«Ты по мне соскучился, Антон?) Как там твои дела, все хорошо? Я переживаю».
Горячев ее преданности радовался, как ребенок. Забыл про все, застучал пальцами по стеклу, время от времени поднимая глаза и сканируя обстановку — вслушивался, не кивнуть ли где в разговоре лишний раз, не переключиться ли… Но Влад слишком увлек Леху с Аленой какими-то видео, которые Горячев, судя по всему, уже видел.
«Страшно соскучился. Только и зашел написать…
А дела — ничего, сидим вот едим. На даче у друга… Другого, не того, что у меня в кровати, но он тоже тут. Слушай, я не знаю, что за время такое, может, это у меня аура… Представляешь, вот что у нас происходит — а у Лехи, ну, у него тоже бизнес, из той же оперы… На его клуб кто-то заяву накатал. То наркота, то с едой что-то не то. Всю неделю с комиссиями бодается».
«Прямо сразу с комиссиями?) Я думала, наши органы контроля умеют только взятки брать и штампы на бумажки ставить, потому что им нравится, как печать щелкает… А тут вон оно как. Ужас. И как Леха, открыл им все пути и отвалили? Все хорошо кончилось или не кончилось?»
«Да не кончилось. Наверное, именно потому что звук печати нравится… Пока не нащелкаются — не отвянут… Он говорит, что все чисто, но сейчас там Роспотреб хозяйничает. Вот в выходные — у них выходные, а он открываться не может. И хз, что найдут… Сейчас дождутся, время потянут, так, конечно, для них что-нибудь обязательно и протухнет!»
«Хм. Странно. Хочешь, попробую помочь?»
«Давай… Это клуб B-triangle. Если какие-то контакты нужны будут, скажи, я тебе потом…»
— …Он… Антон. Антон!
Горячев не сразу понял, что его зовут. А когда понял — осознал, что в комнате уже висит гробовая тишина. Сообщение он так и отправил, как было — и тут же воровато выключил телефон и опустил рядом с собой на диван, подняв взгляд. Леха глядел выразительно — так, что, конечно, стыдно стало сразу.
— Простите, отвлекся… — неловко усмехнулся Антон. — Что ты спросил?
— Я ничего не спросил, — процедил Котков. — Я уже минуты три тебе же рассказываю, блин, что вспомнил с последнего раза, когда работал, а ты, зараза — ладно, пообщаться… Вместо того, чтобы послушать хотя бы и покивать с умным видом, с кем-то переписываешься! Со шлюхой своей корпоративной, что ли?!
Антон сжал челюсти — а в руке смартфон. Взгляд потупил. В подобной ситуации в свое оправдание сказать что-то было сложно, кроме того, что проблемами его же, Лехи, вместе с Горячевым заинтересовалась и хозяйка. Но Котков уже завелся — и едва сформулированный ответ вставить не вышло.
— В конце концов, ну кто я тебе? А она? Ты уходишь весь в общение с бабой, которую никогда не видел, от друзей, которых годами знаешь… Ну и с работой все ясно, конечно, я понимаю, что месяц этот ты никуда не денешься… Но от нее ты — и не собирался уходить, хотя тебя за яйца там никто не привязывал и денег не требует? А? Правильно понимаю?
— Я вообще не обязан за это отчитываться, — тут уже Горячев завелся. — И она не шлюха. И общение потому соответствующее! Ну, прости, я реально отвлекся! Но между прочим, там мо…
— Антон, это правда лишнее, — перебил Влад. — Это просто обидно, если честно. И ты, Леха, перестань, пожалуйста, а? Я тебя просил уже не пылить так? Подбирай слова.
— Парни, тише, — Алена подняла руки в защитном жесте, — перестаньте, пожалуйста. Он нас все так же ценит, просто он сейчас увлеченный. Что вы так на нее взъелись, а?
— Ну, с другой стороны, Ален, его с нами месяц вообще не было. И сейчас он как бы не с нами. Тут проблема, Леха переживает, а он…
— Ну что он? Может, он ей тоже пишет про его проблему и переживает! — защищала Горячева Алена, но на Влада это не возымело никакого действия, он только обиженно ворчал:
— И что? А нам он этого сказать не может? Лехе, мне? Тебе?
— Да. Именно об этом и писал, — вцепился Антон в единственный свой спасательный круг и прямо посмотрел на Леху. Но и от теперь легче не стало — кажется, только хуже.
— А зачем ей, — развел руками Котков, — писать про мои проблемы? Она мне ничем не поможет, Антон! У меня, знаешь, вот девушка, которая меня утешает! Рядом! Мне другую не надо. И тебя я хочу видеть — рядом!
— А если поможет? — тут же уперся лбом Антон. Как дурак — сам же понимал, что ни за что отвечать не вправе… Даже хозяйка ему еще ничего не пообещала, даже вероятности не было. Но Горячев и так уже чувствовал, что катится в ад. Нечем ему было прикрыться, объяснить свое доверие. И, видно, агрессивный тон не перекрыл неуверенности во взгляде, потому что Котков тут же осклабился:
— Нда, Антон… Нечего мне тебе сказать. Просто нечего… Слушай, я не буду тебя ни о чем спрашивать больше, — он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, — только будь другом, убери мобилу подальше. Хотя бы из приличия. И ссориться не будем. Ладно?
Антон вздохнул и отвернулся, сдавшись в зрительной дуэли. И телефон засунул назад — поглубже в карман. Он ощущал пальцами, как вибрируют уведомления, но даже предупредить о своей пропаже не мог. А чувство вины перед всеми сразу, да еще бессилие — жрали изнутри.
— Ну вот, — спокойно и победоносно подытожил Леха. — Да и вообще… Воздержался бы я на твоем месте. Знаешь, раз у тебя самого там все так неспокойно. Говори что хочешь, Горячев, но у тебя на лице написано, что тебя ведет. Слушай, это не живой человек… Наговорить она может все, что хочешь… Но ты сам бы лучше думал о том, что когда контракт ваш, или что ты там подписывал, истечет — хоть месяц его протяни… Она исчезнет, как дым, стоит тебе отвернуться. И никак ты ее не найдешь. Это сейчас она для тебя — все, что ты сам захочешь увидеть. Для таких это основа их работы. Та же обертка, что и сексуальный прикид, на который ты велся. Иначе никак себя не продашь.
У Горячева все нутро дрогнуло. Он никогда не был чувствительным касаемо отношений с кем-то, но в этот раз слова Лехи казались жестокими — а главное, они точно разили в собственные сомнения и страхи. Как и раньше слова Влада, только еще сильнее. Но и сопротивления внутри оказалось неожиданно много. Передернув плечами, Антон молча ушел от разговора в тарелку, а глазами нырнул в телевизор, чтобы занять себя какой-то безобидной бессмыслицей. Он-то уверен был, что Леха не прав насчет хозяйки — как человека… Живая она была. Иначе как бы она прикасалась к нему так, словно хотела проникнуть под кожу? Зачем оставалась бы всегда рядом, если нужен якобы только секс? Зачем давала бы надежду найти себя?..
До самого позднего вечера Антон оказался лишен средств связи — впрямь как на секретный объект попал. Или, что было ближе к истине, наказан, как маленький ребенок. Но за общим делом настроение сгладилось: все вместе они нажарили шашлыков, а пока доходили угли — впали с Владом в детство и фехтовали на подожженных обрезках плинтусов. Потом была баня и бильярд, дурацкие фото, и где-то к трем часам ночи, разморенные и усталые, друзья разошлись по кроватям… Леха с Аленой — вдвоем. И Влад с Антоном — традиционно — тоже.
Но если Вовин после всплеска гиперактивности почти моментально засопел, зарывшись лицом в подушку (Антона на этот счет уже несколько лет мучил вопрос: а чем он дышит?), то Горячеву не спалось. Думал он только о том, чтобы взять телефон, проверить, как там все… В комнате зажигать экран было не с руки. И не то чтобы Антон переживал, что Влад проснется — он просто хотел побыть совсем один. Потому что привык уже вот так, ночами…
Веранда, где они ужинали до этого, успела остыть. Воздух казался страшно промозглым, но Антон вооружился шерстяными тапочками, в которых здесь ходили по дому, и пледом, быстро окуклившись в углу дивана в одну морозостойкую горку, увенчанную его же растрепанной шевелюрой. Так можно было прожить ближайшие минут десять-пятнадцать, пока обогреватель не справится и не сделает помещение вновь жилым.
Сообщений от хозяйки было всего два. Первое совсем короткое — в одно слово и то какое-то отчужденное, злое, колкое: «Понятно». Через полтора часа она написала ему много, по-деловому отстраненно, но это было похоже на спасательный круг:
