого-то намек на чувства, стремятся во что бы то ни стало выставить их в смешном свете. Я, например, никогда не думала, что буду испытывать симпатию к наемному убийце, но в этой жизни лучше ни от чего не зарекаться, ведь неизвестно, что принесет нам завтрашний день.
Пока в российском посольстве делали мне паспорт взамен украденного, я жила под присмотром Миртиля и его людей. Надо отдать полицейским должное, я ни в чем не испытывала недостатка. Врачи осмотрели рану в плече и заштопали ее наилучшим образом, после чего я попросту забыла о ней. На еду жаловаться не приходилось, на обращение — тоже. Миртиль, которому я пересказала историю моих приключений, выслушал меня с восторгом и заявил, что я новая Жанна д’Арк, — трудно было найти сравнение, которое бы мне больше польстило. Вообще, с Миртилем у меня установились отличные отношения, хотя порой он выводил меня из себя. В первый день нашего знакомства он рассказывал мне, как ловил маньяка в Мюлузе, на второй — как обезвреживал банду похитителей детей в Кольмаре, а на третий — как ему пришлось в одиночку преследовать в Вогезах типа, который ограбил банк, пристрелил подельников и скрылся в неизвестном направлении. Вне всяких сомнений, Миртиль серьезно относился к своей работе, однако, общаясь с ним, я сделала вывод, что он совершенно не умеет ухаживать. Он был славным парнем, но я ни за что бы не согласилась выслушивать каждый день истории об убийствах, грабежах и похищениях.
