— Может, давай я в агентстве наших поспрашиваю? Все-таки не просто так пиаром занимаюсь… В случае чего — сам знаешь, двинем тебя после простоя так, что еще больше ускорения наберешь.
— Да это я бы и так сделал… Раскрутка — не беда, и все ясно. Боюсь только, как бы мне в процессе чего не накинули. Да и люди, которые у меня работают… Они же потом — тоже меньше денег получат. Не все терпеть станут, молодые же. Зарплаты нужны стабильные, иначе — это все обслуживающая сфера, изи пришел, изи ушел…
— Посмотрим, Леш. Я все же надеюсь, что это так — гадость мелкая и на следующей неделе уже все кончится, — Алена погладила Коткова по руке. — А теперь давайте лучше отдохнем все… Вот мы и приехали.
В февральской темноте дача Лехи выглядела неприветливо и даже страшно. Соседние дома стояли, окутанные тишиной и туманом, свет исходил только от фар и двух несчастных фонарей по обе стороны от участка. Ребята остановились, начали разгружаться и обустраиваться. Пакеты перетекали из багажника в маленькую прихожую дома и место, определенное под мангал. В дружественной суматохе как-то успокоились тяжелые думы и яркие негативные эмоции. Алена сразу принялась за готовку. Влад делал вид, что помогает, иногда оказываясь в правильном месте да поднимая нужную вещь. Он курсировал между Лехой, занявшимся мясом и костром, и поварами, в число которых вошел и Антон. Алене Горячев решил составить компанию по двум причинам: потому что всегда ревностно относился к салатам, а еще потому что она была единственной, кто с самого начала не пытался уговорить бросить все и бежать. Впрочем, от нее можно было ожидать других сложных вопросов…
— Ну что, Антон, — мечтательно улыбалась Алена, почти профессионально строгая картошку, — ты правда эту свою зазнобу ни разу не видел?
— Не видел и не слышал, — мотнул головой Антон, засовывая за щеку бракованный кусок огурца. Лицо — максимально невозмутимое. Вид — деловой и сосредоточенный. — Но она же не зазноба… Типа это не любовь. Так…
— Это романтично! И так… Ну, сказочно? Я не хотела обидеть, правда, просто интересно. — Алена, рассуждая, иногда взмахивала ножом. Влад, проходя мимо, бухтел, что с таким надо быть осторожнее, закладывал кусок сырой картошки за щеку и уплывал дальше. — А ваши свидания… Тебе нравится? Или ты с ней никак не общаешься, молча все?
— Нет… Общаюсь. Много. В последнее время только и общаюсь… — Антон вздохнул. Но этот чувственный напор, которому раньше так легко выходило сопротивляться, сейчас отчего-то пробивал все стены маскулинной брутальности и прагматизма. Горячев, вспомнив последние беседы с хозяйкой, невольно разулыбался. — Она, знаешь… Раньше как будто боялась этого, кажется. Говорить — просто о чем-то. Но мы вот с начала февраля почти каждый день переписываемся. Эти две недели было совсем не до свиданий — но зато так… Держит в напряжении, в общем. Даже если это глупости всякие… — Огурцы полетели в салатник, а Антон потянулся за помидорами. Задумчиво покрутив перед глазами один из них, решил — все равно все рамки уже сброшены. И почему не поделиться своей маленькой гордостью с кем-то, кто этому, возможно, будет и правда рад? — Влад недавно прощупывал обстановку. Прошлых ее клиентов. Сказал, что это она только со мной так, представляешь?
— Ничего себе, да ты ей тоже нравишься, Горячев! Зуб тебе даю, такие женщины… Такие люди, которые настолько сложно идут на контакт, обычно мало кому позволяют долго находиться близко, — Алена улыбнулась, толкнул Горячева плечом. Влад, оказавшийся внезапно за их спинами, засмеялся и выдал шепотом что-то вроде: «Поразительно, Антон целый месяц общается с женщиной!» Но он тут же испытал на себе всю силу девичьего гнева острым локтем между ребер, после чего Алена продолжила осторожную беседу, заканчивая с картошкой. Ее понадобилось много, ведь и мужчин в доме сегодня собралось достаточно, чтобы не наесться легкими овощами: — А какая она? Ну, ты же с ней общаешься, какие-то черты все равно выявил. Умная? Властная? Влад предполагает, что она занимает высокую должность в Nature’s Touch…
— Да я сам так думаю… — Антон хохотнул. — Она, блин, там знает все про всех, кажется! Ну, вернее, я понял, что там и руководство информацию собирает на всех, но она явно — где-то рядом… По крайней мере, с Еленой общается близко, похоже. Да и как иначе провернуть все это под носом у сотрудников. А она… — Горячев задумался. Обычно хозяйка просто была с ним — и не приходилось анализировать, из каких черт она состоит. Хотя, возможно, тут-то Антон и ошибся, ведь составь он полный портрет, проведи параллели до мелочей — не пришлось бы так наивно ориентироваться на те внешние нюансы, в которых он искал сходства с другими. — Может, и властная. Но хитрая. Она, знаешь… Мягко стелет, ведет за руку — так, что ей и сопротивляться не хочется. Очень внимательная. Заботливая. Начитанная, серьезная — но притом веселая… Умная. Интересно с ней. Игривая, да. Как напишет мне что-то — так хоть весь день потом со стояком борись… — он ухмыльнулся, заработав ножом чаще. — А еще у нее руки нежные — это я не знаю… Я там всем дамочкам, кому смог, ладони попережал — так и не нашел ничего подобного. Ей-богу, Золушку ищу. И пахнет она — исключительно… Мы с ней все вечерами встречались, думаю, она чем-то перед нашими встречами пользуется, чтобы так пахло, потому что днем — ни намека. Знаешь, будто орех, вот фундук еще зеленый между пальцами растереть… И сильно. Я бы не пропустил.
— М, — Алена впитывала информацию и сама улыбалась. На ее лице читалось иногда желание сказать что-то такое, что-то задиристое, но она подавляла это в себе всякий раз, как оно возникало. Берегла чувства Горячева, не высмеивала его, поддерживала. Но на моменте с запахом задумалась крепче. — О, знаешь, я недавно слышала что-то подобное. Сейчас, — она все бросила, обтерла руки о передник и скрылась в прихожей, вороша пакетами. А вернулась с маленьким бежевым пробником с черной крышечкой. — У них… Ну, у Nature’s Touch появилась давно уже новая линейка. Люксовая уходовая косметика, очень дорогая. Я тут недавно пробник достала на выставке, а то ты мне со своими знакомствами, зараза, ничего не приносишь… Ладно, вот, понюхай, — Алена открыла тюбик, выдавила себе на руку немного средства и, растерев в ладонях, поднесла Антону под нос. Повеяло ореховым ароматом, до боли знакомым, но все же чуть запыленным пудровой отдушкой. — Может быть, нечто подобное?
— Да… Но чище, — ответил Антон, немного погодя. — Как будто что-то совсем натуральное. Не знаю, как объяснить — тут-то я не эксперт… Или это картошка путает карты? — и он хохотнул, мазнув Алене по носу помидорным соком с мизинца.
— Дурак! — засмеялась Алена, вытерев нос о плечо Антона, — допрыгаешься, у меня в руке нож! Ну а вообще, если это тот запах, то она ну такая… При бабле. К слову, это крем для глаз. Крутой, говорят, — она мечтательно закусила губу, а потом, помыв руки, вновь принялась за готовку, сдабривая картошку специями и маслом. — Ну а вообще правда, тебе там пробников не дают? Они просто редко предоставляют для блогеров собственную продукцию, — Алена обиженно надула губы. — Пробники. А ты бы мог… Ну это.
— Я тебе уже говорил, я хочу, чтобы Богданова дала тебе интервью! Так что, может, лично вручат… Вообще должны, если все срастется — на обзор-то. Только намекни-и-и… — напел он, вильнув бедрами, и вернулся к доске. — Блин, крем для глаз… Афродизиачный какой-то крем для глаз… А вообще мне давали что-то еще в самом начале. Вот в самом… Но я забыл. И даже почти ничего не открывал. Отдам, напомни только!
Готовка пошла еще бодрее. И вот минут десять прошло, пятнадцать — первые блюда, чтобы перекусить хотя бы с дороги, оказались уже на столе. В дом вернулся пропахший костром Леха, за рекордно короткое время превратившийся из молодого бизнесмена в сурового неумытого лесника. За делом его немного отпустило, а при виде еды и хмурые складки между бровей разгладились. Сдержанный и вальяжный Котков вернулся в компанию. Какое-то время они болтали об отвлеченном — помянули старых знакомых, отругали недавно просмотренные фильмы, Антон похвастался спортивными результатами… Все было хорошо, мирно и правильно. Снова в кругу друзей — как и раньше. Но даже вдалеке от города, от привычной обстановки Горячев не мог унестись мыслями от хозяйки. Лишенный возможности и поговорить-то с ней наедине, он чувствовал себя непривычно жаждущим поделиться с ней тем, что узнал. Даже тем, какой ужин они приготовили… С перерывами на еду Антон, вторя Владу, то и дело хватался за телефон, но опасливо одергивал себя и заходил в какое-нибудь другое приложение. Увлекшиеся разговором друзья, впрочем, не так уж тщательно следили, на что именно отвлекается Антон — да разве же в эпоху гаджетов вообще можно было в чем-то подозревать человека, уткнувшегося в экран? Но в момент, когда обсуждение сосредоточилось на новой теме, Горячев все же не удержался. Открыл телеграм. Хозяйка была в сети и, как ни удивительно, тут же написала ему:
